Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
– Ты Мастер? – я вплотную подошел к парнише тридцати пяти – сорока годков.
– Мастер.
– Уголовный розыск, – сказал я. – Пошли.
– Парни, вы меня зря забираете. – Мастер шел между мной и
Кочубеем. – Я на вас работаю.
– На кого ты работаешь? – я притормозил.
– На Аблезова.
– Разберемся.
Мы подошли к выходу из сквера. Куда вести Мастера? Кочубей предложил: "Может здесь ему п… дадим?".
– Ладно, – я повернулся к Мастеру. – Мы не из уголовного розыска.
– Кто вы? – Мастер остановился.
– Я брат Нуртаса. Сейчас ты мне расскажешь,
– Нуртаса? Я ничего не знаю. – Мастер бросил удивленный взгляд на
Кочубея. – Я откинулся месяц назад.
– Какие-то разговоры в цветочном ты слышал. Рассказывай.
– Да никто ни о чем не говорит. Слышал, что ты и без меня знаешь.
Убил Мурик… Все. А Нуртасу я благодарен.
– За что?
– Когда я сидел, он мою жену спасал.
Я повернулся к Кочубею.
– От него толку нет.
Нужен Соскин. Я знаю, где он живет. Сходить к нему домой не догадался.
Сэм свел меня с Борей Питерским, Муржуком. Боря с виду мужик серьезный, но и он ничего не знает. Муржук бродовский вор, живет, как и Потап, в доме двадцатого магазина. Тоже ничего не знает.
Загадочного в убийстве Шефа, я это хорошо осознавал, ничего нет.
И как бы я не злился на людей, но окружающие справедливо видели в убийстве только бытовуху, пьянку. Они не в курсе подоплеки. Только к чему людям подоплека? Подтекст интересен только родным.
Безжалостно лгут люди, когда убеждают других, что ищут правду.
Что делать с правдой? Она никому не нужна. Если люди заняты поисками не правды, а лишь – самооправдания ради, тогда что я ищу?
Вчера на Джамбулке мне с Кочубеем повстречался Сарым Салыков.
Кочубей прошел немного вперед и остановился, пока я поговорю с соседом по старому двору. Тухлоротый с серьезной миной на лице согнулся: "Что там с Нуртасом случилось?".
– Что спрашиваешь? – я нахмурился. – Ты же знаешь.
– Знаю, – Салыков выпрямился. – Замочили? И правильно сделали! А то я видел Нуртаса с такими шарамыгами… – Сарым вновь согнулся.
–
Как отец?
Что я за человек? Мне бы только крикнуть Кочубею и мы бы в два счета утопили тухлоротого в арыке. Но у меня опустились руки, подогнулись ноги, и я отпустил его без слов. Салыков одним махом раздавил меня, всех нас.
Салыков знает меня с детства, потому и бояться ему нечего. Я и за себя постоять не могу, а уж до того, чтобы за брата ответить, то здесь и подавно никуда не гожусь.
А тучи как люди…
Следователь Рыбина вызвала маму ознакомиться с делом.
Следовательша молодая, Иоська говорил, что муж у нее кореец, и что она отъявленная взяточница и ходит на цырлах перед прокурором района
Мухамеджановым.
Кто в наше время не берет на лапу? Тот, кому не дают. А что пресмыкается перед начальством, так на то оно и начальство, чтобы перед ним пресмыкаться.
– Вы кто будете? – спросила меня Рыбина.
– Мой сын, – ответила за меня мама.
– Нуртаса брат… Но с делом разрешено знакомиться только потерпевшей.
– Мама неграмотная. Она ничего не поймет, – сказал я. – Вы специально меня удаляете?
– Хорошо. Читать будете в моем кабинете.
"Из показаний свидетеля В. Каратлеувова (Короти): "27 февраля 1980
года утром, где-то в 10 часов, Н. Ахметов приехал ко мне на работу с М. Бисембаевым и еще одним, которого до этого я не знал. Я дал Нуртасу десять рублей…".Из показаний свидетеля Н. Котова: "27 февраля Н.Ахметов,
М.Бисембаев, А. Шматко (Соскин) около 12 часов дня пришли к нам домой с тремя бутылками вина. Я был с братом Василием. Ахметов надел боксерскую перчатку и один раз ударил по лицу Бисембаева.
Потом Ахметов, за ним Шматко ушли. Вскоре ушел и Бисембаев…После обеда снова пришел Бисембаев…Он ничего не сказал и жил у нас несколько дней. 5-го марта утром пришел М. Омаров. Он и
Бисембаев обнялись и отошли к забору. Разговаривали они минут десять. Потом Омаров ушел и через час или полтора приехала милиция".
Из показаний свидетеля А. Шматко: "Н. Ахметов надел боксерскую перчатку и нанес несколько ударов по лицу М.Бисембаева. Я ушел домой… Н.Ахметова я знаю с детства. Могу характеризовать его только с отрицательной стороны, как пьяницу и дебошира. М.Бисембаева я тоже знаю. Человек он не драчливый, спокойный, уравновешенный…".
Из показаний свидетеля Н.Аблезова: "Н.Ахметова я знаю…
Тунеядец, пьяница и известный в городе хулиган".
Из показаний подследственного М. Бисембаева: "Н.Ахметов надел боксерскую перчатку и жестоко избил меня… Обзывал козлом вонючим и другими нехорошими словами. Жил я в квартире М. Омарова после освобождения два месяца… Н. Ахметов три или четыре месяца нигде не работал, пил, знал я и том, что у него имелся пистолет системы
"Вальтер".
Из акта вскрытия в присутствии студентов медицинского института: "Нам предстоит установить степень тяжести ранений потерпевшего, их прижизненность; находился ли потерпевший на момент убийства в состоянии опьянения… Прижизненность травм очевидна и не вызывает сомнения… В моче убитого обнаружено присутствие спирта содержанием… промилле…".
Из акта судебно-психиатричекой экспертизы: " М. Бисембаев показал, что нанес удары газовым ключом в затылочную часть…
Удары ножом нанесены в область груди он нанес, с его слов, потому что боялся мести со стороны потерпевшего. Сомнений вменяемости М. Бисембаева на момент совершения убийства и на момент совершения экспертизы нет".
Я листал дело, мама сидела рядом молча и вертела головой. Сейчас я открою листы с фотографиями. Может не надо ей показывать? Нет, надо.
– Мама, вот Нуртас… – я придвинул к ней скоросшиватель.
Матушка глядела на фото и молчала.
Я захлопнул дело. Она спросила: "Узнал, что-нибудь новое?".
– Все они, кроме Короти, с ног до головы обосрали Нуртаса.
Соскин… Ну и… Что с ним сделать? Не выходи из себя, не торопись. Для начала надо заставить его изменить показания на суде.
С сабантуем для него пока подожду. Кто покалечит Соскина? Пожалуй, только Коротя. Вовка заводится медленно, но если заведется, то ухайдокает любого. Нет, так не пойдет. С Соскиным должен разобраться я сам. Уделать его легко. Круглосуточно пьяный, напою его в сраку, возьму трубу и переломаю на кусочки. Сядет у меня он на веки вечные в инвалидную коляску. Или… Не-ет… Убить его я не смогу.