Что предназначено тебе… Книга вторая

Стефано постоял с минуту, покусывая губу, затем решительно шагнул внутрь. Опустился на край кровати Доминико и провёл кончиками пальцев в миллиметре от щеки корсиканца.

Стефано был уверен, что не прикоснулся к коже, но Доминико резко распахнул глаза, и в зрачках его не было и тени сна.

Стефано сглотнул, ощутив себя под этим пристальным взглядом как в перекрестье прицела.

— Неосторожно засыпать так, — сказал он, — с открытой дверью.

— Ты думаешь? — спросил Доминико. Знакомый огонёк блеснул в чёрных глазах.

Стефано облизнул пересохшие губы.

— Если бы я хотел пристрелить тебя…

— Стреляй.

Стефано молчал. Дело было даже не в том, что у него не было пистолета — его вполне можно было раздобыть при желании в доме, набитом охраной, как горошинами стручок. Дело было и не в самой охране, и даже не в том, что ему некуда было бежать. Возможно, Доминико был прав, рассчитывая на это всё, но будь они в доме вдвоём — Стефано всё равно не смог бы его пристрелить.

— Доминико… — произнёс он и сглотнул, чувствуя, что слова не хотят покидать гортань. — Я не хотел обидеть тебя.

Доминико лежал, не думая шевелиться. Его изучающий взгляд скользил по лицу Стефано.

— Сколько тебе лет? — спросил корсиканец вдруг.

— Двадцать девять, — машинально произнёс Стефано и умолк, увидев усмешку на губах корсиканца.

«Пичотти…» — читалось в чёрных глазах. Злость поднялась в сознании Стефано — и осела: он не хотел поссориться ещё раз.

— Доминико, я… — он замолк. Облизнул губы, но больше ничего не произнёс.

— Иди к себе, — спокойно приказал Доминико, чуть привстав на локтях.

— Я… — «я бы хотел посидеть с тобой» — металась безумная мысль у Стефано в голове, но произнести её вслух он не смог.

В то утро Стефано ушёл и думал, что Доминико больше его не позовёт. Но вечером Густав передал ему приказ — быть готовым к вылету на рассвете. Густав не сказал куда — и Стефано промучился весь вечер, пытаясь угадать.

Вещей у него не было, и потому, что бы ни задумал Доминико, с собой Стефано было нечего взять. Ближе к середине ночи мысль о собственном бессилии успокоила его, и Стефано уснул. А в шестом часу утра его разбудил стук в дверь.

Здесь, неподалёку от окраины Поющего леса, высота была около сотни метров над уровнем моря. До развалин, впрочем, оставалось несколько километров пешего хода. Они преодолели этот путь минут за сорок.

В паре десятках футов виднелись пирамиды разной величины, за ними уходили в небо скалистые пики, заросшие труднодоступными лесами.

Со стороны фасадов зданий — от входа во дворцы и храмы — открывался превосходный вид на бескрайний изумрудный ковёр. Море заповедных джунглей протянулось на добрую сотню миль и заканчивалось у настоящего моря — залива Скольера Кораллина.

Центр того, что Доминико назвал городом, образовывали четыре большие пирамиды, посреди которых стоял «дворец» — огромное, свыше, должно быть, шестидесяти ярдов здание, нёсшее на себе следы множества перестроек.

Здание имело четырёхугольный фундамент, а в сердце периметра обнаружилось четыре внутренних дворика — два средних и два побольше. Вокруг этих двориков тянулись террасы, впоследствии, видимо, разделённые на отдельные комнаты — правда, для чего они были предназначены, установить теперь уже вряд ли было возможно.

С фасадов дворец украшали искусные барельефы, некоторые из которых ещё можно было рассмотреть.

Путники пробрались внутрь. В галерее юго-западного дворика обнаружились остатки бани и даже три прилично обустроенных туалета. С юга к зданию вела просторная лестница.

Создавалось впечатление, что весь город стремится к небу, к населявшим его существам. Верхушку дворца венчала башня обсерватории, где, должно быть, жрецы по траекториям движения звёзд узнавали повеления богов и читали законы жизни. Сама башня состояла из пяти этажей, и на верхнем обнаружилась древняя нефритовая скамья. Ступени, ведущие к обсерватории, начиналась со второго этажа, и чтобы подняться к основанию башни, Доминико пришлось подсадить Стефано, а затем Стефано втянул его за руку наверх. Оба замерли, глядя друг на друга. Доминико шумно выдохнул и, легко оттолкнув Стефано в сторону, стал подниматься дальше по ступеням.

По сторонам от дворца возвышались ещё три пирамиды. Они были невысокими, а на вершине их располагались такие же миниатюрные храмы, богато украшенные геометрическими знаками. Изнутри стены святилищ были расписаны изображениями солнц, листьями и спиральными завитками Ветров.

Почти всё путешествие проходило в гробовом молчании — Доминико больше не рассказывал ни о себе, ни о народе этой планеты. Они шагали плечом к плечу, касались друг друга, когда нужно было преодолеть очередное препятствие, но Стефано казалось, что Доминико бесконечно далеко.

— Доминико… — позвал Стефано, когда они обследовали одну из пирамид. Доминико остановился. — Почему ты доверяешь мне? Почему… решил показать эти места?

Доминико молчал, желваки гуляли по его щекам.

— Не знаю, — сказал он наконец, оборачиваясь. В полумраке в зрачках его блеснул больной огонёк, — может быть, я просто… — «устал не доверять никому» — хотел сказать он, но замолк. После долгой паузы Доминико продолжил: — Когда я поверил человеку в последний раз, он отнял у меня сына. Теперь мне вроде как… больше нечего терять.

Стефано не ответил ничего.

Миновав множество ступеней, они поднялись на уровень шестого этажа — к вершине одной из пирамид. Там, наверху, располагался ещё один храм. Его наружные стены и колонны, обрамлявшие вход, испещряли барельефы, каких не было ни в одном другом здании здесь. Барельефы изображали мужчин и женщин с грудными младенцами на руках — Стефано содрогнулся, разглядев, что ноги младенцам заменяли змеи.

— Аборигены верят, — произнёс Доминико, осветив факелом одну из фресок, — что умершие в родах женщины, как и воины, погибшие в битвах, попадают в особое место на небесах. Туда, где живёт Господин Змей.

— Ты много знаешь о них? — спросил Стефано.

Доминико усмехнулся.

— Можно сказать и так.

Задняя стена святилища состояла из трех панелей, покрытых загадочными иероглифами.

Пол помещения устилали каменные плиты. Доминико подошёл к одной из них, и в трепещущем сиянии факела Стефано увидел, что на краях её пробито множество отверстий, заколоченных каменными штифтами. Плита эта слегка приподнималась над полом.

— Иди сюда, — попросил Доминико, — помоги.

Вместе они подцепили плиту и сдвинули её в сторону.