Чума в Бедрограде

— Леший, — хлопнул себя по лбу Андрей. — Только я ни о каких наркотических свойствах черёмухи ни разу не слышал, но мало ли, в состав чего она может входить, — он снова поднял трубку, зажурчал в неё нежным голоском.

Ухватился за черёмуху, как будто она может решить какие-то проблемы.

Соций курил, ожидая, пока Андрей закончит телефонный инструктаж. Не со всеми вопросами ещё разобрались.

Бахта, глядя на Соция, потеребил один из гвоздей, вбитых в карту.

— Завкафский дом, — безапелляционно заявил Соций, когда Андрей освободился.

— Смирнов-Задунайский, — не менее весомо возразил Андрей.

Вот далась ему эта кассахская шлюха. К тому же мёртвая.

— Вроде ж закрыли тему, — вслух поддержал Соция Бахта. — На нервах они тебе играли, а ты и повёлся.

Андрей недовольно покосился на Бахту. Ругнулся одними губами, но этого, видать, оказалось мало, потому что в следующую же секунду он дёрнулся всем корпусом, полсекунды подумал, выхватил вдруг из кобуры пистолет и истерично всадил три патрона подряд в и так уже обстрелянный многоугольник истфака. Карта в этом месте окончательно превратилась в лохмотья.

Соций хмыкнул: а с виду такой спокойный, улыбчивый и дружелюбный мальчик.

— Вы не понимаете, — Андрей прикрыл глаза, унял дрожь и скромно отложил пистолет, выпрямился этак по-отрядски, — это же 66563. Он врёт как дышит, его нельзя слушать.

Соций негромко хуякнул по столу. Скорее для порядка, чем от раздражения.

— Кто тут ещё чего не понимает, — к Социю опять вернулся тон, которым приказы отдают. — Это тебе он 66563, а мне — сержант Гуанако, зелень необстрелянная, которой я глаза бинтом завязывал, когда мы вдвоём между британскими постами застряли. Я чую, когда он пиздит, а когда нет.

— Да не будь ты таким дураком! — Андрей одновременно скривился и взмахнул ресницами, как только он и умеет. — Чуешь? Тогда скажи, про Гошку он пиздит или нет?

Не пиздит.

Андрей осёкся, сам всё прочитал на лице Соция.

— И потом, — продолжил Андрей, чтобы только не сидеть сейчас в красноречивом молчании, — почему, ты думаешь, он к тебе на встречу сунулся? Они ведь могли любого своего не слишком публичного человека за Дмитрия Борстена выдать, а пошёл всё равно 66563. Это им невыгодно — такой козырь раскрывать. Ещё раз: почему всё же раскрыли? Потому что он знал, что идёт к тебе, а ты ему поверишь.

— Рот захлопни, — набычился Соций. — Может, где-то он меня и наебал. Но что касается твоего ёбаного Смирнова-Задунайского, на котором ты, видать, свихнулся, — тут всё чисто. Мы о таких вещах говорили, которые мирному населению не понять.

Андрей от «мирного населения» аж поперхнулся. Он сам любит людей на сорта делить: у него кто в госаппарате не служил, тот «гражданский», жизни не видевший.

А у Соция свои сорта, ничего попишешь.

— Не вставайте вы на дыбы, ещё не хватало, — прикрикнул Бахта.

Вернулся к столу, отодвинул магнитофон, водрузил на его место бутылку пахучего джина. Верный расчёт: джин Бедроградская гэбня пьёт, когда можно расслабиться, джин пахнет хвоей, Андрей пахнет хвоей — это у него духи такие. Команда «можно расслабиться» непроизвольно пробежала по всему телу.

Соций ещё раз посмотрел на Андрея: нечего на него срываться. Ну не врубается и не врубается, велика беда.

— Соций, я не понимаю, но я стараюсь, — примиряющим жестом протянул бутылку Андрей. — Но и ты постарайся понять: я этого человека видел в совсем иных обстоятельствах.

