Что-то с памятью моей стало

Раздались аплодисменты. Петр даже смутился.

– Но это еще не все, товарищ майор! Я ведь сейчас сообщил начальству, что мы сдались и едем теперь обратно в Москву вместе с Игорем. Они там обосрутся от злости и могут все-таки взорвать машину. Так что надо ее подольше подержать работающей. А мы подождем.

– Согласен, Петр... как вас по отчеству!?

– Иванович.

– Я уже вижу, Петр Иванович, что вам можно доверять. Оставим машину включенной на час. А сами пока пойдем в отдел оформлять соответствующие документы. Ночевать мы вас определим в гостинице, но, извините, под нашим надзором. А потом будем действовать как распорядится мое вышестоящее начальство. И начальство Игоря Васильевича. Кстати, разве у вашего подопечного не было личных вещей?

– Ой! Да! Конечно есть! Сейчас принесу!

И Петро опять помчался к машине. Вернулся он с большой сумкой, в которой, впрочем, не чувствовалось особого веса.

– Вот, возьмите, товарищ капитан! Все в целости и сохранности!

Игорь усмехнулся:

– Ну что ж, спасибо! Можно будет и приодеться.

Оба задержанных курьера и их "живой груз" обменялись рукопожатиями.

– Прости нас, Игорь! Мы ж не со зла...

– Да ладно, замнем это дело.

А Сергей Петрович тем временем по-хозяйски осматривался и увидел Степана.

– О, Степан, и ты здесь? Ну, ты теперь свободен. Не переживай, что не пришлось поучаствовать в задержании особо опасных преступников. Как видишь, они оказались вполне адекватными ребятами. Но бдительность ты проявил. И это похвально. Потом еще поговорим!

Только под вечер начальник белогорской полиции вместе с сотрудником Службы внешней разведки вернулся домой. Его супруга и дочка к их приходу в гостиной накрыли на стол. Стол получился праздничный. А помогала хозяйкам во всем...Виолетта, чему мужчины немало удивились, хотя вида не подали.

– О! да у нас будет пир горой!
– восхитился Сергей Петрович, радушно разводя руки.

А Игорь подошел к каждой из дам, начиная со Светланы Павловны, и галантно кланяясь, поцеловал протянутую руку.

Когда все расселись за столом, хозяин встал и весело объявил:

– Ну что, начнем, пожалуй!?

Он откупорил бутылку шампанского. Раздался громкий хлопок с пенным салютом, отчего женщины восхищенно взвизгнули. Разлив шампанское по бокалам, Сергей Петрович заговорил серьезно:

– Дорогие мои! Сегодня мы бескровно и безболезненно завершили важную операцию. Мы не только вернули, можно сказать, с того света хорошего парня. Но еще и обеспечили ему дальнейшую благородную службу на страже нашей Родины. А еще мы приобрели для него новых сотрудников в лице двух украинских парней. Так выпьем же за восстановление дружбы двух братских народов! Ну и за тебя конечно, товарищ капитан!

Зазвенели бокалы в едином порыве сближения, и все неторопливо принялись вкушать искрящийся напиток.

Потом Маша сказала:

– Ну ты, пап, выдал все это с таким пафосом!

– Да, с пафосом! А что в этом плохого? По такому случаю и пафоса не жалко!

– Правильно, Сергей Петрович!
– поддержал его сам тостируемый.
– А операция, надо полагать, началась с того момента, когда Маша увидела меня сбегающим с пригорка к реке. Так что она в ней и главная.

– Конечно!
– подхватил мысль Машин отец.
– А я у нее в роде зама!

– Ну а мы - сообщники!
– добавила Виола, - Даже я.

– Нет, соучастницы!
– поправила ее Маша.

– Так тогда уж лучше - единомышленницы!
– предложила Светлана Павловна.

– Вот это правильно!
– утвердил Сергей Петрович, поровну разливая по бокалам остаток шампанского.
– Пьем, девоньки, пьем! Имеем на это право.

И он добродушно подмигнул Игорю. Мол, на шампанском мы не остановимся. После шампанского "девоньки" помаленьку потягивали полусухое винцо, а хозяин с гостем активно прикладывались к коньячку. Естественно, вскоре все приятно "разогрелись", и потекли оживленные разговоры пока все на ту же тему завершенной операции. Светлана Павловна радовалась, что все приготовленные ею и дочкой закуски идут на "ура". Виола пила и ела меньше всех. Она больше была занята тем, что на всех изучающе посматривала, периодически вставляя в разговор свои реплики. Конечно, центром внимания оставался Игорь, который хотя и не был этим слишком уж смущен, но в высказываниях своих бывал все же несколько сдержан. Маша на него с восхищением поглядывала, часто как бы предупреждая подругу - "Он мой!". И Виола, понимая это, старалась недолго задерживать на нем свой взгляд. Но ее изящные руки с длинными тонкими пальцами жили будто своей отдельной жизнью. Они, казалось, самостоятельно реагировали на малейшие нюансы общего разговора и то взлетали к лицу, то разлетались в стороны, то как бы обессиленно падали на краешек стола. Причем порхающие пальцы производили такое умопомрачительное впечатление, что от них Игорь с трудом отрывал глаза.

– Виолочка, ты уже невольно включила свои чары? Берегись, - с улыбкой шепнула ей на ухо сидящая рядом Маша, одновременно глядя на Игоря, сидевшего напротив.

Светлана Павловна, как мать и еще молодая женщина, не могла не замечать этой мирной "перестрелки" между дочерью, ее подругой и таким славным парнем. Игорь тоже все видел, и душа его таяла в незнакомой для него еще два дня назад, но уже такой близкой, волнующей среде. Один только Сергей Петрович, сохраняя командное положение за столом, с глубоким чувством отдавался теперь только коньяку и закускам. Но конечно, не забывая и о разговоре.

– Вот ты скажи нам, Игорь Васильевич, как же могло так быть, что ты, не помня ничего о себе, помнил все остальное?

Игорь улыбнулся.

– А помните хорошую песню?
– И он не произнес, а тихонько пропел, -

Что-то с памятью моей стало -

Все, что было не со мной, помню...

И это прозвучало так трогательно, что у женщин на глазах вмиг навернулись слезы.

– Ой, Игорь, спойте нам, пожалуйста!
– попросила Виола.
– Мы уже знаем, что вы прекрасно поете.

Все, молча глядя на него, подтвердили ее просьбу.

– Маша, а гитара у тебя есть?

– Да, есть!
– и она помчалась в свою комнату.

Когда гитара оказалась в его руках, он поднастроил ее слегка, вздохнул глубоко, обводя всех теплым взглядом, и запел. Все слушали, затаив дыхание. Женщины обливались слезами. Майор полиции, бывший "афганец", будто окаменел в своей суровости.

– Мда-а!..
– произнес он потом как бы даже через силу.
– Вот скажи нам, капитан, можно ли одолеть народ, который поет такие песни?

– Нельзя, товарищ майор! Вот потому мы так и поем, и за это боремся. По мере наших сил. Но об этом сейчас не будем.

– А скажи все-таки, - не унимался Сергей Петрович, - кто ты по национальности - русский или украинец?

– Я бы себя назвал русским украинцем. Родился на Украине, вырос в России.

– Да, да!
– подхватила Маша.
– Я это почувствовала еще там, на берегу, когда он спел мне песню "Ничь така мисячна". Значит, в памяти твоей, Игорь, и тогда что-то сохранялось о тебе самом. А уж признайся, ты и про ненаглядную певунью в стогу тоже не случайно спел мне вот на нашем балконе?