Чудо в пушистых перьях

И точно, парни у двери кивнули и покинули квартиру, при этом джинсовый выглядел крайне недовольным.

— Ну, вот, — широко улыбнулся Ряха и взял Земфиру под руку, — никаких проблем…

Земфира покачала головой и пошла в кухню, мы двинули следом. Появление грозного вида молодых людей очень меня озадачило. Я-то считала, что джинсовый подбивает местных алкашей свистнуть Филонова, ан нет… Выходит, попытав счастья с алкашами и ничего не добившись, он пошел дальше, и теперь еще вопрос, успокоится ли?

— Что это с ним за тип? — спросила я Витьку, когда мы вновь оказались за столом.

— Так, — он презрительно скривился и махнул рукой, — мелочь всякая. Работают на Тихого. Зуб даю, тут чистой воды самодеятельность. Познакомились с вашим зэком в какой-нибудь пивнухе, тот рассказал о картине, вот и решили бабки снять. Больше не сунутся. — Он задумался, я насторожилась, а он без особой охоты продолжил:

— Базар бы выеденного яйца не стоил, будь мы при делах. А если правда Тихий в курсе, то мы с Ряхой в дерьме по самые уши…

— В дерьме, — весело поддакнул тот.

— Ну и чего ты все зубы скалишь? — взъелся на дружка Витек. — Лучше б думал, как из этого дерьма вылезти.

— Думать я не очень, — загрустил Ряха. — По справедливости, надо Кролика отыскать и… того, поговорить, — закончил он, смущенно глядя на Земфиру. — Это он Шляпу замочил, а меня подставил.

— Да никто тебя не подставлял, — отмахнулся Витька, — зазря парней уложили. Им без радости, и нам головная боль. Сиди вот теперь…

— Володю так и не поймали? — нахмурилась я.

— Менты? — удивился Ряха. — Конечно, нет. Где им…

— Откуда знаешь? — усомнилась я.

— Мы все знаем, — обрадовал Ряха, запнулся, вздохнул и поправился:

— Почти все…

— Лучше б ты… — опять начал Витька и тут взглянул на меня. — Слушай, а батя твой вернулся, как думаешь?

— Зачем он тебе? — насторожилась я.

— Как зачем? — вроде бы обиделся Витька. — Посоветоваться. Пусть пошарит в этом… в астрале.

— Ты уже один раз советовался, и что из этого вышло? — съехидничала я, хоть это не в моем характере.

— Что вышло? — нахмурился Витька. — Батя твой что сказал?

— Что?

— Спрашивай у нее. Я спросил, и мы нашли Вову, который оказался Кроликом. Он Шляпу замочил. Все было бы отлично, не уложи мы парней Бритого. С Бритым задираться никак нельзя, у нас замирение, а за такие дела по головке не гладят. Вот если б Кролика отловить и заставить его покаяться…

— А может, вовсе и не Кролик Шляпу… того? — опять съехидничала я.

— А кто тогда?

— Почем я знаю?

— Вот и надо с папулей поговорить, — гнул свое Витька. — Пусть пошарит.

Чужая бестолковость меня здорово злила, и тут в разговор вмешался Ряха.

— Папа дал совершенно правильные указания, — сказал он, — но мы сделали скоропалительные выводы, как следует не проанализировав ситуацию. Здесь решающую роль сыграл принцип подобия. Мы узнали о Кролике и за кажущейся простотой не разглядели главного: подобие лишь внешнее, при этом глубокое различие внутри. Как арбуз и мячик, к примеру. Чтобы владеть ситуацией, необходимо накапливать информацию…

Мы сидели, пялили на Ряху глаза, время от времени моргая по очереди. То, что Ряха парень непростой, я и раньше догадывалась, а теперь сидела дура-дурой, пытаясь понять, какое отношение к папуле имеет арбуз и мячик? А Земфира поцеловала Ряху в лоб и сказала с гордостью:

— Цицерон.

— То есть ты, в принципе, согласен, что папуля дело говорил? — задал вопрос Витька, изо всех сил стараясь выглядеть умным.

— Само собой, — кивнул Ряха, а Земфира сразу села на своего любимого конька:

— Наш папа знает, что говорит. Все вопросы морально-этического плана он решает в две минуты. Совет умного человека никогда не лишний, а папа не просто умный, он гений.

— Это точно, — кивнула я, и мы, прихватив пирогов, отправились за советом к папе.

Зайдя в дворницкую, я первым делом взглянула на нары и убедилась, что папа лежит себе там как ни в чем не бывало. Коля куда-то исчез. За столом сидел Михалыч в компании «Столичной» и лил слезы счастья и умиления (это выяснилось несколько позднее).

— О, Васена, — обрадовался он мне. — Как дела?

— Плохо, — буркнула я.

— Почему плохо? — насторожился Михалыч.

— Потому что ничего в них нет хорошего, — огрызнулась я и спросила:

— Как папуля?

— Ушел. Примерно час как ушел, думаю, надолго. Он сегодня перед людьми говорил. Как говорил, Васена… Повезло тебе с отцом. И мне повезло. Сподобил господь жить в одно время с таким человеком, рядом быть, созерцать, так сказать, и свидетельствовать. Я вот думаю: может, мне, Васена, за книгу засесть? Вот только не очень у меня с грамотностью. Или ничего? Может, найдешь мне кого помоложе да потолковее, а?

— Зачем?

— Как же… я б, к примеру, диктовал, а уж он до ума довел… литературно

— Тоже мне, апостол выискался, — проворчала я, но Михалыч не обиделся.

— Может, и не апостол, но сподобил господь…

Пока мы пререкались с Михалычем, Груня выпустила кота и устроилась за столом, Витька и Ряха присели на нары поближе к папуле.

— Как твоего батю зовут? — почему-то шепотом спросил Витька.

— Анатолий Васильевич, — отозвалась я, и он позвал:

— Анатолий Васильевич, я это… поговорить бы… в прошлый раз вы.

— Не мучайся, — вздохнула я. — Папа без водки назад не вернется.

— Ага, — оживился Витька. — Ряха, давай в магазин, «Абсолюта» купи, нечего человеку всякую дрянь пить…

Ряха исчез, но вернулся в рекордно короткие сроки. Сообразив, что парни твердо вознамерились получить совет, я перестала сопротивляться судьбе, взяла емкость и подошла к папе. Как только жидкость начала переливаться из бутылки в стакан, папа ожил чудесным образом, то есть протянул руку и слегка приподнял голову, выпил и ушел в астрал. Я села рядом и позвала:

— Пап, ты здесь?

— Здесь, — отозвался он.

— Витька с тобой поговорить хочет. У него дело важное.

— Пусть говорит, — кивнул папа, а я пихнула Витьку в бок.

— Говори.

— Значит, такое у нас дело, Анатолий Васильевич, — откашлявшись, начал тот и минут пять излагал это самое дело.

Папа лежал с закрытыми глазами и вообще признаков жизни не подавал, Витьку это немного смущало, а меня нисколько, я давно к папиным фокусам привычная. Витька закончил рассказ, еще раз кашлянул и затих. Повисло тягостное молчание. Я дрыгала ногами и разглядывала ногти на руках. Конечно, папа у меня гений, это каждый знает, но на его совет в данном случае я бы полагаться не стала. Папа уже который день в астрале и толком сам понять не может, где кончаются сны и начинается суровая действительность.