Чм66 или миллион лет после затмения солнца

Пухлая девушка поспешно вырвала листок из тетради, и директор, беря его, без стеснения заглянул за вырез ее свободной шелковой блузки.

…– Миллиардов, – сказал Колдуэлл. – Пять миллиардов лет.

Таков, как считает современная наука, возраст Вселенной. Возможно, он даже больше, но почти наверняка не меньше. А теперь, кто скажет мне, что такое миллиард?

…– А еще нам приходится иметь дело с миллиардами, когда речь идет о нашем национальном доходе, – сказал Колдуэлл. – В настоящее время мы должны самим себе около двухсот миллиардов долларов.

Примерно триста пятьдесят миллиардов нам стоила война с Гитлером. И еще на миллиарды считают звезды. Около ста миллиардов звезд насчитывается в нашей галактике, которая называется – как?

– Солнечная система? – подсказала Джуди.

– Млечный путь, – поправил ее Колдуэлл. – В Солнечной системе одна звезда – какая же?"

Джон Апдайк. "Кентавр". Роман.

Вообще-то Апдайка можно упрекнуть в жидковатости. Псориаз по сравнению с прыщавым Янгерманом, который противен всем, и больше всего самому себе, – семечки. Скорее всего, упрек напрасен потому, что может быть у Апдайка самого был псориаз, почему он и описывает только то, что познал на себе.

Так или иначе, но в 69-м у меня четко, без прикрас и излишеств, связалась тема личного "Кентавра".

Дома у Кайрата жена и четверо детей. Кроме стихов поэт пишет сказки для детей, переводит на казахский прозу. Человек он любознательный, его влекут новые места, новые впечатления. "Мечтаю поехать в далекую Бразилию!". – кричит он, сложив ладони рупором.

Накупавшись в Сердоликовой бухте, Кайрат, и я торопились на обед.

– Смотри…- Кайрат остановился. – Какая девушка.

Высокая девушка с соломенными, коротко стриженными волосами, купалась в одиночестве.

Мы спустились. У высокой, сложением русалки, девушки в руках маска для подводного плавания,

– Девушка, можно попросить маску поплавать? – Кайрат взял иницативу на себя.

Русалка молча протянула маску.

Девушка курила сигареты "Новость". Курево сближает. Я предложил ей "Столичных". Так же молча она взяла у меня сигарету.

"Неразговорчивая, но офигительная". – подумал я.

– Давно здесь?

– Вчера приехала.

– Откуда?

– Из Москвы.

– Как тебя зовут?

– Лена. – Русалка курила с отсутствующими глазами.

– Где-то учишься?

– В полиграфическом.

– На кого?

– На художника-оформителя.

Лена училась у входившего в моду Ильи Глазунова. Намерена и здесь немного поработать.

Из воды вылез Кайрат.

– С маской хорошо плавать. – Он вдохнул полной грудью воздух. Познакомились? Меня зовут Кайрат. А вас?

– Лена.

– Вы здесь одна?

– С мамой снимаем комнату.

– Приходите завтра к десяти на пирс. Пойдем в Восточную бухту.

Русалка молча тряхнула головвой. Приду.

…Кайрат ходил взад-вперед и нудил:

– Да не придет она… Зачем мы ей такие?

Это он верно заметил, только Лена приближалась к нам в большой соломенной шляпе и цветастом сарафане. Какая она все-таки мотыльная.

С ее ростом ей бы нас с Кайратом за ручки в детсад в самый раз водить.

Лена молча поздоровалась.

…Русалка пила из горлышка "Тырново" и говорила, что способна определить букет любого вина.

Мы брели по воде, отбрасывая в сторону бурые водоросли.

Мелководье кончилось. Бултых! Лена Светлова поплыла. Я остался на мелководье. Русалка приплыла обратно и спроосила:

– А ты что за мной не поплыл?

– Боюсь глубины.

– Боишься? – переспросила Светлова и приказала. – Тогда отнеси меня на берег.

– Я не подниму тебя.

– А ты не бойся меня уронить. Кругом вода и я легкая… Попробуй.

Может все дело в воде, а может Русалка и в самом деле легкая, но поднял я ее без усилий. Она мягкая, податливая. Обвила меня за шею руками и с притворным испугом задышала в ухо.

– Эй! Не торопись!

В бутылке еще оставалось вино. Мы пили, закусывали персиками, которые принесла с собой Светлова и болтали.

– Горький был сильный мужчина. – сказал Кайрат.

– Ну-ка расскажи… – Лена оживилась.- Откуда знаешь?

– Современники свидетельствуют.

– А-а… – И она повернулась ко мне. – А ты что?

– Что я? – Я не успел растеряться и ответил – Я не Максим Горький.

– Кто тебя знает… – Русалка хитро улыбнулась.- Может и Максим.

"Начинается, – подумал я – У них одно на уме".

– Скажи, – всматривалась мне в глаза Светлова, – а какие тебе девушки нравятся?

– Хм… Какие нравятся? – задумался я и ответил – Разные…

– Ну а все-таки?

– Э-э… Такие…, у которых, как бы тебе сказать… не все правильно с симметрией.

– У-у…! – развеселилась художница. – Какой ты умный!

Она сидела, упираясь ладонями в раскинутое полотенце, и прищурившись, смотрела на Солнце.

– Хочешь, я нарисую твой портрет?

– Хочу.

– Пойдем завтра в Лягушачью бухту, я захвачу с собой краски, кисть, бумагу…- сказала Лена и спросила. – Что ты там напеваешь?

– Песню из кинофильма "Новые приключения неуловимых".

– А… "Русское поле"… – протянула художница и заметила. – У тебя нет слуха.

– Знаю.

– "По-о-ле… Русское по-о-оле… Я, как и ты ожиданием живу…".

– пропела Русалка.

Со слухом у Светловой тоже "Оптимистическая трагедия".

Кайрат вылез из воды, прилег рядом.

– Лена, ты дашь свой московский адрес?

– В гости хотите? Приезжайте.

Самая прозрачная вода в Коктебельском заливе в Лягушачьей бухте.

Русалка стояла по пояс в воде, я опплывал ее под водой в маске.

Журчали в ушах ручейки, солнечные зайчики прыгали по неподвижному телу художницы. "Их-ти-андр, андр-андр – андр…". Лена не Гуттиэре, она – Афродита.

На берегу Кайрат вертел в руках свой портрет. Поэт не знал как оценить акварель.

– Ты тут как Чингисхан. – сказал я и засмеялся.

– Перестань. – недовольно сказал Кайрат. – У тебя противный смех.

Лена сидела, обхватив колени руками.

– На следующее лето я поеду в Париж.