— Всё мы знаем о твоих обстоятельствах, — беззлобно хмыкнул Соций. — Твой Начальник Колошмы был ненормальный. То, что он ёбнулся, — это не гуанаковская заслуга, вот хоть режь меня.

Андрей торопливо закивал: как угодно, мол, согласен. Но когда сам сделал глоток джина, осторожно продолжил:

— Начальник Колошмы… Савьюр служил на Колошме на тот момент на полгода дольше, чем я на свете жил. Он был плохой голова гэбни, но тюремщик он был классный. Да, он фактически проводил допросы в одиночку, никто больше ни слова не говорил. И это бред, а не работа гэбни, — Андрея передёрнуло. — Но он в одиночку допрашивал так, как многие вчетвером не смогут. Насквозь видел заключённых, говорил им про них самих такие вещи, что они только глаза таращили.

— И? — поторопил его нетерпеливый Бахта.

— 66563 умудрился обмануть даже Савьюра, — сказал Андрей.

Сказал, и все подумали: то есть мог обмануть и Гошку.

Потому что не о том, обманул ли он утром Соция, они на самом деле говорят, ох не о том.

— Да я уже вообще запутался, чего там было, — неприкрыто соврал Бахта, чтобы Андрей смог уже наконец излить душу.

Соций готов был заржать: Андрей почти десять лет в Бедроградской гэбне — самое время Бедроградской гэбне узнать, чего у него на Колошме произошло. Неужто и впрямь что-то новое расскажет?

— Ну вы же читали расшифровки, — промямлил Андрей, как будто вдруг передумал изливать, захотел свернуть разговор.

— Да ладно тебе пятиться, — подтолкнул Соций.

Андрей пошарил руками по столу, начал без толку перебирать предметы. А вот и его вечная белочка, давненько не видели!

Хорошее слово — «белочка». И про беличьи нервные лапки, и про суматошность белой горячки. Очень точно состояние Андрея описывает.

Гошка давно ещё придумал его так описывать.

Гошка.

— В общем, мы… я, — только заговорил, а уже запутался Андрей. — Мы действительно собирались Савьюра отравить. Нет, не отравить — положить под препаратом… и нет, не собирались, но подготовились. Там была сложная ситуация: Савьюр послал неофициальный запрос по своим каналам по поводу одной из версий предположительного обвинения 66563. Сразу, после самого первого допроса, на котором они договорились, что раз у 66563 такое нелепое обвинение, которое надо допиливать, то допиливать будут совместно. В смысле Савьюр и 66563. Потому что 66563 не хотел, чтоб за него кому-то ещё досталось — этим его бывшим студентам, например. А шансы были, дело-то серьёзное. 66563 сам предложил, в какую сторону копать, и Савьюр послал запрос, — Андрей говорил медленно, сбивался и повторялся. — Ответ пришёл через месяц, когда всё уже было леший знает как. Савьюр от допросов 66563 ходил сам на себя не похожий. Все, кто говорят, что он по жизни был не в себе, просто не видели его тогда. Так получилось, что этот ответ с гэбенной почты забирал я. Я не думал его скрывать сначала, но потом опять допрос, опять 66563, и стало понятно: Савьюр его оправдает. Вывернет факты так, чтобы были основания выпустить. А это никуда, никуда не годилось! Мне на моём тогдашнем седьмом уровне доступа казалась, что указания с шестого — от Столичной-то гэбни! — это очень серьёзно. Казалось, что они гэбню Колошмы просто сожрут, если 66563 из тюрьмы выйдет.

В этом месте Соций и Бахта хором загоготали.

Как раз когда разваливалась Колошма, прежний состав Бедроградской гэбни ездил популярно объяснять гэбне Столичной, что она неправа.

Попытаться завербовать человека из БГУ им. Набедренных, а получив отказ, засадить его пожизненно на Колошму — это ж надо было додуматься! Не видать им завербованных людей на территории Бедроградской гэбни (тогда-то и Университет был их территорией). Вот как Гуанако сел, отказавшись, а история выплыла, Бедроградская гэбня и начала пристально следить, к кому и зачем столичные подкатывают.