Что скрывает темнота...

Я глубоко вздохнула, так что даже чуть ослабленный корсет показался очень тесным. Кири спохватилась, и принялась торопливо ослаблять шнуровку. Через пару секунд дышать стало гораздо легче, но теперь платье держалось лишь на честном слове, и я тут же поспешила плотнее прижать к груди расшитый лиф. Мрачные красные камни недружелюбно холодили кожу моих рук, ничуть не нагреваясь от их тепла. Но это сейчас беспокоило меньше всего.

— Непримиримой ненависти, значит… Но где же логика, Кири? — Я обернулась, возмущенно уставившись на лохматую макушку подруги.

Та с невинным выражением перебирала иголки, приколотые к специальной подушечке у ее талии.

— Значит, эта ненависть не помешала ему, как ты говоришь, «положить глаз»? Так?

— Не помешала, — хмыкнула подруга, чуть пожав плечами, и разворачивая меня обратно. Я почувствовала холодную сталь внушительной иголки у своего обнаженного бока и замерла. Девушка делала большие стежки, ушивая платье «на черновую» и намечая вытачки, чтобы уже потом доверить основную работу умной машине.

— Видишь ли, как ты заметила, детей у нас здесь почти нет. А те, что есть, оберегаются как бесценные сокровища. Эрсиорхи не особо плодовиты, и это самая наша большая проблема. И все эти века, если бы мы не разбавляли свою кровь человеческой, то от Эрсиорхов давно бы ничего не осталось. И Истинные не исключение. Они так же, как и все мы, хотят продолжения рода и традиций.

— Но причём тут я?! — Внезапно корсет снова показался тесным, хотя сейчас он практически висел на мне расшнурованный, удерживаемый только моими руками.

Спина покрылась холодным потом, и я передернула плечами, поежившись. Ой! Бок ощутимо болезненно укололо, и по коже щекотно потекло что-то горячее.

— Ну вот стоило так дергаться! — Недовольно пробурчала Кириэн, засопев. — Причём, причём… не при чём! Это долгая история. Прости. — Она озабоченно выглянула из-за моего плеча, — очень больно?

— Терпимо, — прошипела я сквозь зубы, борясь с желанием почесать неприятно зудящую ранку.

— Ладно, стой тут, я за аптечкой и обратно.

Кири резво спрыгнула с тумбы и поспешила на выход. А я вдруг осознала, насколько пересохло в горле, ведь с самого утра я не удосужилась выпить ни капли воды, да и булочки всухомятку лишь усугубили ситуацию.

— Кири? — Прошептала я, внезапно охрипнув, — а можно мне еще и стакан воды, пожалуйста?

— Конечно, — просто кивнула та, и дверь за ней захлопнулась.

Прошло несколько томительных секунд, в течение которых я вглядывалась в свое размытое отражение в потемневшем от разгулявшейся непогоды стекле. Кажется, я побледнела, или просто кожа казалась светлее за счет резкого контраста с платьем…

Тишина, внезапно наступившая с уходом подруги, стала неприятной и нежеланной в сложившейся ситуации, да и руки все никак не прекращали мелко дрожать. Очень не хотелось оставаться наедине с собственными мыслями, как и одной вообще. Но вот дверь снова хлопнула, и я облегченно выдохнула, прикрыв глаза и представляя себе такой желанный стакан прохладной жидкости. Но вместо ощущения твердого стекла в руке, я почувствовала чьи-то теплые губы на своем боку, и влажный язык, повторивший путь недавней кровавой дорожки в обратном направлении.

Я вздрогнула от неожиданности, едва не выпустив из рук лиф платья. Чужое дыхание с запахом крови обожгло шею, мои глаза распахнулись, и в отражении нас было уже двое. Знакомый силуэт навис надо мной, словно грозовая туча, его прохладный аромат ночи и мокрой листвы окутал с ног до головы, и мои пальцы крепче вцепились в злополучный лиф.

— Привет, светлячок. Соскучилась? — Горячо прошептали мне в висок.

