Чудовище для красавца

Юлить Леонар не стал:

— Я желаю свидеться с графиней Химемией Сеа Хичтон и предложить ей стать моей женой.

Показалось, человек посуровел ещё больше, но дверь открыл:

— Проходите.

Столь нерадушная встреча не располагала к долгому засиживанию в гостях. Извозчик даже карету заводить во двор не стал, только у слуги попросил лошадкам торбы наполнить, и воды из колодца натаскать. А Леонар снял шляпу и морально приготовился к встрече с хозяйкой дома. К ней он ещё в лесу начал готовиться: переоделся, причесался, побрился и надушился. Всё для представления себя в лучшем виде.

При ближайшем рассмотрении могло показаться, будто стены поместья слепили из влажного песка, а крышу из камышовой травы. Иллюзия не желала развеиваться, а звенящий ключами провожатый не собирался рассказывать о столь интересном феномене.

Широкая дверь с затейливым орнаментом пустила в необычайно маленький зал – обставленный, впрочем, со вкусом. Из зала – по коридору в небольшую гостевую. Лорд никак не мог избавиться от чуждости «Ласточкиного гнезда». Чужим казалось решительно всё: мебель неизвестных марок, клейма давно закрытых фабрик, прекрасный хрусталь за стёклами буфетов, необычайно мягкие ковры, полотна неопознанных им художников и запах соли и воды. А ещё каких-то лекарств. Последнее не удивило, ведь графиня обгорела ещё будучи ребенком, должно быть, ей нужна постоянная помощь лекаря.

В гостевой Леонар сел на диван, но тут же охнул и пересел правее. Неужели пружина старого дивана соскочила с основы, или оставленная рукодельницей игла уколола? Он не угадал, на подушках лежало большое рябое перо. Удивленный необычной находкой, лорд поднял перо и, не сумев определить птицу, поискал у пера вместилище для чернил. Не найдя, отложил на стол и забыл о нём.

Служанка поднесла чай, заморский кофе и сладкое к ним.

Ожидавший вина и закусок, Леонар на мгновение растерялся, забыв, к кому пожаловал на прием. Мужчинам вино для хорошего настроения нужно, а женщинам – горячие напитки да сладкое к ним.

Чай был душистым, с незнакомым привкусом, а пирожные вкусными, хоть и приторными. Лорд даже улыбнулся: все женщины, кого он знал, любили баловать себя подобными вкусностями и принимать их в дар. А он в доме молодой девицы, вкусами от прочих не отличающейся. Даже судьба была к ней жестока.

Поместье удивляло тишиной. По коридорам не ходили слуги, не ругались во дворе дворовые, не рубили топором дрова. Только ветер за окном играл симфонию золотой осени, да суровый ключник перебирал связку, словно храмовник чётки.

— У вас немного слуг? — поинтересовался Леонар, обращаясь к суровому человеку, продолжавшему сверлить его взглядом.

— Сколько нужно, — короткий, не располагающий к продолжению темы ответ.

Леонар поспешил допить чай и перешёл к главному:

— Когда я смогу встретиться с леди Химемией, или с её опекуном?

— Я опекун.

— О, Боги, — не удержался Леонар, — и вы не в восторге от идеи брака?

— Именно.

Единственный сын виконта вдруг понял, кого видит перед собой: выправка, короткие фразы, взгляд – перед ним стоял человек военный, закалённый на полях брани, и просто не умеющий по-иному излагать свои мысли, кроме как чётко и прямо. Неудивительно, что после смерти графа и болезни его дочери компания потеряла лишь треть активов, сохранив самые ценные из них, и поныне получая приличную прибыль, сдавая корабли в аренду. Возможно, именно благодаря этому человеку компания Хичтон не была распродана по частям, а сохранила целостность до сего времени.

— Почему?

— Вы не кажетесь мне достойным человеком, милорд.

«Как он прав,» — отвести взгляд Леонар и не думал, но и спорить не желал.

— Позвольте судить леди. Если буду я ей не люб, то покину ваш дом незамедлительно.

