Чудовище для проклятой

— Я не могу уйти из дворца? И забрать свои вещи? Просто раньше я жила в другом месте, ано…

— Дарграйн, но вы можете называть меня Грайном, — у императорского стража оказался очень приятный голос. Красивый, низкий, по-настоящему мужской. В него хотелось вслушиваться… или бежать прочь от ощущения опасности, — боюсь, вам пока не стоит покидать дворец, Его Величество не желает подвергать вас такой опасности, — мягко, но с непреклонной ноткой в голосе, заметил мужчина, идущий чуть впереди меня. — Что касается ваших вещей — напишите список — и вам их доставят уже сегодня к вечеру или чуть раньше.

Я кивнула, но, сообразив, что этот жест мужчина видеть никак не может, поспешила ответить:

— Я вас поняла… ано Грайн…

Наверное, он уловил все-таки что-то в моем голосе. Не мог не ощутить моего состояния — слишком все было очевидно для того, кто привык определять настроение собеседника по малейшей морщинке или чуть опущенным уголкам губ.

Обладатель не только императорского доверия, но и шикарной длинной и толстой золотой косы почти до пояса замер и резко развернулся назад.

Смотрел он неожиданно мягко — словно спугнуть боялся.

— Вас что-то беспокоит?

— Мара. Если уж мы общаемся несколько неформально, обращайтесь и вы ко мне по имени, — я и сама не знала, почему это предложила. Потому что захотелось? Устала быть одна? Хотела хотя бы иллюзию близких отношений?

— Как пожелаете, Мара, — непроглядно-темные, казавшиеся почти черными глаза мужчины вдруг стали чуточку теплее, — скажите, что вас беспокоит, и мы постараемся решить этот вопрос вместе.

Если бы это было так просто. Довериться сильному мужчине. Забыть о своих проблемах. И больше никогда не быть преданной.

Но Каарра дель Гиррес слишком хорошо помнила, что сильнее всего бьют те, кого подпускаешь к сердцу. Впрочем, кое-чем поделиться и правда можно.

— Я не могу быть с вами до конца откровенной, Грайн. Сами понимаете, я вас практически не знаю, — заметила с мягкой усмешкой, — впрочем, это компенсируется тем, что вам доверяет Повелитель, а это многое говорит. Не ошибусь, если скажу, что вы тоже Высший анорр и занимаетесь не только охраной Повелителя, но и другими делами… более деликатного свойства.

Мне достался чуть насмешливый, но, в то же время, уважительный взгляд и кивок — мол, продолжай, а я ещё послушаю.

— После того, как меня предали те, кому я доверяла, я не знаю… — замялась, — ни как это доказать, ни как добиться справедливости. Да даже не знаю — хочу ли я её в действительности? Я знаю, что кланы никогда не вмешивают императора в свои дела. Я не хочу этого тоже…

— Вот только вокруг происходит столько всего… того, в чем я не разбираюсь, чего не понимаю — и потому боюсь, — я вскинула подбородок, — мне не стыдно признаться в страхе. Я бы… — зачем я вообще все этого говорю постороннему? Как будто что-то несет — и остановиться не могу никак! — хотела быть достойной. Дочерью древнего рода. Владелицей живого клинка. Но даже с моей силой творится что-то непонятное.

Черные — не полностью, с трепещущей каймой темно-синего с алыми крапинками зрачка глаза анорра не казались пугающими. Он внимательно посмотрел на меня — и вдруг коснулся пальцем лба. На миг стало щекотно.

— Никто из анорров не оставит ребенка нашего народа без помощи. Скажи, чего ты хочешь — и я помогу, — прозвучали с железной уверенностью слова.

— Я прошу помощи… в освоении своего дара и обращении с ор… мечом. Моим мечом.

— Попроси… у меня… — он почти умоляет. Не касается меня, не подходит ближе, но так и не сводит почерневших глаз.

— Я прошу у Дарграйна, стража императора, помощи! — проговорила четко.

Память упорно маскировала черный провал на месте необходимых знаний, вот только… Наваждение спало. Вот так молодец! Да только ленивый не воспользовался за последнее время тем, что я слабее и не попытался получиться какую-то свою выгоду! Пусть возьмет себе целый тортик… и наденет его себе на голову!

Наверное, мой тяжелый взгляд и руки, тянущиеся в поиске то ли чьей-то шеи, то ли крыла были достаточно красноречивы, чтобы анорр все же предпочел объясниться.

— Лучше, если у меня будет официальный повод быть с вами рядом и защищать вас. Видите ли, нэсса, иногда меня посещает предвиденье. Пусть слабенькое, пусть мимолетное, но и его было достаточно, чтобы понять — вы сыграете важную роль для Норриата. И я хочу, чтобы вы при этом оставались живы и здоровы. Да и опекун, который живет в этом мире, — он усмехнулся кончиками губ, — будет вам полезен. Учитывая, сколько народу вдруг стало проявлять свой интерес к вам, включая Его Величество.

Так хотелось спросить! Но на это я точно не имею никакого права…

Откуда появилось это благоговение перед моим помощником? Все больше вживаюсь в этот мир?!

— Значит, просьба о помощи — это просьба об опекунстве?

— Не всегда. Нужна определенная последовательность слов и жестов, подтверждающих просьбу. Я сказал — ты услышала. Ты сказала — я услышал, — как-то незаметно появилось это покровительственное “ты”.

Впрочем, по здравому размышлению, такая защита во дворце мне уж точно не помешает. Что бы ни видел этот анорр в своих видениях.

— И каковы будут мои обязанности перед вами? И ваши — передо мной? —

— Все просто. Я обязан научить тебя пользоваться твоей новой силой и оружием, ты — слушаться меня в рамках нашего обучения. Есть и нюансы, но о них позже. Вреда я тебе не причиню в любом случае, а вот тебе моя поддержка будет не лишней, девочка. Думаю, как только разнесется новость о том, где именно поселили новую гостью Повелителя, у тебя появится много врагов. Дворец, кроме личных этажей Императора Асторшиэра — не самое безопасное место на острове.

Мы подошли к залу, выложенному в холодных черно-серебристых тонах. Высокие колонны, застывшая охрана в мундирах. Далеко не все — анорры, но все — сильные маги.

Однако, нас даже не пытались остановить. Кто же Грайн такой? И не попалась ли я в ещё более искусную ловушку?

— Это этаж императора. Здесь почти никого не бывает, да и магия не пропустит. На твоей ауре теперь будет особый ключ, он пропустит тебя туда-обратно, когда будешь одна. Впрочем, совсем одна ты по дворцу ходить не будешь, — негромко заметил мужчина.