Чудо за порожком
Шрифт:
Мама купила килограмм.
Дальше пошли лавки с абрикосами. Будто кто золото грудами насыпал. Абрикосов тоже купили.
— Мама! Да ведь это молодая картошка! — изумилась Поля.
— В Крыму картошку в мае копают.
Опять пришлось удивиться: молодая картошка стоила дороже и черешни, и абрикосов. Мама денег всё-таки не пожалела.
— В молоке сварим — такая вкуснота!
Потом они прошли медовыми рядами.
В поселке пчеловоды зазывали:
— Целебный мёд! Липовый! Гречишный! Майский!
Здесь и мёд был другой.
— Белая акация!
— Возьмите моего, — предложил белобородый старик. — Коли мёд засахаренный, значит, без фальши. Этот прошлогодний, с софоры. От ста немочей. А этот молодой — с донника, с будяков.
Купили баночку белой акации.
В овощных рядах продавали крошечные кочаны очень молодой капусты, а редиски было уже мало, отходила. Зато трав, салата, моркови, огурцов, помидоров.
Покупали всего понемногу, но и у мамы руки были теперь заняты, и у Поли.
Вышли к памятнику. Молодая женщина. Длинная полоса цветов, обложенная мрамором.
— Красная горка! — сказала мама.
— Какие красивые цветы.
— Это могила. Здесь немцы расстреляли двенадцать тысяч человек. Моряков десанта, коммунистов и евреев. Даже детей.
Они возвращались домой молча.
— Знаешь, мама! А это все-таки хорошо, что рядом с Красной горкой базар и столько людей.
— Жизнь! — согласилась мама.
СПАСЕНИЕ ЖИЗНЕЙ
В самые жаркие дни козлобородник пустил по ветру свой лохматый пух. Даже море засорил.
Поля на пляже устроилась очень хитро. Сама на тёплом песке, а пятки у воды. Волна прибежит, пятки пощекочет и назад, к своим крабикам, к морским конькам, к устрицам в корявых домиках.
Пушинки козлобородника летели то стайками, то поодиночке. И вдруг Поля увидела, как в погоню за весёлыми парашютистами устремилась, треща огненными крылышками, саранча.
— Ах ты, глупая! — испугалась за саранчу Поля, вскочила и вбежала в море.
Вот и саранча. Лежит на боку. Лапками шевелит.
Подставила ей палец. Вползла. Сидит, уцепилась.
Разглядывай её, переворачивай.
Отнесла Поля саранчу на берег. Положила на полотенце:
— Обсыхай.
Сама купаться побежала. Смотрит — ещё саранча. С ноготок.
Подвела ладошку, выловила, а у маленькой саранчи ума — ну никакого. Щёлк — и опять в море. Спасайте!
Поля торопиться не стала. Окунулась. Нырнула разочек. На крабов посмотрела, поискала морских коньков, а на остальные чудеса воздуху не хватило.
Вынырнула. Нашла глупую маленькую саранчу, исхитрилась, вынесла на берег.
— Поля, что ты такая озабоченная? — удивилась мама.
— Будешь озабоченной, — Поля даже вздохнула. — Я ведь две жизни спасла.
ПРОСПАННЫЕ ЧУДЕСА
Встала Поля вместе с солнышком, чтоб в розовое, в утреннее море окунуться. Дорога прежняя, а мир другой. Лужайки синие, от цикория. Лужайки белые, от вьюнков. В небе стрекозы крылышками трещат.
Выкупалась Поля в розовом, в утреннем море.
Щечки трогает — подрумянились ли? А мама говорит:— Ой, какая ты у нас! Цветочек! Вот что значит быть ранней птахой.
Сделала Поля зарядку, набрала красивых камешков, ещё раз покупалась на дорожку, и пошли они с мамой домой.
Лужайки те же самые, а какие-то не такие.
— Мама! А где же белое, где синее?!
— У цикория и вьюнков цветы нежные, горячих лучей не любят. Прячут своё диво.
— Мама! Это сколько же чудес я, бедная, проспала! — ужаснулась Поля.
— У тебя всё впереди! Подрастёшь, и все чудеса твои.
— Ох, — сказала Поля. — Не утешай. Уж очень я спать горазда. Спасибо, хоть вьюночки-граммофончики показались да цикорий, чудо синее.
ЛЕТАЮЩИЕ ВЬЮНКИ
Сначала Поля не сообразила, что это бабочки. Она приняла их за вьюнки, закрывшиеся на ночь. Но одна неспокойная бабочка поднялась и стала летать от цветка к цветку. Эти «вьюнки» оказались бабочками. Бабочки пробуждались, раскрывали крылья, иные от удивления вспархивали. Видно, новость была важная.
Весь вечер Поля ходила загадочная. Ведь у неё теперь своё чудо.
Вскочила спозаранок, прибежала на лужайку. А там настоящие белые вьюнки, а над ними летала только одна бабочка. Белая-белая! Пастушок.
Призадумалась Поля. Может, вьюнки из бабочек нарождаются? Ну, пусть не все, а самые-самые необыкновенные.
ЛЕС ДЛЯ СКАЗОК
Рано утром, когда даже открытые глаза спят, когда ноги идут, а земли не чуют, Поля, держась за мамину руку, добрела-таки до автобусной станции. И они поехали по степям, по горам в город Ялту.
В автобусе Поля села возле окошка — смотреть, но когда открыла глаза, ничего не поняла.
— Ма-а-ма!
Зелёные горы низвергались с небес к зелёным долинам, и ниже долин — ужас! ужас! — небо у подножия гор.
— Ма-ма! Небо под нами!
Мама засмеялась:
— Это море!
Когда они наконец приехали в Ялту, Поля сказала:
— Ты посмотри, мама, откуда мы сюда свалились.
В Ялте и вправду пахло, как в яме. Сладко — магнолиями, жирно — пирожками. И ещё многим: дымом шашлыков, выхлопными газами машин, солнцем, морем, кустами самшита и даже человеческим загаром.
Дальше они поехали на такси. И приехали к Анатолию Анатольевичу.
— Люблю точных людей! — порадовался гостям Анатолий Анатольевич.
Это был обыкновенный человек. Не старец с бородой Черномора, не маг со сверкающими глазами. Совершенно обыкновенный человек.
Они снова сели в машину. Ехали сначала по городу, вверх, вниз, зигзагом, зигзагом и долго среди кудрявой зелени южных лесов. Приехали в деревеньку с нормальными домами. У одного такого дома остановились. Забор как забор. Акации вдоль забора.