Чудовище для красавца

Леонар за первым же углом, с надеждой, ждал конца скандала. Он мог представить, как отец отмахивается, заявляя, что, дескать, ожоги по наследству не передаются, в отличие от привилегий. На что Левизия взбеленилась, напомнив, что её он и без привилегий взял, и завизжала неупокоенным духом, услышав в ответ «Уже жалею».

Вылетела женщина из кабинета ещё быстрее, чем влетала. Отдышалась, подобрала юбки и задрала нос, не ведая, куда девать возмущение поступком мужа. Скрылась за дверью гостевой спальни и долго и приглушенно рыдала. А её сын постоял ещё немного, и отправился к себе.

Что ему теперь делать? Онёр скоро узнает о решении отца. А ведь Леонар ради неё затеял выбор самой страшной невесты. Вот же темные Боги, какой бес в него вселился, что всем жизнь он испоганил?.. И себе, в том числе.

Любимая поджидала его у дверей комнаты. Леонар увидел её, и с трудом удержал в себе стон боли. Вот она, его прекрасная дева: темноволосая, голубоглазая, длинноногая Онёр. Даже одежда служанки не могла скрыть восхитительные прелести юной особы. Только его…только его…

— Онёр, — проскулил сын виконта нашкодившим щенком. С этой женщиной он терял не только голову, но и гордость.

Главная служанка поджала губки и отвела взгляд. Она посторонилась, пропуская лорда в его покои, собираясь уйти.

— Постой, я не этого хотел! — юноша обхватил её плечи, повернул к себе с желанием заглянуть в глаза.

— Ничего страшного, милорд, — холодно отозвалась Онёр, продолжая прятать взгляд. — Я же всего лишь служанка. И, в любом случае, проигрываю благородной госпоже. Даже такой, как эта.

Леонар крепко обнял любовницу и прошептал ей на ухо:

— Прости, любимая. Приходи сегодня вечером ко мне. Обещаю, я всё объясню. Мы найдем способ обойти законы, которые мешают нам быть счастливыми. Ну же, посмотри на меня.

Онёр позволила повернуть себе голову, и Леонар увидел в её глазах слезы. За них он возненавидел себя ещё больше.

— Ты придешь?

— Я подумаю.

Главная служанка вырвалась, поправила сползший чепчик и ушла в сторону лестницы, направляясь на кухню.

Леонар зашёл в свою комнату, переоделся в более простые одежды и спустился в обеденную. Настроение не располагало к приятному застолью, оттого лорд не удивился, не найдя никого в обеденной. Никого – так показалось в начале, а затем он заметил её.

Графиня Химемия стояла спиной к нему и поправляла маску. Капюшон девушка сняла и Леонар с содроганием увидел забинтованную голову. Воображение живо нарисовало лысую и обожженную макушку, и юный лорд в отвращении поморщился. В отличие от домочадцев поместья Фаилхаит, невеста аппетит не теряла и успела поесть в отсутствии слуг. А возможно, слуги были, увидели скрытые под фарфором шрамы и убежали в ужасе.

Графиня повернулась к Леонару и чуть склонила голову в бок.

— Отец одобрил, — прошипел сын виконта и спешно покинул обеденную, ощущая смену чувства голода сосущей яростью к переигравшей его графине. Она-то точно рада. Продала себя втридорога и нашла дурака-мужа. А дураку осталось искать способ избавиться от неугодной невесты.

Он развернулся и спешно вышел во двор, прошёл до беседки под мелким осенним дождем и остановился под крышей. Дикий виноград в тёплую пору густо увивал беседку с трех сторон; с приходом осени листья теряли упругость и цвет, сохли и опадали, создавая из уютного строения жутковатый образ обглоданной туши с торчащими из неё ветвями костей.

Постепенно огни свечей в окнах гасли, а лорд успокаивался. Остудив голову, продрогнув, и вспомнив о возможном приходе в его спальню Онёр, он поспешил обратно. За время его отсутствия слуги успели убрать стол, и обеденная выглядела вновь безупречно чистой. Леонар взял из шкафа канделябр, заставил стенной светильник на масле пожаловать воску три огонька и отправился к себе.

В его комнате кто-то был. В начале он решил – Онёр, и очень обрадовался, но почувствовал запах моря. Тот самый, который заполнял «Ласточкино гнездо». Затем сын виконта увидел в стороне кровати два блестящих, будто сами по себе, глаза. Странно зашуршала ткань, а может когти чудовища рвали балдахин и Леонар не выдержал, отшатнулся. Поймал себя на трусости и приблизился к продолжающему на него смотреть монстру.

На его постели сидела графиня Химемия Сеа Хичтон и смотрела на хозяина комнаты через прорези белой маски. Она была всё в той же одежде и даже бурнус не сняла. Сидела и блестела глазами, в то время как лорд поражался бестактности, наглости и бесстрашию этой дурной девицы.

Хотелось накинуться на неё и прижать в постели, укрыв лицо подушкой. Придушить, лишь после задумавшись о сокрытии тела.

— Зачем вы здесь? — не то спросил, не то зарычал Леонар. — Рады, небось? Так для вас удачно всё обернулось? Молчите, смеётесь? Скажите, вам весело смотреть на мои потуги быть с любимой, и на моё горе от согласия отца на свадьбу с такой, как вы?

Ответа он не мог получить. А звать лекаря, дабы тот перевел непонятные ему жесты и наклоны голов, не стал. Его и не интересовали ответы. Просто сдернул с кровати неугодную невесту и потянул к двери. Тонкая кисть Химемии, совсем как у ребенка, едва не хрустнула от грубой мужской хватки, но в ярости мужчина этого не заметил. Не успел он открыть дверь, как в неё постучались.

Леонар растерялся.

Это Онёр? Точно она. Что она подумает, если увидит в его опочивальне скрывающую уродства будущую жену, а постель помятой?.. О, нет! Он не может этого допустить.

Идея родилась быстрее, чем лорд успел отнести её к безумным. Подхватив под мышки оказавшуюся невообразимо легкой графиню, он поставил её в шкаф. И приказал:

— Ни звука! — затем закрыл дверь шкафа, машинально повернул ключ, и поспешил открыть любимой.

Онёр хмурилась тучкой, словно ребенок дула губки и роняла слезинки одну за другой из своих прекрасных небесных глаз.

— Не плачь, моя Онёр! — на слёзы любимой Леонар не мог не реагировать. Быстрее самого исстрадавшегося по ласке моряка, сгрёб девушку и унёс к кровати. Усадил на ложе и вспомнил, что не заготовил вина на этот вечер, ни фруктов, ни меда. Не будет же он лить в бокал воду.

— Ах, ты приготовил для нас вино? — услышал он. И правда, меж кроватью и стеной стояла бутылка из запасов отца. Возможно, она осталась с прошлых лет, когда он и Уль Тамир сидели в этой спальне и обсуждали разведённых на поцелуи женщин.

Подав бокал и получив в ответ удивленный взгляд, пристыженно принёс второй.

— До дна, — скомандовала Онёр, и лорд со служанкой опустошили бокалы на брудершафт.

Вино, не иначе как креплёное, приятно заволокло туманом мысли и помогло сконцентрироваться на главном, на любимой женщине. Она здесь, она с ним, она только его, а остальное не важно. Остальное приложится.

— Любимая моя, если бы я только мог всё изменить…

— Тссс, — женщина приложила пальчик к его губам и утянула на кровать, — слова пусты. На них мы ещё отыщем время.