Что-то похожее на осень

и дальше будем с ним нянчиться, он никогда не изменится. Бернард единственный, кто поступает правильно, предлагая ему работу. Виктор выберет работу, а не голодание. Я обещаю.

– Ты не можешь этого обещать, – парировала Мишель. – Люди оказываются на улице по всяким причинам. Может, это алкоголизм или психические заболевания, или, может быть, какой-то человек просто не сможет справиться с требованиями к жизни. Виктор может быть таким человеком.

Грег выглядел обеспокоенным.

– Думаешь, он окажется на улице?

– Может, – сказала Мишель со всей авторитетностью её будущего диплома.

Джейс позволил ужасу отразиться на лице.

– Вы, ребята, не заставляете меня чувствовать себя лучше.

– Прости, братик, но ты должен принять факты. Жизнь Виктора – это его ответственность. Ты не можешь спасти его, не отказавшись от своей, а он не поблагодарит тебя за это. Каким бы он ни был эгоистичным, он всегда хотел для тебя лучшего.

Грег кивнул.

– Она говорит правду. Я не могу сказать, как часто слышал от него, что он гордится тобой за то, что ты делаешь своё дело. В конце концов, в этом весь Виктор. Он уважает твои решения.

– Так что мне делать? – произнёс Джейс. – Отвернуться спиной и дать ему разбиться?

– Он всё равно разобьётся, – сказала Мишель. – Ты мало что можешь сделать. Как ты сказал, ты не можешь оплатить его аренду и счета. Ты не можешь сделать его более ответственным. Но ты всё равно мой замечательный старший брат, так что я знаю, что ты всё равно попытаешься его спасти. Я просто не хочу, чтобы ты испытал полный шок, когда поймёшь, что не можешь этого сделать. Никто из нас не может.

– Думаю, теперь мне нужна выпивка.

Они согласились пересесть к бару. Когда официантка принесла их счёт, на пластмассовом подносе лежало три печенья с предсказаниями. Просить не пришлось, все три оказались перед Джейсом. Он почувствовал волну тёплых чувств к ним обоим.

– Не обязательно отдавать их мне.

– Все знают, как ты их обожаешь, – с усмешкой произнесла Мишель. – Только не забудь отдать нам наши предсказания.

Джейсу было немного стыдно сидеть и есть три печенья, пока они наблюдали, но будь он проклят, если ему не нравился их вкус! Почему люди всегда болтали о печенье с шоколадной крошкой или что там ещё, когда могли есть нечто такое чудесно хрустящее? Перемешав все три предсказания, он раздал в случайном порядке.

Мишель прочитала своё первой.

– "Невежество – большая причина надменности, а знание – лучшее лечение для того и другого". – Мгновение она думала об этом. – Ну и к чёрту тебя, печенье с предсказанием!

Грег рассмеялся и прочитал своё.

– "Не нужно путешествовать в поисках любви, если она уже дома".

– Что это должно значить? – спросил Джейс.

Щёки Грега, казалось, немного покраснели.

– Полагаю, я остаюсь в Уорренсберге. Что ещё это может значить?

Джейс посмотрел на него, покачал головой и перевёл внимание на своё предсказание.

– "Никогда не теряй чувство юмора".

– Не теряй? – спросила Мишель.

Джейс перепроверил.

– Не теряй.

– Думаешь, это специально? – спросил Грег.

Как бы там ни было, они все рассмеялись.

* * * 

На следующий день Джейс проснулся бодрым. И с небольшим похмельем. После хорошего жирного завтрака из картофельных оладий и яичницы, он принял душ и захватил кошачий корм из маминой кладовки. Может, Виктору нужно было, наконец, выживать самому, но это не значило, что Самсон должен голодать. Затем он попрощался, потому что после того, как проведёт день с Виктором, он уедет обратно в Хьюстон.

Он был полон страха, когда стучал в дверь, но расслабился, когда Виктор открыл гладко выбритый и умытый. Между ними всё ещё было напряжение, но они оба знали лечение от этого. Джейс добровольно спустился вниз в спальню Виктора, где они провели час в блаженстве. Почти. Несмотря на то, как отвлечено было его тело, мысли Джейса оставались заполнены беспокойством. Даже когда они лежали вместе в обнимку, наслаждаясь исчезающей эйфорией, его мысли не затихали.

– Как ты оплатишь аренду? – тихо спросил он. – Я не хочу, чтобы ты жил на улице.

– Позволь мне позаботиться об этом, – терпеливо произнёс Виктор.

– Ладно. – Джейс сел, прислонившись спиной к изголовью кровати. – Просто я не думаю, что ты её оплатишь. Если оплатишь, просто скажи мне, чтобы я мог перестать переживать.

Виктор повернулся лицом к нему и тоже сел прямо. Он потянулся за сигаретами на тумбочке.

– Я буду в порядке, – повторил он.

В мыслях всплыл совет Мишель. Джейс знал, что она права. Он не мог продолжать это делать. Но...

– Я тут думал. Моя старая спальня в доме родителей ни для чего особо не используется, и дом недалеко от леса, который тебе нравится, так что, может быть, я могу с ними поговорить. Таким образом, у тебя будет жильё на зиму и...

– Хватит, – сказал Виктор. Он встал, чтобы открыть подвальное окно, и вернулся в кровать. Он выглядел таким чертовски тощим. То, как он подтянул одеяло до подмышек, навело Джейса на мысль о том, каким открытым он будет для природных стихий.

– Или, может быть, ты мог бы продать то, что есть в доме, – сказал Джейс. – Купить дешёвый трейлер или что-то, что можно припарковать на территории моих родителей.

– Я сказал хватит, – повторил Виктор.

Но этого не хватило. Это была только верхушка айсберга, когда дело касалось переживаний Джейса.

– Или Стар. Ей бы понравилось, если бы ты жил с ней. Знаю, что понравилось бы.

Виктор фыркнул.

– Я не видел Стар несколько лет.

– Что?

Виктор стряхнул пепел в кофейную чашку рядом с кроватью.

– Она наконец-то нашла кого-то достаточно богатого, чтобы он заменил её отца. Сбежала с ним довольно быстро. Я получил по почте приглашение на свадьбу из Пасадены. Она знала, что я не приеду.

Или она думала, что это стоит последнего шанса, просто на случай, если Виктор хотел ворваться на свадьбу в драматичный момент. Если так, она обманывала сама себя. И всё же, Джейсу хотелось, чтобы она всё ещё была рядом, чтобы за Виктором мог присмотреть ещё один человек, не важно, насколько было больно. Новости о том, что она исчезла, только увеличили панику.

– Как насчёт Хьюстона? Моя квартира маленькая, но...

– Брось, Джейс. Не снова. Пожалуйста.

– Тогда что ты здесь делаешь? Раньше дело было в твоей матери, но ты больше не навещаешь её.

– Я этого не говорил, – сказал Виктор. – Я сказал, что нет смысла. Она не помнит меня. Совсем. Я полный незнакомец. Я больше даже не Ричард. Когда я прихожу, я не могу зайти к ней в палату, потому что она не понимает, почему я там. Когда я говорю с ней в жилой зоне, она кажется озадаченной, будто я продавец, который не может заставить себя сказать, что продаёт. Но я не уеду, потому что, может быть, это изменится.