Что это было?

После обеда я пошел к реке, чтобы осмотреть мельницу. Еще издалека я заметил, как вертелось ее колесо, издавая неприятный скрип. Отец говорил, что способен ее починить, в чем я сильно сомневался. Очень уж долго она простояла бездействуя. Даже дед Андриан махнул на нее рукой, называя это пустой затеей. По его мнению, мельница стояла не на своем месте. Во-первых, очень близко к обрыву и, во-вторых, на мелководье. С высокого берега то и дело падали камни и осыпался грунт. Это засоряло русло и затрудняло движение колеса. Ломались лопасти, зубья на шестеренках и мельница останавливалась.

И если верить деду, то ее практически не использовали. Мололи зерно по старинке – вручную. Кто и когда ее построил, толком никто не знал. Так она и достояла до наших дней.

Мельница имела жалкий вид. Колесо хоть и вертелось со скрипом, но не давала движения жерновам. А сама постройка желала лучшего. Вся перекошенная, с дырявой крышей, она казалось вросла в высокий берег реки, потому что задней стены не было видно.

Мосток к дверям был разрушен, и я пробирался к входу, цепляясь за ветки кустарника и корни растений. С трудом я пробрался внутрь и осмотрелся. Здесь была полная разруха.

Было трудно представить, что это можно было восстановить. Тяжелые камни жерновов были покрыты плотным слоем пыли и казались, что они срослись между собой. Под гнилыми и дырявыми досками настила был виден механизм привода мельницы. Через прорехи в стенах пробивались ветки кустарника и травы. Задняя стена строения, которая упиралась в крутой берег, на половину была засыпана землей. Там из стены торчал чуть заметный металлический штырь, похожий на рукоять привода механизма. Меня это заинтересовало, и я двинулся к нему. Но уже на втором шаге я запутался в густой паутине, а нога провалилась в большую щель в полу.

Выругавшись, я отступил назад.

– Да ну!.. Легче новую построить! – Продолжал я ругаться, освобождаясь от паутины.

Уже на выходе, когда я стоял в проеме дверей и смотрел на колесо мельницы, в камышах, на другом берегу реки, прокричал сыч. Меня это удивило, так как слышал, что эти птицы живут в лесу. Но бывали среди них и такие, которые устраивали свои гнезда вблизи людей, в сараях и других хозяйственных постройках.

– Так у него здесь гнездо. – Догадался я и повернулся назад, чтобы осмотреть мельницу заново.

Вдруг доска подо мной затрещала и сломалась. Я потерял равновесие и стал падать, бесполезно хватаясь руками за воздух.

Скатившись с кручи, я больно ударился головой о большой камень. В ушах зазвенело, а перед глазами полетели ослепительные звездочки. Потом все стихло, и я провалился в забытье.

Очнулся я, когда совсем стемнело.

Белка лизала мне лицо, а рядом с факелом стоял отец.

– Ты, как, сынок?

– А где она? – Ответил я ему вопросом.

– Кто она, Витя?

– Девушка. – Произнес я, приподнимаясь с земли.

– Какая девушка? Ты бредишь…

– Как же так? – Удивлялся я. – Это она меня вытащила на берег, это она меня спасла!

Отец пожал плечами и спросил:

– Сам-то идти сможешь?

– Да. – Ответил я, всматриваясь в темноту.

Голова кружилась и меня повело в сторону.

– Не спеши! – Сказал отец и поймал меня за руку.

– Все нормально, батя, сейчас пойдем.

Я посмотрел по сторонам, а отец сказал:

– Да, нет здесь никого, Витя.

– Ну, как же так? – Не успокаивался я. – Я же видел ее. Красивая такая, светловолосая девушка, а с нею еще волк был, наш волк, батя!..

– Не пугай меня, сынок. Пойдем потихоньку к дому.

Всю дорогу я рассказывал отцу о незнакомке, которая вытащила меня из реки. Я говорил, как она выглядела и какие у нее нежные руки. Про то, что с ней был волк, а где-то совсем рядом каркал ворон. Отец слушал меня и молчал.

Он цокал языком и, поглядывая на меня, говорил:

– Эко, как тебя!..

Я понимал, что отец мне не верит, что историю мою, он воспринимает как бред. Но я не обижался на него и продолжал свой рассказ о том, как видел себя со стороны, лежащего у самой воды с разбитой головой. О том, как девушка вытащила меня на берег, как положила мою голову себе на колени и, как она гладила мое мокрое лицо. Когда она поцеловала меня, я очнулся…

Уже дома отец с иронией в голосе спросил:

– Как же зовут твою спасительницу?

– Не помню. – Буркнул я, понимая, что он не верить ни одному моему слову, списывая все это на мой ушиб.

Для себя же я решил, что найду ее во что бы то ни стало…

Ночью меня разбудил голос отца.

– У тебя все в порядке? – Спросил он, а то ты бредешь во сне. Все Дашу какую-то зовешь.

– Дашу? Ну, конечно, Даша! Как же я забыл.

– Значит, Даша – Дашенька! – Прошептал я и закрыл глаза.

Где-то далеко прокричал сыч, а я подумал:

– Не было бы счастья – да несчастье помогло!

Глава 5.

Я стоял на вершине горы, на месте, где старец Лука молил Бога о защите и спасении общины. Молил о людях, которым предстояло жить и строить будущие деревни. На этом месте мы решили поставить часовню, в память о старце и во славу Господа Бога.

К этому времени отец поправился и набрался сил.

И теперь, ловко работая топором, он приговаривал:

– Соскучился по настоящему делу.

Восстановление большой избы мы отложили до весны, так как посчитали, что память о святом старце была нам дороже и нужнее. Сруб часовни мы собирались поставить до холодов. Но осень внесла свои коррективы и дожди быстро сменились на изморозь и небольшой снег. В небе уже запахло зимой и мы, не успевая по срокам, разбили лагерь прямо здесь, на вершине утеса.

Вечерами, ближе к закату солнца, мы с надеждой ожидали чудесное явление. Но только однажды, за все это время, когда солнце выглянуло из-за облаков, мы увидели знамение. На небе в облаках, которые висели над нами, появился крест. Он, будто выплыл из пучины плотного тумана и остановился на вершине горы, прямо над нами. Он был большим и светлым, он был так близко, что я разглядел образ Творца. Зачарованные мы смотрели на небо. А крест, оросив нас осенней влагой стал проваливаться в облака. Вместе с лучами солнца он исчез, а по небу прокатились легкие раскаты грома.