Чудесное наследство

Такое природное явление очень смутило рулевого Курта и он спросил у стоявшего рядом с ним в рубке капитана:

– Что за чертовщина, господин капитан? Молнии так и лупят по крыше и совсем плюют на громоотвод!

– На реке много сюрпризов... Поплаваешь с мое и не такое увидишь!

Лицо рулевого вдруг стало испуганным:

– Господин капитан... Кажется, я уже вижу...

– Что, Курт?

– Не такое...

И рулевой кивком головы указал на проявившийся силуэт Ольгерда. Молнии все-таки раскалили его докрасна и он стал виден простым смертным.

– Ты слышал, Курт, об огнях Эльма?

– спокойно спросил капитан и, как ни в чем не бывало, пыхнул трубкой.

Рулевой утвердительно кивнул:

– Да, конечно, слышал...

– Это - из той же оперы.

– Я люблю оперы про рыцарей!

И тут же Курт вновь очень удивился:

– Но как он оказался на нашей барже?

Капитан слегка поморщился, но все-таки ответил:

– Это так говорится: "из той же оперы". Загадочное природное явление вот что это такое!

Он хотел рассказать молодому матросу про огни Эльма, Летучий Голландец, другие чудеса, но в этот момент более важное дело отвлекло его внимание: на мачте погасли сигнальные огни.

– Проклятье, кажется, сели аккумуляторы. Придется вставать на якорь и терять драгоценное время!
– Капитан перебросил трубку из правого уголка рта в левый и сам встал за штурвал.

– Ты слышал, Ольгерд?
– прошептал сердито Ганс-Бочонок приятелю. Будем теперь торчать посреди реки, как пни! А все из-за тебя: это твоя идея - плыть по реке на барже!

"Красное видение" повернуло голову в сторону рубки и, подумав немного, встало на ноги и поковыляло к злополучной мачте. Подойдя к ней, оно схватило левой рукой электрический провод. Сигнальные огни, получив мощную подпитку, вновь ярко вспыхнули.

– Видно, сам дьявол нам сегодня помогает...
– прошептал капитан и снова перебросил трубку в противоположный угол рта. Нагнулся к переговорному устройству и прорычал команду:

– Эй, в машинном отделении! Прибавьте обороты, не будем терять такой шанс!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

К утру гроза прекратилась и наши славные приятели предстали друг перед другом в весьма плачевном виде: доспехи Ольгерда (особенно шлем) покрылись копотью, а Ганс-Бочонок умудрился собрать с крышки люка всю грязь и обмазаться ею с головы до пят.

– Скоро Гнэльфбург, а мы с тобой словно после путешествия по городской свалке, - заметил Ольгерд, осматривая себя и друга критическим взглядом. Нужно привести свою одежду в порядок.

– Расслабься, Ольгерд, успеем! Дай мне немного разрядиться.

– Тебе нужно разрядиться?
– удивился рыцарь.
– Разве ты тоже нахватал зарядов?

– Не в электрическом смысле дай разрядиться... Дай отдохнуть, Ольгерд!

– Как знаешь... А я не могу появиться перед дамами в неприглядном виде. Мне нужен кирпич!

– Мы не стройке, а на барже, Ольгерд, - напомнил приятелю толстяк-привидение.

– Тогда мне нужна паста или порошок для чистки водопроводных кранов.

– Краны в туалете.

– Тебе тоже нужно помыться и почиститься, Ганс. Тебя могут увидеть и тогда мы не доплывем до Гнэльфбурга.

– Хорошо, уговорил. Иди, Ольгерд, я скоро тебя догоню.

Рыцарь заковылял по крыше баржи на поиски туалетной комнаты. Вскоре он обнаружил ее и вошел внутрь. Под раковиной умывальника он увидел ведерко с вожделенной пастой и тряпку. Радостно насвистывая, Ольгерд принялся за дело.

Он так увлекся чисткой шлема, что даже не заметил, как в туалетную комнату вошел один из матросов. Когда вошедший увидел тряпку, летающую то в ведро, то из ведра и делающую какие-то замысловатые кульбиты в воздухе, то его слегка парализовало. Но через несколько секунд он, все-таки, пришел в себя и даже сделал робкую попытку поймать тряпку. Но тряпка, почему-то, не далась ему в руки , а разлетевшись посильнее, хлестнула бедного матроса по щеке. Второй оплеухи гнэльф не получил: уже через миг он оказался вновь на палубе.

– В чем дело, Эрих?
– спросил его капитан, шагая как раз ему навстречу.
– Почему ты такой грязный? Нехорошо, нужно умыться, Эрих!

– Там тряпка, господин капитан...
– доложил матрос, показывая на дверь туалетной комнаты.
– Она сошла с ума...

– Бывает, Эрих, бывает...
– невозмутимо произнес капитан и достал из кармана кителя заветную трубку.
– Иди в душевую и умойся там. А тряпку я отправлю на экспертизу к психиатру... когда мы придем в порт. Ступай в душевую, Эрих, ступай!

– Слушаюсь, господин капитан...
– Матрос послушно повернулся и зашагал смывать с лица засохшую пасту.

Но душ был занят: там плескался, смывая с себя грязь, Ганс-Бочонок. Матрос очень удивился, увидев включенными краны. Еще больше он удивился, обнаружив в шкафчике чьи-то призрачные одеяния. Не найдя поблизости их владельца, Эрих решил выключить душ. Он повернул сначала кран с холодной водой, потом...

Впрочем, повернуть кран с горячей водой он не успел. Ошпаренное привидение, побагровев от гнева и кипятка, обрушившегося на его тело, сделалось видимым для матроса-гнэльфа. Из хлещущих струй и горячих клубов пара высунулась красная физиономия и зарычала на перепуганного до смерти Эриха:

– Прочь!! Прочь отсюда, паршивец!! Или я сам окачу тебя кипятком и ощиплю, как жалкую курицу!!

Ганс повернул кран и горячая вода перестала течь. Красноватое видение в образе голого волосатого толстяка помаячило еще немного в широко раскрытых от ужаса глазах матроса и медленно расстаяло в воздухе. На ватных ногах Эрих вышел из душевой и... снова столкнулся нос к носу с вездесущим капитаном.

– Почему ты не помылся, Эрих? Разве у нас нет воды?

– Нет...
– прошептал матрос и слегка попятился назад.
– Нет... Только не это!

И он убежал прочь, не дав капитану никаких объяснений. Но опытный речной волк не нуждался в них, привыкнув до всего доходить своим умом.

– Боится воды...
– прошептал капитан, рассуждая вслух и потягивая любимую трубочку.
– Первый признак бешенства... Летающая тряпка, сошедшая с ума... Придется определять Эриха в клинику. А жаль: хороший был матрос!

– Господин капитан!
– крикнул в этот момент из рубки рулевой Курт. Уже виден Гнэльфбург!

На горизонте в утренней дымке и правда начали вырисовываться очертания большого города. Это был Гнэльфбург.