Что на роду написано…
Шрифт:
Вот «жигуль» перестроился влево, вот поравнялся с ними, вот притормозил – Платов успел заметить, как со стороны пассажира стало открываться окно. В ту же секунду – ещё до того, как Павел Николаевич осознал, что оттуда высовывается чёрное дуло «калаша», – он ощутил волну какого-то, казалось бы, угасшего рефлекса. И вот уже голова будто сама ныряет вниз, а руки закрывают её от града осколков, норовящих впиться под кожу. Видимо, школа жизни вовремя предоставила Платову некоторые остаточные знания, воскрешаемые адреналином.
Стёкла действительно хрупнули, покрываясь мелкой сеточкой. Свинец забарабанил по дверцам почти с тем же звуком, с которым дождь попадает в жестяное ведро, только на порядки более громким. Вообще
Всё это длилось несколько мгновений. Стрелявшему хватило одной очереди – Платов ждал, что за ней последует другая, но этого почему-то не произошло. Лишь за окном взвизгнули колёса и «жигуль» помчал дальше, Павлу показалось, что там, в салоне, даже играла какая-то музыка.
Сердце, будто почувствовав, что сейчас можно, застучало вдвое быстрее обычного. Платов засмеялся – надсадно, словно кашляя. Он был абсолютно цел. Ни одной царапины. Как и Олег, который, матерясь, уже связывался со своими по телефону…
Откуда-то появились люди, до этого сидевшие в кафе и ресторанах вдоль дороги. Кто-то снимал Платова на смартфон, кто-то предлагал воды, кто-то звонил в полицию…
Пиджак изрядно пострадал… Аккуратно работали – всё «по верхам». Совпадением тут и не пахло. Павел знал: хотели бы убить – убили.
– Алло, Аркадий Игоревич? Это Платов. Похоже, нам придётся увидеться раньше, чем мы планировали…
Есть вещи, привыкнуть к которым невозможно. Даже люди, пережившие 90-е и порой ностальгирующие по ним, признают, что автоматная очередь в сантиметрах от тебя – вещь как раз такая. Поэтому, пока Павел ждал полковника Кашина в ближайшем баре, он успел выпить почти графин воды со льдом.
– Приветствую, Павел Николаевич, – Кашин появился примерно минут через сорок, хмурый и сосредоточенный. – Вижу, что целы и пришли в себя. Опер вас уже опросил? Хорошо. Сейчас мне надо будет осмотреться, пообщаться с криминалистами. Чуть попозже ещё раз подробно пройдёмся по событиям сегодняшнего дня – уже с моим участием. Потом бумажки, формальности… Часа полтора у вас заберу. Да вы и сами, думаю, знаете, как у нас всё устроено…
– Знаю… – равнодушно согласился Платов.
– Запись с камер видеонаблюдения есть. Ещё не смотрел. Но номера конечно же были замазаны. «Лада»? «Жигули»?
– «Жигули». Без тонировки. Двое: водитель и стрелявший, – отчеканил Павел то, что до этого чуть более развёрнуто поведал оперу. А вот следующие слова предназначались персонально Кашину: – Задачи убивать меня не было. Чётко и совершенно намеренно стреляли рядом.
– Павел Николаевич, давайте вернёмся к концовке нашего предыдущего разговора, – полковник СКР сразу перешёл к тому, что, судя по всему, обдумывал по дороге на место происшествия. – Происходящее вокруг вас лишено логики. По крайней мере для стороннего наблюдателя. Мы имеем совершенно идиотские попытки привязать вас к убийствам Кожухина и Титова через СМИ-помойки, нарочитые совпадения, которые нам подсовывают…
«А ещё невесть откуда появившаяся чёрная дыра проблем, в которую затягивает мой бизнес», – мысленно добавил Платов.
– Теперь и покушение, которое, похоже, совсем не покушение, а «показательное выступление». Всё это вертится вокруг вас, и поэтому только вы можете найти объяснение происходящему.
