Чумная Полли и маскарад
Шрифт:
Вики осторожно опустилась на корточки и… Полли вздрогнула, поднимая глаза. Секунду она смотрела своими зелеными, злыми, как говорил отец, глазами на Вик, а потом с плачем бросилась ей на шею:
— Лера, вы живая… Вы живая, лера… Вы живая… — она говорила чуть-чуть странно, еле выговаривая некоторые буквы, но к счастью, вполне понятно. Вик поздно вспомнила, что Дрейк говорил — она у всех спрашивала про своих родителей. Её бы не понимали, говори она на старовернийском.
Вик осторожно попыталась обнять Полли, но рука прошла сквозь призрачную ткань платья и через саму девочку. Та, продолжая
— Простите, простите, простите, лера… Я забылась… Простите, лера… Просто вы первая живая за много-много-много… Дней.
Вик мягко улыбнулась девочке:
— Полин, тебе не за что извиняться.
Та вновь подняла на Вик свои зеленые, почти как изумруды, глаза:
— Прекрасная лера… Вы не знаете, где мои родители?
Вик поджала губу, и Полли сама продолжила:
— Я ходила в город… Там все мертвы. Там все умерли… Я думаю, мои родители тоже умерли вместе с городом. Иначе бы они вернулись за мной. Ведь они бы вернулись?
— Конечно, Полин. Они бы обязательно вернулись.
Времена, когда родители бросали своих детей умирать в одиночестве, почти прошли. Во всяком случае Вик хотелось на это надеяться. Ведь не умер Дрейк, мелкая портовая крыса, а стал уважаемым человеком.
Полли взмолилась:
— Прошу… Не бросайте меня… Не уходите — там город умер. Там никого нет. Останьтесь со мной — тут так страшно в темноте. Я боюсь крыс. Я боюсь темноты, прекрасная лера. Не бросайте меня…
Вик поправила девочку:
— Полин, город жив…
Та с жаром принялась говорить:
— Я была там, прекрасная лера! Там пусто, там только ветер метет грязь, снег и лепестки цветов… Там очень грязно и тихо… Там все умерли. А кого я нахожу живым, тут же… Умирает… Не умирайте, лера, прошу…
— Я не умру, Полин. И город жив, треугольник на сердце. Я…
И вот как сказать — я заберу тебя, если ты простишь город?
— Полин…
— Прекрасная лера, я столько молилась, чтобы город ожил… Я так молилась, честно-честно-честно… Пусть он живет, пусть он будет, пусть будут люди… Я так хочу, чтобы город жил, чтобы… Чтобы… Чтобы… Чумы не было… — она опять разрыдалась. Только проклятье продолжало сиять в темноте. Теперь вместе с Полин сияла и Вик.
Умеют ли дети лгать?
Умеют ли призраки лгать?
Умеют ли лгать пятисотлетние призраки?
Умеют ли призраки взрослеть?
Полин была безутешна. Или старалась быть такой.
— Полин…
— Да, прекрасная лера?
— Прости меня… Прости город… Прости родителей… Не злись на всех нас.
— Я не злюсь, прекрасная лера. Вам не за что просить прощения, прекрасная лера… Только не уходите… Или… Если уйдете за край — возьмите меня с собой. Я больше не могу быть тут…
Вик сейчас поверит ей, заберет вместе с проклятьем, а Полли вырвется из ловушки и убьет. Убьет всех — такую возможность нельзя исключать. Нельзя же?
Она осторожно спросила, неуверенная, что это выход — еще можно было собраться с силами и ударить эфиром в самое сердце проклятья, в самое сердце Полин — это гарантированно убьет Полин и саму Вик:
— Полин, хочешь жить со мной?
— Лера?
— У меня есть комната… — Вик вспомнила про ремонт
и поправилась, — несколько комнат в далеком-далеком городе… Я заберу тебя отсюда. Ты будешь жить…Полин тут же предложила:
— Я умею быстро бегать — я могу разносить записки. Я могу ходить за покупками — я сильная, я могу много унести в корзине. Я могу убирать и мыть полы, я умею чистить камины, лера, вы не пожалеете — только заберите меня отсюда.
Вик встала и твердо сказала:
— Ничего не нужно — все это умею делать я сама. Просто собирай вещи и пойдем…
Только бы это не было самой страшной ошибкой Вик в этой жизни, но бросать Полин тут тоже не выход. Никто не должен прозябать в темноте и одиночестве века.
Полин принялась спешно закидывать конструктор в коробку, а потом вскочила с пола:
— Прекрасная лера, мне ничего не нужно, правда-правда-правда, только вы не умирайте и не бросайте меня…
— Не брошу, Полин. Мы станем маленькой семьей — ты и я… Я не уверена, что из меня выйдет хороший родитель, но старшая сестра — точно. Ну что, пошли домой? — она подала Полин свою руку. И, как только Полли вложила свои призрачные пальцы в ладонь Вик, с тихим шелестом опало проклятье, заставляя Вик ругаться: — бешенные белочки…
Не столько проверка Полли, сколько проверка намерений снимаемого проклятье… Вик мысленно застонала: «Проклятый ты гений Пьетро Ваннуччи! Можно было прямым текстом на картине написать: заберите ребенка, дайте ей второй шанс, станьте её семьей вместо бросивших её родителей!»
— Лера? — тихонько напомнила о себе Полин. Она теперь сияла тихим белым светом чистой души.
— Меня зовут Вики… У меня к тебе все же будет одна небольшая просьба. — Ей же еще Эвана сейчас искать. Дрейк позаботится о Полли. — Найдешь в городе больницу, а в ней Томаса Дейла… Найдешь его и сядешь напротив него, глядя в глаза… Минут так пять — чтобы точно прочувствовал, что нельзя воплощать в жизнь чужие страхи, а потом просто скажешь: «Чума ушла»…
— Лера?
Вик вздохнула:
— Впрочем, нет, забудь… Нельзя так ни с кем шутить. Пойдем, я познакомлю тебя с одним хорошим человеком… Он тоже очень хотел познакомиться с тобой.
Только адер Дрейк знакомиться уже ни с кем не мог. Он сидел на полу, опираясь спиной на холодную, склизкую стену, еле дыша, и, стоило Вик с Полли шагнуть за пределы защитного плетения, как он улыбнулся, вздохнул:
— Я обещал… Удержать…
И умер…
Вик рухнула на колени возле него:
— Ты обещал… Ты обещал не умирать ради меня! И кто вообще умирает, когда чума побеждена… — она положила руки ему на грудь — с Томом сработало, сработает и с Дрейком. Просто не может не сработать! Эфир потек с её пальцев. — Индюк ты надутый!
Откуда-то сбоку донеслось:
— Отпусти… И я селезень, а не индюк…
Вик повернула голову на голос и не смогла понять, что происходит — перед глазами все расплывалось.
— Дрейк?
Он сиял, держа такую же сияющую Полли за руку:
— Мы пойдем… Я провожу Полли…
Вики, продолжая вливать эфир в тело Дрейка, прокричала — сейчас она была не в силах держать эмоции под контролем:
— Никуда вы не пойдете! Я обещала Полли дом!
— У неё есть дом — на небесах.