Что делать, если твой классный руководитель – Сатана

– Че это у нее, приступ что ль какой? – брезгливо спросила одна из ванилек.

– Благодарю за оказанное внимание, я польщен, – спокойно проговорил историк, проигнорировав как некорректный вопрос, так и мое полуобморочное состояние, впрочем, даже несмотря на это, фраза почему-то прозвучала довольно холодно.

Ванильки, видимо, просекли, что настало время почтенно удалиться, что они и сделали.

– Ну что ж, Макарова, сейчас мы с тобой разбираться будем, – классный руководитель поднялся из-за стола и сел на парту рядом со мной, – в чем причина твоего опоздания?

– Проспала, – буркнула я, взглянув на него исподлобья.

А что мне еще ответить? Бабушку через дорогу переводила? Неужели и без того не понятно?

– Помнишь, что я говорил тебе насчет косяков?

Что? Родителей в школу? Только не это. Дьявол. Сатана.

– Ээ, я думаю это слишком поспешная мера, я исправлюсь, обещаю, все будет зашибись, просто супер, я буду очень примерной душечкой, в-вот, – на одном дыхании выпалила я.

– Нет, Макарова. Я давал тебе шанс, второго не будет. Родителей в школу. Завтра после уроков. Ясно?

– Пф-ф, ну и пожалуйста, – блин, как некстати самолюбие взыграло опять, и вместо того, чтобы исполнять положенную роль, умоляя о пощаде, фыркаю и встряхиваю головой, – не буду я перед вами унижаться.

Вот что-то подсказывает мне, что об этой фразе я особенно пожалею. Вот только зря он надеется, все равно родителей моих ему не видать, как собственных ушей. Историк внимательно разглядывал меня поверх своих очков. Ему идут, кстати. Черт, о чем я думаю! Еще не хватало, чтобы он мне нравиться начал. Пусть не больше, чем просто учитель, но все же.

– Хм-м... – протянул историк, нависая надо мной. – Пожалуй, все не так плохо, как я думал. Я рад, что ты еще не потеряла свое достоинство, в отличие от некоторых, – последнее слово он особенно выделил, но я так и не уразумела, кого он имел в виду: Алину или же безобидных ванилей.

– Чай пить будешь? – неожиданно спросил историк.

– Э? Ч-чего? – слегка оторопев, переспросила я.

– Ну видишь, у меня торт есть, домой я его не понесу, оставлю – испортится. Так ты будешь или как?

– Буду, – тут же согласилась я.

– У меня такое ощущение, что у учителей есть все на случай, если им вдруг принесут какой-нибудь торт или пирог, – недоуменно проговорил учитель, когда я после недолгих поисков водрузила на стол нож и два покоцанных блюдца.

– Так и есть, – объяснила я, – Францевна тут часто чаи гоняла со своими корешами.

– Макарова! Кто так об учителях...

– А сами-то, – прервала я, – сами помните, что на медсестру вчера сказали.

Может, ему нечего было ответить, может, просто он не посчитал нужным что-нибудь говорить, но гнусной учительской отмазочки типа „старших нужно уважать” не последовало.

– Ты сладкое любишь? – как бы между прочим спросил историк, наблюдая за моей реакцией на тортик.

– Да жить без него не могу, – серьезно ответила я. А что, так действительно и было. Только он в лице изменился как-то странно, или мне показалось?

– Я вам, кстати, ленту принесла.

Да-да, ту самую, красную, так любезно одолженную.

– Оставь себе, – отмахнулся учитель, – думаю, она не обидится.

– Э? Кто – она? – я изумленно вскинула брови.

– Не важно, – быстро ответил историк.

А прозвучало, как: „Не твое дело”. Хе-хе, ванильки в пролете, у него, по ходу, девушка имеется.

– Благодарю за угощение, – я поднялась, отодвинув от себя блюдце. Сию приятную беседу почему-то захотелось поскорее свернуть, – До свидания.

Дверь класса захлопнулась, и я, выдохнув, прислонилась к ее прохладной поверхности. Ну физически же не смогу сказать родителям о том, что их в школу вызывают. Точнее, сказать-то я скажу, а вот об их явке мечтать вряд ли придется. А значит, историк меня просто прикончит. Дьявол зеленоглазый...

Но случиться этому было не суждено.

Будильник с грохотом свалился на пол, его предсмертный звон раздавался еще около двух секунд, а потом затих. Я уставилась в потолок. Ужасно ломило шею и все остальное тело тоже, и пить хотелось. Я приложила ладонь ко лбу и тут же отдернула. Горячий. Тьфу, умудрилась же где-то простуду подхватить. Или это грипп? В любом случае, самочувствие хуже некуда. Где там градусник?

Наглотавшись каких-то таблеток, я провалялась в постели до обеда, безуспешно пытаясь сбить температуру. Хорошего было мало. Но все же было. Теперь историк родителей с меня требовать не будет. Я его даже завтра, и то вряд ли увижу, а там, глядишь, и забудется все.

Внезапно воздух разрезала непереносимо громкая трель, даже не сразу пришло осознание, что это всего лишь дверной звонок. Я с трудом поднялась с кровати, хватаясь за больную голову и держа в зубах градусник. Опять этот чертов сосед. Что ему на этот раз приспичило?

Я, не взглянув в глазок, надавила на ручку, распахивая дверь. И тут же остолбенела от удивления...

– Вы?! – я отступила в сторону, отскребая челюсть от пола. – Вы как здесь?! Вы з-зачем здесь?!

– Не ожидала, Макарова? – историк склонил голову набок, – Почему школу прогуливаешь?

– Да что вы, только и делаю, что вас жду. Вон, каждые пять минут на кухню бегаю суп подогревать.

– Давай-ка без сарказма, с тебя уже и так достаточно, – вздохнул учитель.

– Заболела я, а то не видно.

Судя по выражению его лица, было видно.

– Тогда не буду тебя сильно беспокоить. Мне только родители нужны.

– Их нет сейчас, – хмуро ответила я.

– Будут когда?

Нет, он что, издевается? Я тут сейчас в обморок упаду, а ему, видите ли, „будут когда”!

– Никогда, – я тут же прикусила язык, осознав, что сказанула не то. – В смысле, в июне.

– Макарова, у тебя бред? В каком июне, сейчас же октябрь. Хватит уже выкручиваться, имей смелость отвечать за свои поступки. Когда родители с работы придут?

– Я вам уже объяснила, в июне они будут. Понимаете, мои родители за границей имеют бизнес, там и живут. А сюда крайне редко приезжают. Нет моих родителей сейчас, ясно, нет. Отстаньте от меня уже. Только и липните ко мне, как будто я враг народа. Задрали уже, честное слово.