— Очень на это надеюсь, — бросил бывший военный и покинул гостевую, оставляя лорда изучать мозаику волн на потолке и набираться храбрости.

Графиня наблюдала приезд гостя из окна. Она впервые видела настолько красивого юношу. В голове у девушки всё перевернулось, и она не сразу взяла себя в руки. Высокий, выше адмирала Крочека, с яркими глазами и светлыми волосами, он напомнил ей прекрасного золотого фазана, вышагивающего по вызолоченной солнцем траве.

За окном уже никого не было, но Химемия продолжала бросать взгляды во двор, надеясь вновь увидеть фигуру молодого человека, так поразившего её воображение.

— Миледи, прошу. Нет, молю: подумайте ещё раз!.. — бывший адмирал покачал головой. Хотя в комнате кроме его голоса другой не звучал, он будто получил ответ: — Нет, нет, вы правы, но… Ах, какую глупость вы совершаете… Я вовсе не считаю вас глупой, но ваше решение… да, я понимаю ваше мнение… нет, миледи, позвольте не согласиться… В таком случае, Химемия, я надеюсь он удерёт с воплями!

Бывший адмирал Крочек хлопнул дверью и быстрым громким шагом спустился вниз. А Химемия тяжело выдохнула, поискала сочувствия у лекаря, не нашла. Лекарь точно так же, как и адмирал, качал головой:

— Я тоже думаю, что ваше решение глупое… Да, я пойду с вами… Что вы, разве я имею право вас оставить?.. Потому что я ваш друг… Однако, то, что вы просите… Вы ведь понимаете, какую боль испытаете? ... В таком случае, молитесь богам – только они вам судьи. И я тоже надеюсь, что человек, пришедший за вами, сбежит. Ради вас обоих.

«Не сбежит…»

Леонар прождал до вечера. Лишь с первыми зажженными свечами его повели в верхние комнаты, на встречу с графиней. Накрутил лорд себя знатно, потому был глубоко разочарован увиденным.

Мужчина оторопел. Бежать, впрочем, не собирался. Он ждал встречи в худшем случае – с ведьмой со всеми вытекающими сказочными уродствами, в лучшем – с обгоревшей девушкой: лысой и страшной. Но встретила его тонкая маленькая фигурка, закутанная в отделанный вышивкой белый бурнус⁶ с глубоким капюшоном, из-под которого виднелась белая маска, целиком скрывающая лицо. Руки графини от плеча до локтя так плотно были забинтованы, что просто невозможно определить их состояние. Ниже локтя кожу скрывали дамские перчатки с грубоватым кружевом на окантовке. Свободное платье простого кроя с оборками в пол скрывало всё остальное.

Через прорези маски на него смотрели глаза цвета чёрного жемчуга и внимательно изучали. Они видели породистое лицо аристократа, дорогие одежды, прилагающиеся к ним аксессуары, безусловно, заметили кольцо с печатью рода Фаилхаит. И неудовлетворенно продолжили скользить по фигуре. Остановились на его лазурных очах.

По правую руку от графини стоял её опекун, по левую – высокий, худощавый человек болезненного вида, от которого на всю комнату разило травами – лекарь.

Так и не дождавшись приличествующих встрече фраз, Леонар преставился первым:

— Позвольте представиться, Леонард Сей Фаилхаит – единственный сын благородного дома Фаилхаит, виконта Манса Фаилхаита. Я прошу вас, миледи Химемия Сеа Хичтон, снизойти до моего прошения стать моей невестой. А после одобрения выбора старшими дома – женой.

Нельзя увидеть, изменилось ли лицо девушки под маской, но пальчиком она очертила быструю петельку: продолжай.

Чем продолжить речь в окружении молчаливых слуг и графини, сын виконта не представлял. А ещё этот чужой запах, царящее напряжение действовали на него не хуже, чем ладан на нечисть. Будь он менее гордым, менее смелым, любил бы он меньше Онёр – повернул бы прочь.