Что-то похожее на осень

– Как?

– Самоубийство. Он застрелился.

Джейс не мог дышать, буквально не мог найти воздуха, чтобы вдохнуть в лёгкие. Он не хотел этого, не мог столкнуться с этим. Он нащупал дверную ручку и выкарабкался на свежий воздух. Затем он вспомнил церковь. Она не могла быть слишком далеко. Наконец его лёгкие заработали. Он втянул воздух, а затем побежал. Он слышал, как его зовёт Мишель, но это не имело значения. Больше ничего не имело значения, кроме того места, где Виктор произнёс своё обещание.

"Я обещаю тебе, Джейс, что я люблю тебя. Я люблю тебя сейчас и буду любить во веки веков".

Виктор сказал это, поклялся ему. Он не мог покончить с собой. Это было нарушением обещания. Его сестра соврала. Виктор будет там, ждать его в церкви, его глаза, зелёный и карий, будут поблескивать весельем от паники Джейса. Затем он усмехнётся и заключит Джейса в объятия.

Джейс ворвался в церковь, его нос заполнил запах гнили. Пьедестал исчез, разрушенный упавшей крышей. Он думал порыться в обломках, вернуть прошлое к жизни. Вместо этого он упал на колени и зарыдал.

Виктора не было. Виктор умер.

Его щека была прижата к мокрой земле, когда он почувствовал на плече руку.

– Джейс.

Голос принадлежал не Виктору, но он принадлежал кому-то, кто его любит.

– Джейс, ты меня пугаешь.

Он сел, позволил сестре обвить руками его шею. В этом объятии было что-то отчаянное, будто она надеялась удержать его от дальнейшего побега. А он не побежит. Он всё ещё был её старшим братом и пытался заставить себя вести себя должным образом.

– Я в норме, – соврал он, поднимаясь на ноги. – Пойдём домой.

Мишель шла впереди, оглядываясь, будто боялась, что он попытается ещё раз удрать.

– Я в порядке, – заверил он её, когда она вышла на улицу.

Он не пошёл следом. Не сразу. У двери в церковь Джейс повернулся и посмотрел на зал, который теперь принадлежал только призракам.

"Во веки веков..."

* * * 

– Приехала полиция, чтобы его выселить, – произнесла мать за кухонным столом. На её лице было противоречивое выражение, которые обычно появлялось тогда, когда ей приходилось вести Джейса к дантисту или провожать в первый день в школу. Она ненавидела то, что делала, но должна была ради блага сына. – Тогда они нашли тело, – продолжила она. – Виктор застрелился так, чтобы было быстро и безболезненно.

– Как? – спросил Джейс. Ему нужно знать, иначе он не перестанет представлять варианты.

Серена побледнела.

– Он, э... Боб.

Отец прочистил горло.

– Он взялся за ружьё, сынок. Вставил его себе в рот. В такой смерти нет ничего медленного, честно. Он не мог ничего почувствовать.

Джейс опустил голову на стол и заплакал. Он отдал бы что угодно, чтобы исправить это, повернуть время вспять и быть рядом, когда Виктор чувствовал такое отчаяние. Он продал бы душу, просто чтобы забрать у него то ружьё и сказать: "Не так. Что угодно, только не так".

Мать гладила его по волосам, пока он снова не успокоился.

– Мы обо всём позаботились. Мы сказали его матери. Не знаю, поняла ли она на самом деле, но мы сказали ей. О теле Виктора тоже позаботились. Его кремировали, но мы не хотели, чтобы он оказался в обычной могиле, а миссис Хэмингуэй не в состоянии принимать решения.

– Где его прах?

– Здесь, – сказал Боб. Затем с дискомфортом он добавил: – в твоей комнате. Ты можешь решить, что с ним делать, но бюрократы захотят узнать и сообщить миссис Хэмингуэй. Там в курсе её ситуации и относятся с пониманием. Нам просто нужно поставить их в известность.

Джейс покачал головой. Он понятия не имел, что делать с останками. Он хотел Виктора, а не кучку пепла. Часть его по-прежнему не могла поверить, что это реально. Виктор был слишком умным, чтобы покончить с собой. Джейс не мог представить его с ружьём. Даже когда он думал ограбить Джейса в магазине, Виктор был с пустыми руками.

– Ружьё! – с болезненным осознанием произнёс он.

– Есть кое-что ещё, – сказал его отец. – Как только у тебя будет пару свободных дней, может, ты мог бы сходить повидаться с Бернардом. Он воспринял это очень тяжело.

Джейс вздрогнул. То, что это произошло именно с Бернардом, опустошало. Но он не мог сейчас об этом думать. У Джейса уже было такое чувство, что его голова расколется пополам, что он сойдёт с ума от постоянной боли внутри.

– Думаю, мне нужно прилечь, – сказал он.

– Хорошо, – сказала мать. – Никуда не спеши. Но мы здесь, хорошо?

Джейс уныло кивнул и потащился в свою комнату. Он не хотел видеть прах, ему не нравилось, что он там, но он не винил родителей. Где ещё им его хранить, в музыкальном центре? Может, поэтому дверь в его спальню была закрыта, чтобы им не приходилось ничего видеть, проходя мимо.

Открывая дверь в комнату, он представлял, что урна будет лежать на его кровати, на том месте, где мать всегда оставляла для него что-то новое. Куртку, игрушку, любимую конфету, а теперь его кремированного бойфренда. Он оказался прав. На кровати его кое-кто ждал. С середины поднялась пушистая серая головка и глаза сонно моргнули ему, раздалось мяуканье. Джейс снова заплакал. Он не был уверен от печали это или от радости. Возможно, ни то, ни другое. Когда он забрался в кровать, и Самсон прижался сухим носом к его залитому слезами лицу, он знал только то, что ему не придётся проходить через это в одиночку.

Между приступами слёз, Джейс пытался понять. Он искал любую причину, чтобы найти смысл в этом сумасшествии. Виктор всегда был непредсказуем, но Джейс никогда не предвидел этого. Даже наблюдая, как Виктор медленно скатывается, худшее, чего ожидал Джейс, что он уйдёт в лес и никогда больше не появится. Конечно, смерть Виктора была частью этого кошмарного сценария, но никогда так.

И всё же, Виктор всегда боролся с миром, всегда боролся против него, страдая каждый раз, когда был вынужден идти на компромисс и играть в игру. Джейс обнаружил, что хотел бы, чтобы Виктор исчез в лесу, повернулся к ним всем спиной. Вместо этого его мать забыла, кто он, а Джейс...

Он сглотнул очередную волну слёз. Последнее, что сделал Джейс, – накричал на Виктора, сказав ему что-нибудь сделать. И он сделал. Это слова Джейса толкнули его за грань? Он жалел о них, больше всего он хотел забрать их обратно. Его успокаивало только то, что Виктор никогда раньше его не слушал, всегда делал то, что хотел, несмотря на то, что думал Джейс и остальные. Виктор всегда прокладывал свой путь и делал свой выбор. Джейс мог только надеяться, что он хотел этого на самом деле. Если Виктор ещё существовал в какой-то форме, может, сейчас он счастлив.