Я открыла было рот, судорожно набирая полную грудь воздуха, чтобы громко позвать Кири, но не успела даже пискнуть, как большая шершавая ладонь крепко прижалась к моим губам, испортив мне весь план.

— Ты ведь просто хотела сказать привет, да, вкусный маленький светлячок?

Я грозно сощурилась, сжав зубы, сердито глядя в смеющиеся алые глаза непрошеного гостя, отразившиеся в стекле совсем рядом с моими. Но мои суровые взгляды ему были нипочем. Вторая рука по-хозяйски обвилась вокруг моей талии, властно прижав к твердому телу своего хозяина. Моей обнаженной спине стало горячо от этой неприличной близости, а на щеках разлился гневный румянец, когда я внезапно догадалась, что истинная форма эрсиорхов, скорее всего, не подразумевает присутствия одежды.

— Я тоже очень рад снова тебя видеть, — его дыхание защекотало мою правую щеку, — и совсем скоро, — продолжал он своим низким голосом, напоминающим хриплое мурчание большого хищного кота, — мы будем видеться гораздо…гораздо чаще.

Я беспомощно прикрыла глаза, в наивной попытке спастись от этого назойливого прожигающего взгляда. Но вот дверь снова захлопнулась, и от этого тихого хлопка я подскочила, как ужаленная, не осознавая пока, что чужие руки исчезли, и с порога на меня удивленно смотрит Кири, держа в руках стакан и маленькую коробочку с медикаментами.

— Что?! — Ее глаза изумленно расширились, видя всю дрожащую и раскрасневшуюся меня.

— Пожалуйста, больше никогда… — Ноги вдруг ослабли, отказывая в поддержке, и я обессиленно опустилась на колени, сбивая пышную юбку в большое черное облако, — …никогда не оставляй меня одну.

9

Я никогда ничего в жизни не боялась. В детстве, если группка остервенелых детей азартно мучали удачно найденного птенца или котенка, я храбро бросалась на мучителей, не замечая тычков и возмущенных воплей, и с боем отвоевывала несчастного. Высота не страшила меня. Все садовые деревья были облазаны вдоль и поперек в поисках интересностей. И даже позже меня не впечатляли настолько, чтобы бояться ни недоброжелательно настроенная толпа, ни гнев брата, ни вечное одиночество. Все эти явления воспринимались как должное, заслуженное и неизбежное, не вызывая особых эмоций. Я могла испугаться чего-то, как и любой смертный человек, но не настолько, как это случилось сейчас. Сейчас предел стал как никогда близок, и бояться мне не понравилось. Это беспомощное чувство слабеющих ног и противно мелко дрожащие руки, легкая дурнота, и нечто ледяное и костлявое, сжимающее грудь изнутри были теперь в моем списке гадких ощущений на первом месте. Возможно, сработал эффект неожиданности. Да еще так удачно, сразу же после жутких рассказов Кири. Надеюсь, в следующий раз я смогу взять себя в руки, и уже не буду такой беспомощной. Следующий раз. Даже думать об этом не хотелось.

На несколько минут я выпала из реальности. От пережитого стресса очень хотелось спать, и Кири, видя мое состояние, позволила мне отдохнуть общей комнате там же, на фабрике. Маленький диванчик был отодвинут для меня в самый угол, за ширму подальше от чужих глаз постоянно снующих туда-сюда работников. Но звуки чужих шагов не сказать, чтоб мешали, наоборот, успокаивали. Кажется, моя копилка фобий, как недавно и список неприятных ощущений, пополнилась боязнью остаться в одиночестве. Приехали.

Кириэн сидела рядом, осторожно гладила меня по плечу, глядя серьезным обеспокоенным взглядом. Я не пыталась улыбаться, или как-то еще выражать эмоции. На данный момент это было сложно, так как глаза с невероятной силой слипались, а все эмоции были истрачены на страх. Но, тем не менее, я была очень ей признательна за поддержку и сочувствие.

— Ладно, спи. Я посижу с тобой. А когда проснешься… — Активизировалась эта любительница изящно недоговаривать.

От любопытства я даже нашла в себе силы вопросительно промычать.