Что это за мать...

Что так резко изменило его мнение?

Господи.

Бекки начала таскать его в один из тех мега— храмов — эту огромную коробку молла— часовни, которую недавно построили на шоссе 17, — где службы больше похожи на рок— концерт, чем на богослужение. У пастора есть группа и всё такое. Донни сидел на мягких скамьях, слушая проповедь о грехах прошлого. Наши ошибки могут остаться позади, но они всегда настигают. Объекты ближе, чем кажутся. Скоро наши прегрешения догонят нас.

Как удар молнии в душу, Донни якобы упал на колени прямо там и тогда, умоляя о прощении. У него был внебрачный ребёнок. Его маленькая девочка всё ещё была где— то в этом огромном мире — в Ричмонде, этом логове греха — и она отчаянно нуждалась в спасении.

Донни нашёл Кендру. Скорее, выследил. Он хотел вернуться.

— Тебе стоит зайти, — говорит Кендра. — Бекки спросила, не хочу ли я, чтобы ты присоединилась к нам на ужин…

— Скоро, — говорю я. — Просто в последнее время занята.

— Занята. Это не вопрос.

— Горбачусь, — вру. — Но да, ужин звучит прекрасно.

— Обещаешь?

Кендре правда нужно это. Нужно верить, что всё наладится.

Что она не причинила мне боли.

— Обещаю, — говорю я. — Только если Бекки не посадит меня на кето за столом.

Я знаю, Кендра чувствует вину за произошедшее. Это моя задача — успокоить её. Дать понять, что я не держу на неё зла за желание жить с отцом, как бы мне ни было больно. Я должна скрыть эту боль от неё. Но она есть. Она так сильна.

— Как поиски колледжа? — цепляюсь за безопасную тему. Колледж — нейтрально.

— Кажется, сузила до двух. Ну… до одного, если честно. RCU — просто запасной вариант.

— Слышишь себя? У тебя есть выбор.

У Кендры вся жизнь впереди. Яркое будущее. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы это увидеть. В груди распирает гордость.

Я сама не училась в колледже. Моя девочка идёт вперёд без меня, и я чувствую, как она ускользает, даже когда сидит прямо передо мной. Почему я не могу отпустить?

— Папа думает, что меня возьмут в Бродлиф, но говорит, что иметь запасной вариант — разумно.

— Ну, я уверена, что ты поступишь.

— Ты видишь моё будущее?

Это колкость, но я пропускаю её мимо. Должна. Я не совсем уверена, что Кендра думает о моём новом «бизнесе». Одобряет ли. Она держит карты близко к груди, и мне кажется, у неё есть мнение на этот счёт.

Когда дело касается клиентов, я точно знаю, как их читать. Когда дело касается моей дочери, моей кровиночки, я совершенно теряюсь.

— Оставим это между нами? — спрашиваю я.

— …Что такое?

— Сначала пообещай…

— Да просто скажи!

Я достаю свою трубку из моржовой кости. Это зуб кита с русалкой, вырезанной в слоновой кости. Я купила его много лет назад в пыльном антикварном магазине. Как только увидела — поняла, что он должен быть моим. Разворачиваю зиплок с последним граммом, достаю пипетку и зажигалку.

— Курила когда— нибудь?

— Нет, — слишком быстро отвечает она.

— Слушай, скоро тебе будут предлагать друзья. Может, уже предлагали. Лучше быть ответственной и знать, что делаешь.

Я так измотана после всего, что произошло сегодня, что отчаянно хочу расслабиться. В голове всё ещё стоит образ — утиный шалаш — и я просто хочу, чтобы всё это улетучилось клубами дыма.

— Ты уверена, что это нормально?

— Если ответственно — да. Только отцу не говори.

— Ты серьёзно?

— Главное — не будь идиоткой.

Набиваю косяк и затягиваюсь, показывая, как это делается. Прикуриваю для неё. Она вдыхает слишком резко и начинает кашлять. Это меня смешит.

Она кашляет и смеётся вместе со мной.

— Папа точно прибьёт меня.

— Я не скажу, если ты не скажешь.

Я помню, как впервые взяла руку Кендры в свою. Спустя несколько вздохов после её рождения. Одиннадцать часов схваток — и вот она, этот счастливый уголёк, вытертый и прижатый к моей груди. Она слепо обхватила весь мой указательный пальчик и дёрнула. Я не могла поверить, какие у неё крошечные пальцы, но она сжала меня очень крепко. Я думала, она никогда не отпустит. На её ладони не было ни одной линии, ничего, что предсказало бы её будущее. Оно было широко открыто. Мир — её устрица, а она — моя жемчужина.

— Почему ты раньше не упоминала этого Генри? — спрашивает она, кашляя.

— Да не о чем было рассказывать. Он просто объявился. Вернулся в мою жизнь. Ни с того ни с сего…

вода

— Я думала, ты завязала с парнями из Брендивайна.

— Всё не так.

У меня не было особой личной жизни со школы, ещё до беременности, но от её слов мне не легче.

— Так… — Кендра вдыхает, задерживает дым, затем выпускает. — Что ты собираешься делать?

— Помочь ему.

Вырывается прежде, чем я успеваю обдумать.

— В чём?

Расскажи ей, что произошло.

— Он застрял. В своей собственной ментальной ловушке. Ему просто нужно, чтобы кто— то вытащил его.

— И ты как раз подходишь для этой роли?

— А то.

— Просто будь осторожна, ладно?

— Да, мам, — говорю я.

Мой взгляд скользит по воде. Я замечаю остатки давно сгнившего причала на другом берегу реки, окаменевшие сваи, торчащие из воды неровным рядом, как позвонки уродливого животного. Отлив настолько сильный, что видно, как у основания каждой сваи цепляются засохшие ракушки.

— Ты уже поговорила с отцом?

— …О чём?

— У меня выездная игра на следующей неделе, — говорит она. — Регионалы. Если выиграем — поедем на штатные.

— Это прекрасно, дорогая. Поздравляю.

Я явно что— то упускаю.

— Мы уезжаем после школы в пятницу…

— А.

— Увидимся на следующей неделе, — предлагает она. — Папа говорит, можем провести вместе все выходные.

— Конечно, — как можно бодрее говорю я, заставляя себя улыбаться. — Через неделю мне подходит.