Что предназначено тебе… Книга вторая

Взгляду Стефано предстала лестница, частично засыпанная горами щебня и земли, но окружающие ее стены, впрочем, сохранились достаточно хорошо. Спуск вел вниз на несколько этажей. Там он заканчивался — и начинался узкий проход, до середины заваленный обрушившимися камнями — когда-то, видимо, здесь была стена, перекрывавшая проход в следующую залу.

Перебравшись через эту развалину, они оказались перед останками ещё одной стены, шириной в добрых четыре ярда. За ней же лежал небольшой каменный сундук с останками нескольких человек. Кости погребённых были переломаны — видимо, чтобы уместить их в этот небольшой короб.

Стефано зажмурился, прикрыл нос и отвернулся, но Доминико бросил на него насмешливый взгляд, и Стефано пришлось снова посмотреть вперёд.

За ящиком располагалось последний барьер — огромная монолитная панель из камня. Совместными усилиями отодвинув её в сторону, они вошли в широкую крипту.

Просачивающиеся капли непрекращающихся сезонных дождей создали на потолке наросты из причудливых каменных сосулек.

Большую часть пола закрывала очередная плита.

Сама же крипта была довольно просторной — возможно, двенадцать ярдов шириной и в несколько человеческих роста высотой. Одну из стен покрывали рельефы фантастических существ.

Стефано взял Доминико за запястье и поднёс к ним факел, чтобы получше рассмотреть.

— Откуда всё это здесь? — спросил он.

— Надо думать, от дикарей, — усмешка исказила губы Доминико. Взгляд его продолжал пристально исследовать Стефано, склонившегося к стене.

Пол святилища и жертвенный алтарь были завалены богато декорированными ритуальными предметами. Внимание Стефано привлекла искусно выработанная мужская голова, бывшая, должно быть, некогда частью куда большей скульптуры. Мастеру удалось не просто передать портретное сходство с натурщиком. Отлитое из золота лицо выражало всё то, что надлежало бы увидеть на челе властителя — возвышенность духа, напряжённую работу мысли и покорность судьбе, которую ему не дано изменить.

Стефано развернулся и обнаружил, что Доминико стоит прямо напротив него. Ещё несколько месяцев назад подобная близость испугала бы его. Сама мысль о том, что они с корсиканцем глубоко под землёй, должна была его угнетать — но она лишь мельком проскользнула у Стефано в голове, и он тут же посмеялся над собой.

В холодном влажном помещении подземной гробницы, казалось, только от тела Доминико исходил настоящий живой жар.

Стефано шагнул вперёд и опустил ладони ему на плечи. Подождал немного, не зная, что произойдёт теперь.

Доминико, казалось, размышлял. Он шагнул вперёд и провёл носом по виску Стефано — Доминико был немножко выше его, хотя, пожалуй, и уже в плечах.

— Прости меня, — прошептал Стефано и плотнее приник к нему.

Доминико не отвечал. Стефано чувствовал, как бешено бьётся его сердце совсем рядом. Руки его сами двинулись по плечам Доминико, оглаживая их.

Доминико тоже гладил его. Стефано ощущал тепло его рук на спине. Ему мучительно хотелось, чтобы руки Доминико спустились ещё чуть-чуть.

Доминико шагнул вперёд, вытесняя Стефано к монолиту, служившему, должно быть, жертвенником для древних богов.

— Ты суеверен? — прошептал он.

— Никогда не замечал.

— Вот и хорошо, — руки Доминико резко рванули джинсы Стефано вниз, так что пуговица с глухим позвякиванием покатилась прочь.

Стефано выдохнул. Спина его коснулась холодного камня, покрытого росой.

Секунду ноги Стефано ещё касались пола, затем Доминико запрокинул их далеко назад. Колени Стефано оказались спутаны его собственной одеждой, и он почувствовал себя беспомощным.

Страх всё же коснулся его, когда пальцы Доминико, влажные и скользкие, проникли в него сзади. Не от того, что Доминико делал с ним, но от нависшего над ним мрака и могильного холода этого места.

