Что-то похожее на осень

– Ох, верно! Я ела. Спасибо.

Миссис Хэмингуэй повернулась обратно к окну, будто это закончило их разговор.

– Здесь Джейс, – сказал Виктор.

Подойдя ближе и чувствуя себя неловко, Джейс поздоровался

Миссис Хэмингуэй улыбнулась и приветливо кивнула.

– Здравствуй.

В животе Джейса поселился страх. Она казалась отрешённой, если не совершенно холодной. Виктор не казался встревоженным. Он присел на край ближайшей кровати. Миссис Хэмингуэй, казалось, немного опешила от такого поведения, но вскоре он отвлёк её разговором.

– Я раньше любил строить снеговиков, – сказал он, кивая на окно. – Я всегда думал, что у них должна быть борода. Ты однажды сказала мне, что у Санты есть борода, которая греет его в холодную погоду, так что я подумал, что снеговикам она тоже нужна.

Миссис Хэмингуэй рассмеялась.

– Ты можешь использовать швабру, – сказала она. – Или вырезать бороду из фетра.

– Именно это ты и сделала, – сказал Виктор. – Каждый год ты придумывала что-то новое. Помнишь тот год, когда мы использовали солому?

Улыбка миссис Хэмингуэй померкла.

– Откуда ты всё это знаешь? Кто ты?

Джейсу хотелось плакать, или, может, побежать к посту медсестёр и сказать им, что что-то пошло не так. Как она могла не помнить собственного сына? Худшее было в том, что Виктор не казался поражённым этим, что означало, что он проходил это раньше.

– Посмотри на моё лицо, – сказал он, убирая волосы. – Посмотри внимательно.

Миссис Хэмингуэй поёрзала на месте. Она пыталась. Её глаза сузились в сосредоточении, затем озадаченно и, наконец, с радостью.

– Ричард! Ох, мне так жаль. – Она встала, положила руки на щёки Виктора. – Какая я глупая. Ох, ты такой красивый. Когда твои волосы так отросли?

Виктор улыбнулся, мягко убирая её руки.

– Я всё хочу их обрезать, – сказал он. – Сядь, Рэйчел. Пожалуйста.

Джейс пытался угнаться за потоком новой информации. Кто такой Ричард? Следующие пятнадцать минут он слушал, как Виктор раз за разом возвращает разговор к своему детству. Несколько раз миссис Хэмингуэй вела себя так, будто не знает их обоих. И она снова упоминала Ричарда. В конце концов, Виктор стал уставать и жестом показал, что им следует идти.

– Вам нужно записаться, – сказала Сандра с поста медсестёр.

– Я выйду покурить, – огрызнулся Виктор. – Я не оставлю мать одну так быстро.

Джейс пошёл за ним на улицу, но держал рот на замке, пока Виктор прикуривал сигарету и делал несколько затяжек. Затем Джейс медленно начал:

– Тяжело видеть её такой, – сказал он. – Мне жаль.

Виктор кивнул.

– Сегодня был хороший день. Иногда она злая. Иногда напуганная. Мама реагирует на меня как на чужака, вломившегося в её дом. Она и медсёстрам может задать жару. Вот та, Сандра, она действует мне на нервы. Я один раз видел, как мать сцепилась с ней, кричала, что вызовет полицию, и её пристрелят, но Сандра сохраняла спокойствие. – Виктор нахмурился, глядя на бетонную дорожку, сжав челюсти. – Хотел бы я так делать. Ты же знаешь, я считаю, что нет смысла злиться на то, что не можешь изменить. Но я ничего не могу поделать. Часть меня хочет сравнять это место с землёй, кирпич за кирпичом, просто чтобы я мог снова забрать её домой. Нет, к чёрту это. Я хочу уничтожить это место ради удовольствия. Я хочу разрушить мир за то, что есть место, где такое может произойти.

Джейс молчал, позволяя Виктору курить и не комментируя, когда он докурил и прикурил ещё одну. Только когда его лицо вернулось к нормальному цвету, он посмел спросить:

– Она когда-нибудь вспоминает тебя?

– Да, – сказал Виктор. – Реже и реже, но если я настойчив, то могу до неё достучаться. Или она думает, что я Ричард. Это мой отец. Полагаю, я похож на него. Когда это происходит, я пытаюсь подыгрывать, надеясь, что это будет мостиком ко мне. – Виктор закрыл глаза и покачал головой. – Я не знаю, что делаю.

– Хотел бы я помочь.

Виктор снова покачал головой, но затем поднял взгляд.

– Когда мы вернёмся, дай мне попробовать одному. Думаю, её путает то, что нас двое. Может, ты поговоришь с медсестрой о том, чтобы мы забрали её домой.

– Хорошо, – сказал Джейс. – Без проблем.

Только поведение Виктора сделало атмосферу на посту медсестёр напряжённой. Джейс подкрался, попытался улыбнуться, на что Сандра не ответила. Вместо этого она продолжила заворачивать столовые приборы в салфетки.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Джейс.

– С вашим другом или в целом? – фыркнула она.

– Простите, – сказал Джейса. – Он не специально так себя ведёт. Он даже сказал, какую хорошую работу вы делаете.

– Ну, конечно!

Хорошо, может, Джейс преувеличивал.

– Ладно. Он сказал, что хотел бы сохранять спокойствие, как вы.

Сандра казалась удовлетворенной этим.

– То, через что он проходит, нормально, – сказала она. – Взрослые плачут. Молодёжь злится. Обычно это происходит с бабушками и дедушками. Когда это случается с родителями... – Она покачала головой. – Это тяжело.

– Она всё, что есть у Виктора, – сказал Джейс. – Есть только он и его мать.

Сандра казалась ошарашенной этим.

– Никаких других родственников?

– Ни одного.

Она оторвала взгляд от своего занятия, её руки по–прежнему двигались.

– Жена или девушка?

– Никого. Только я.

И Стар, как он полагал. Джейсу стало интересно, что она думает обо всём этом.

– Вы кажетесь хорошим другом, – сказала Сандра. Спустя мгновение она добавила: – Мне жаль, что он сам по себе. Я этого не знала.

– Думаю, с ним всё будет хорошо, как только он приспособится. В смысле, люди к этому привыкают, верно?

– К тому, что родители медленно забывают о них? – Сандра закончила заворачивать последнюю салфетку и положила её в кучу. – Вам ответить как в сказке или правду?

– Правду, – сказал Джейс.

– Мы все теряем родителей. Так или иначе, мы наблюдаем за их уходом, и это никогда не легко. Каждый из нас проходит через это, и я не могу сказать, что вы станете сильнее, но чертовски точно больше будете ценить родителей, когда их не станет. С медленной смертью, по крайней мере, вы поймёте этот урок достаточно скоро, чтобы сказать это им.

– Мне следовало попросить сказочную версию, – сказал Джейс.

Сандра рассмеялась.

– Да, следовало.

Удачный момент попробовать, пока он вызывал у неё смех.

– Послушайте, как вы думаете, мы можем завтра забрать миссис Хэмингуэй домой на праздник? Всего на день.

– Я это не рекомендую, – сказала она. – Я понимаю желание привезти любимого человека домой на Рождество, но на её стадии Альцгеймера это будет пыткой. Позволить ей осесть здесь было лучшим решением.

– Как бы там ни было, – произнёс Джейс, – если бы мы хотели попробовать, посмотреть, как она справится, вы бы нам разрешили?