– Вообще-то я надеюсь, что ответы даст следствие, – в голосе Павла невольно прорезалось раздражение. Кашин озвучивал разумные и оттого особенно неприятные вещи. – Уже говорил вам, Аркадий Игоревич, что пока не вижу, кто может быть заказчиком. Не скажу, что у меня была возможность сложившуюся ситуацию глубоко обдумать. Но я почти уверен, что это не по бизнесу. Нет, как вы говорите, в этом логики…
– Если не бизнес, значит, личное, – рубанул
следователь, не дав Платову завершить мысль. – Скорее всего, этого человека, заказчика, вы хорошо знаете. Допустим, коммерческий мотив отбрасываем – остаётся личный интерес. Так что думайте, Пал Николаевич, вспоминайте. Ищите врага в своём прошлом – уж не знаю, в недавнем или далёком…На том и закончили. Но не попрощались: как и обещал Кашин, «формальности» заняли пару часов. Платова попросили по возможности не покидать город, хотя и не настаивали на этом: «На ваше усмотрение». Понятно, что закладывается в такую формулировку. Темы «личного в прошлом» больше не касались – это не для протокола.
Измотанный всей этой волокитой, Павел вернулся домой. Свет поставленного на «беззвук» телефона (от многочисленных звонков друзей, знакомых и партнёров, обеспокоенных произошедшим, голова шла кругом, поэтому мобильный был лишён права голоса) больно полоснул по глазам. Но показавшееся на экране лицо со смеющимися глазами наполнило его сердце нежностью. Она всегда тонко чувствовала момент, когда день мог сделать лучше только её голос.
За всю жизнь человек, как правило, встречает очень мало тех, кого может искренне и безоглядно полюбить. Дожив до 60, Платов мог точно сказать, что любил двух женщин. Одну – Наташу – он встретил слишком рано. В полной мере оценить те отношения Павел смог много позже, когда понял, как мало мужчин способны назвать свою женщину ещё и лучшим другом. Наташа как никто умела сгладить острые углы, успокоить, найти простое решение в сложной ситуации – в общем-то, она имела идеальные данные для спутницы дипломата, кем в итоге и стала.
Была и другая любовь. Девушка с обманчиво-сладким именем, напоминавшим о диковинных растениях. Она будоражила его воображение и мысли. Молния, острый нож, роковая страсть – всё это было про ту историю. Которая, к сожалению, закончилась так же, как и с Наташей. Ничем.
Эти две любовные линии, чувства к двум удивительно разным женщинам парадоксально легко уживались в душе Платова. Каждая была по-своему ему дорога, со временем превратившись в эхо молодости.
Последующие многочисленные отношения уже не вызывали подобных эмоций. Будто он уже своё отлюбил. Да и по большому счёту его это устраивало. Может, поэтому все романы Платова прошли, как будто не задев его или задев по касательной.
Личная жизнь никогда не обладала для него какой-то особой ценностью. Говоря себе, что так принято, он несколько раз пытался строить семью, но эти попытки ни к чему хорошему не приводили. В итоге он осознал, что желания его избранниц не совпадали с тем, что он мог им дать.
Павел не умел жить на всём готовом – ему всегда нужно было бросать самому себе вызовы, преодолевать новые и новые барьеры. Его же женщины – в какой-то степени наивно, а в какой-то даже эгоистично – полагали, что стоит Платову стать ещё чуть богаче, и начнётся жизнь рантье, в которой он, отложив все заботы в сторону, полностью посвятит себя комфортной праздности. Но проходило время, денег становилось больше и больше, а Павел Николаевич не собирался сбавлять обороты. Начиналась ревность, мелочные склоки, а затем всё заканчивалось – либо он сам прекращал эту канитель, либо от него уходили.
И тем не менее встреча с девушкой, чьё лицо сейчас смотрело на него с дисплея мобильного, сразу выбилась из череды отношений последних нескольких десятилетий.
Увидев её впервые, он как-то сразу понял: она особенная!
Так началась третья глава в жизни его сердца – глава, как он сам думал, последняя и, может быть, самая важная…
– Ты как? Я тут включила российские новости, а там ты…
– Здравствуй, Мила. Со мной всё нормально. Ты ведь знаешь: становиться телезвездой я не планировал. Но какие-то ребята решили снять сериал. Это не первая моя роль, конечно, но пока самая известная…