Доминико, было всё равно. Он старательно подготавливал его, оставив Стефано прислушиваться к незнакомым ощущениям, осознать которые от нависшей над ним тревоги тот всё равно не мог.

Наконец Доминико приставил головку к приоткрывшемуся входу и, поиграв с ним немного, вошёл.

Стефано ухватил воздух ртом. Незнакомое чувство переполнило его до краёв. Ощущение правильности происходящего мешалось со страхом, охватившим его, и возбуждение становилось ещё сильней.

Силуэт Доминико накрыл его сверху, закрывая свет факела, оказавшегося на земле. Доминико мерно раскачивался, вбиваясь в него, а Стефано оставалось лишь протягивать руки, силясь прикоснуться к корсиканцу.

— Доминико… — выдохнул Стефано. Напряжение подходило к пределу. Он поймал собственный член, и рука Доминико накрыла сверху его ладонь.

На сей раз они кончили почти одновременно, с разрывом в несколько секунд.

Доминико позволил Стефано опустить ноги и потянул его за руку, помогая встать.

Стефано прислонился лбом к его плечу и обнял. Он тяжело дышал, и странное, почти могильное спокойствие овладело им.

Доминико поколебался и опустил руки ему на плечи, а затем зарылся носом в волосы.

— Ragazzo sciocco*, — прошептал он и поцеловал Стефано в висок.

— Я люблю эту планету, Стефано, — сказал Доминико, когда они уже покинули храм и, вернувшись к корриере, поднимались по трапу, — и дело не в плациусе и не в деньгах, которые она может принести. Я люблю эти джунгли и тех, кто населяет их. И я не хочу, чтобы сюда пришёл кто-нибудь другой.

Они уже были внутри, когда Стефано ответил:

— Не думал, что во Вселенной есть другие народы, способные строить нечто подобное, кроме нас, — он всё ещё до конца не пришёл в себя и тяжело дышал.

— Не стоит их идеализировать, — усмешка вновь исказила лицо Доминико, когда тот посмотрел на него, — для собирателей, идущих по тропе Чита Феде, аборигены представляли немалую угрозу. Некоторым караванам приходилось двигаться по земле племени Ниумани ночами, чтобы не выдать своего присутствия — снимать с лошадей колокольчики. Один мой знакомый, Ноа Франс, рассказывал, что его караван, состоявший из двух сотен человек, наткнулся на отряд из двух тысяч Ниумани. Люди немедленно приготовились к худшему. Кое-кто даже принялся писать завещание. Другой рассказывал о том, как Ниумани напали на его отряд. Вырезали его компаньонов и похитили жену с ребёнком. Конечно, земляне тоже хороши. Они никогда не стремились урегулировать конфликт. Захватывали свободно пасущихся пони аборигенов, например. Аборигены остерегались стрелкового оружия, но никогда не стеснялись воровать у землян — лошадей, скот и просто утварь. Но они же и снабжали собирателей продовольствием, мулами и лошадьми. Другие становились переводчиками и проводниками, держали паромы. Они те ещё ловкачи, можешь у Густава спросить. Так что обе стороны хороши.

*глупый мальчик

4

— Мы жили в лагерях как солдаты в военное время. Одни — в палатках, другие — под прикрытием навесов листвы. Спали прямо на земле, закутавшись в одеяло, порой подложив под голову сапоги вместо подушки. Те, кто собирался провести в горах зиму, строили бревенчатый домик — самый простой. Пол в комнате земляной, окна без стёкол, зато в таком срубе был большой очаг — для тепла и приготовления еды. Вдоль стен располагались деревянные двухэтажные нары из грубо отёсанного дерева. Другие и вовсе жили в норах, вырытых в склоне горы, в хижинах из шкур и шалашах. В центре хижины стоял стол, обычно сколоченный из четырёх вбитых в землю колов и нескольких брёвен, положенных сверху. На полках можно было расставить посуду, провизию, сложить мешки с добычей. В углу хранили инструменты — ну и, конечно, ружьё.