Чума в Бедрограде

Максим задумался, насколько вообще можно полагаться на чьи-то предположения.

Но, когда он сам связался той ночью с Димой, уверенность последнего в выводах Шапки убедила-таки Максима, что стоит хвататься за голову и спешно искать способы борьбы с настоящей эпидемией.

Как выяснилось уже скоро — действительно стоило.

Максим оторвался от окна и достал сигареты.

Всего неделю назад, в такое же сонное бедроградское воскресенье, чума только начинала набирать обороты.

Габриэль ещё был в квартире на Поплеевской, студентка Шухер — в квартире Максима на Бывшей Конной Дороге.

Максим понял: как освободится от гуанаковских дел — надо найти Диму.

Он больше всех, не считая Ройша, общался со студенткой Шухер, он тоже причастен к тому, что она погибла, он лучше Максима разберётся, как следует поступить с её вещами.

Надо найти Диму сегодня же. Определённо.

— Тебе ствол оставили? — завозился на заднем сиденье Гуанако.

Максим вытряхнул из головы всё лишнее.

Ствол — пистолет — табельное оружие с выгравированным личным номером.

— Нет, конечно, — ответил Максим. — Он у Охровича и Краснокаменного с самой пятницы. Гэбня временно отстранена, я к гэбне и вовсе отношения не имею. Ходить при табельном не положено.

— Как и использовать его в портовых делах, — удовлетворённо кивнул Гуанако. — Хорошо, что твой ствол не при тебе.

— Никто б ему сейчас ствол не доверил, — подал голос Муля Педаль.

Гуанако аж замялся, но потом захохотал, поскольку прозвучало это как раз тогда, когда он протягивал Максиму пистолет. Не табельный, с каким-то немного другим корпусом — Максим не то что бы хорошо разбирался в видах и родах пистолетов, поскольку во Всероссийском Соседстве таковых нет и быть не может. Табельные не считаются.

— Если человека в моей ситуации задержат с нелегальным оружием… — начал Максим, прекрасно понимая, что Гуанако не остановят соображения здравого смысла.

Гуанако хочет дать ему пистолет и даст.

Именно сегодня, именно сейчас.

Это какой-то совсем уж мучительный, невыносимый, жуткий символизм.

Гуанако хочет. Он молодец, у него всегда получается именно то, чего он хочет. С Максимом-то точно — сколько раз уже проверяли на практике.

— Вы уверены? — Максим дрогнул голосом, сбился вдруг на студенческое «вы» в адрес преподавателя.

Гуанако посмотрел на него с тем самым искренним выражением, за которое его иногда хотелось пристрелить на месте. Искренность, честность, дружелюбие, все вокруг — хорошие парни, буквально все, никаких проблем!

— Сергей Корнеевич… — третий раз попытался Максим.

Попытался что? Отказаться, объясниться, спихнуть ответственность?

— Не выкай, а, — растерянно ответил не на то, о чём его спрашивали, Гуанако. — Большой мальчик давно. Ты боишься, что ли?

Да, подумал Максим.

Да, хотел закричать Максим.

Растерянная искренность, честность и дружелюбие Гуанако запихнули Максиму его «да» очень, очень глубоко.

— Что делать-то нужно? — как можно хладнокровнее осведомился он и наконец взял несчастное незарегистрированное оружие.

Взвесил в ладони — габариты привычные, пойдёт.

— Нормально? — подлил масла в огонь Гуанако. — Со стволами всё сложно даже в Порту, но я подумал, чем ближе к вашему табельному, тем удобней.

Искренний, честный и дружелюбный Гуанако позаботился даже о привычных габаритах.

Максим через силу благодарно улыбнулся.

Гуанако потёр лоб, проглотил пару слов, как будто собирался сейчас извиняться.

— Насчёт что делать, — вздохнув, таки заговорил он. — Я знаю, тебе может это не понравиться. В смысле, тебе может не понравиться не что, а зачем. Но ты не отказывайся сразу, ладно?

Максим кивнул как можно более миролюбиво.

Он уже достаточно сделал того, что нравится ему, принципиально не глядя по сторонам, чтобы теперь не поумнеть.

— В Порту нынче не очень-то жалуют что Университет, что тебя лично, — всё тем же извиняющимся тоном продолжил Гуанако. — Это для всех дерьмово, с этим надо разобраться. И я подумал…

Гуанако — хороший парень, вспомнил Максим, Гуанако подумал про всё и про всех, как всегда. Часто его «про всех» означает «за всех», но это не такая большая беда, как казалось ещё пару дней назад.

Даже про привычные габариты подумал.

А потом Максим полчаса просидел в кустах с пистолетом, и ничего не произошло.

«На шухере», — безвкусно посмеялся Гуанако, указывая на живую изгородь, за которой желтел пустырь перед каким-то складом на окраине города.

Удобное место: завод по ту сторону шоссе, какие-то гаражи и собственно склад.

Гуанако с Мулей Педалью подобрались к складу сзади, поскольку спереди, у ворот, грелась на неожиданном после стольких дождливых дней солнце малочисленная охрана.

Максиму из его кустов было видно и ворота, и незваных гостей, когда те довольно комично обходили разомлевшую охрану с тыла.

Если бы он хотел, он мог бы полчаса назад застрелить Гуанако, который, не задумавшись ни на секунду, повернулся к Максиму спиной и двинулся к складу по отлично простреливаемому из кустов пустырю.

Он позвал Максима, он уговорил Охровича и Краснокаменного выпустить Максима как раз для того, чтобы дать ему пистолет и повернуться спиной.

Он так верит в Максима, что у Максима пересыхает в горле, когда надо что-то сказать.

Пока сидишь в кустах, по крайней мере, говорить ничего не надо.

Следить за охраной, если что — стрелять её к лешему, сигналить.

Этот склад совсем небольшой; Гуанако объяснил, что там внутри всего одно помещение, будка для охраны снаружи — очень удобно.

На этом складе Гуанако вчера встречался с одним из голов Бедроградской гэбни, на этом же складе сегодня ночью тоже состоится некая встреча, относительно которой ничего внятного Гуанако выдавить из себя не смог.

На этом складе может оказаться новейшего образца оборудование для записи и воспроизведения изображения. Вчера было, а с учётом назначенной на сегодня встречи его вряд ли стали бы демонтировать и уносить.

А если так, его демонтирует и унесёт Гуанако.

Подобное оборудование — пока что редкость. Его собирают инженеры Бедроградской гэбни, оно не валяется на дороге просто так. Фаланг они осчастливили чудом техники, Медицинскую гэбню по старой дружбе — тоже.