Чудовище под лживой маской

— Так и вправду худесенькая.

— Ничего страшного. Спасибо за заботу.

Чтобы не обижать хозяйку, я взяла ложку и зачерпнула кашу, в которой плавали редкие кусочки мяса. На столе в широком блюде лежали порезанные крупными кусками свежие овощи.

— Принеси-ка нам наливки, Неська. Сегодня праздник как-никак.

Женщина скрылась в узком проходе, а я поглядывала на мужчин, которые пересели за стол.

— А школу вам, я так понимаю, пир обещал? — спросил Драйян, скупо улыбнувшись мне.

— Так сказал — ваш приказ-то. Вот мы и не перечили. А что? Неправда про школу, что ль?

— Правда-то оно правда, да только денег я на школу выделил еще месяца три назад, и пир отчитался об окончании строительства. А скажи-ка, Мерх, сколько человек в пирстве живет?

— Так почти пятьсот. Больше ста семей уже — пирство растет. И дома пора новые отстраивать, а пир лес трогать не разрешает. Ютимся, как есть, но не жалуемся, вы не думайте. В тесноте, да не в обиде.

Женщина принесла узкую длинную бутылку с мутноватой коричневой жидкостью, и все разговоры прекратились. Наскоро пообедав, мы распрощались с хозяевами, но Драйян сказал, что через несколько часов мы вернемся.

Видела по его лицу, насколько он злится, а потому трогать его не решалась. Черты его лица стали заостренными, хищными, а глаза зажглись устрашающим темным блеском. Казалось, что именно из-за него на черном небе разрастается гроза. Молнии сверкают так, что хочется спрятаться, но, увы, не убежишь.

— Мы теперь к пиру? — спросила, усевшись на мягкую скамейку.

— Да, — сухо и безэмоционально ответил мужнина.

Честно признаюсь, таким я его боялась. В воздухе остро ощущалась злость. Напряжение запросто можно было резать ножом. И вот сидеть бы мне да не отсвечивать, но не могу я так.

Перевернувшись, я ловко закинула свои ноги на колени Драйяна, поворачиваясь к нему всем телом. Сама взяла его за руки, обращая на себя его внимание. Мужчина взглянул на меня недоуменно.

— Ноги замерзли, — откровенно соврала я, прямо глядя на супруга. — Я боюсь, когда ты злишься.

— Ты здесь ни при чем, — попытался улыбнуться он, но тут же нахмурился. — Руки тоже холодные. Почему не взяла перчатки?

— Не подумала. И много пир украл?

— А давай вместе считать. На школу я выделил пятьсот золотых. Два месяца налоги он мне не платит — это еще семьсот золотых. Уже пять месяцев вместо одного золотого он собирает с человека по три — это еще пять тысяч золотых. Итого больше шести тысяч.

— Это казнь? — спросила осторожно.

— Прилюдная. А семью в изгнание.

— Из королевства?

— Да нет, из лергства. Но навряд ли их ждет хорошая жизнь.

Дальше мы ехали в молчании. Особняк находился в самом конце пирства и, как и полагается, был обнесен высоким забором. Правда, ворота нам открыли не сразу, а лишь после того, как лерг вышел из кареты.

— А мы и не ждали вас! Что же вы без предупреждения? — выбежала на ступеньки женщина необъятных размеров.

— А я должен кого-то предупреждать о своем визите? Это мои земли, — усмехнулся Драйян, ведя меня под руку мимо каких-то головорезов, расхаживающих по двору.

— Нет-нет, я не о том! Мы бы хоть стол накрыли да комнаты приготовили! — залебезила женщина.

— Мы ненадолго.

От ледяного тона моего супруга женщина побелела, сливаясь лицом со стеной особняка. Я видела, как в страхе бегали ее маленькие глазки. Однозначно им есть что скрывать, да только зря они взялись обманывать лерга. Хотя Драйян в этом тоже виноват. Наверняка привык, что его все боятся. Этим и воспользовались — его самоуверенностью.

— Пир где? — глянул на женщину Драйян, остановившись в холле.

— Так в кабинете у себя. Сейчас позову.

— Не нужно.

Оставив меня в холле, лерг вместе с двумя гвардейцами поднялся по лестнице вверх и свернул куда-то в коридор. Если честно, я бы предпочла пойти с ним — как-то неуютно чувствовала себя под взглядом хозяйки дома, но, с другой стороны, видеть расправу над пиром не хотелось. Мало ли, может, Драйян казнить вора прямо здесь удумал.

— А хотите чаю? — спросила женщина, поглядывая на шпаги моего сопровождения. — У нас чай вкусный с ягодами…

Наверху послышался треск и бум, будто что-то упало. Еще двое гвардейцев молниеносно двинулись вверх, тогда как на улице закричали люди и резко открылись входные двери. Женщина громко и протяжно завыла, театрально падая в обморок, а я все это время стояла ни жива ни мертва, потому что прямо передо мной скрестились шпаги двух гвардейцев.

— Аврора! — позвал меня лерг, бегом спускаясь по лестнице.

Он словно ненормальный осматривал мое лицо, щупал руки и плечи, будто пытался что-то отыскать.

— Это не я кричала, — ответила как-то заторможенно. — Это она, — кивнула я на притворяющуюся бесчувственной хозяйку дома.

Драйян порывисто прижался к моим губам одним коротким прикосновением и повернулся к гвардейцам.

— Докладывать.

— Через дальние ворота только что проскочила карета пира. Наши задний двор осматривали, когда ворота открылись.

— Понятно. Быстро отправляй половину отряда в погоню. Пира на центральную площадь, а все, что с собой увез, сюда обратно привезти. Выполнять.

Все вокруг завертелось, закрутилось. Я до сих пор сидела в ошеломлении на небольшом мягком диванчике в холле. Слуги принесли мне чаю, каких-то сладостей, но я ни к чему не притрагивалась, переживая, что нас здесь могут отравить. Конечно, уже немного попахивало шизофренией, но мало ли что. Лучше быть живым шизофреником, чем мертвой дурой.

Оставшиеся с нами гвардейцы помогали отыскать Драйяну всевозможные тайники с деньгами и драгоценностями. Благородству лерга не было предела, потому что все ценное, что было в доме, он разделил на четыре части и одну из них отдал семейству пира, как и полагается, все остальное же сгрузили в нашу карету. Картины, скульптуры и оружие оставили в доме для новых хозяев, а вот вещи жены и дочери пира осматривали особо тщательно, и не зря. Они пытались вынести из дома дорогую посуду, мешочки с золотом, ткани и ювелирку.

— А что же это вы, любезная, ткани, которые я для пирства приобрел, с собой захватили? Не ваше и не трогайте, — усмехнулся мой супруг, присаживаясь рядом со мной. — Я бы на вашем месте еще подумал, что вы с собой возьмете. Карета пиру принадлежит, а значит, здесь и останется. Лошадей я вам, конечно, дам, не зверь, но много они на себе не вытянут.

К слову, женщины плакали, стенали, просили милости, но лерг был непреклонен, а я и подавно. Когда люди искренни в своих порывах — это видно, а эти дамочки устраивали театральное представление и отлично тянули время.