Чужак из ниоткуда 5

— У нас никогда не спрашивают. Если ребёнок или взрослый хотят есть, они едят.

— Понятно. Тогда что?

— Мне грустно. Я хочу домой. Очень соскучился по родителям.

— Понимаю. Я тоже скучаю по своим родителям.

— Когда мы полетим домой?

— Придётся немного потерпеть, Малыш. Не все дела здесь ещё сделаны.

— Это ваши дела не все сделаны. Моих дел тут нет.

— Есть.

— Нет!

— Есть. Раз ты оказался здесь, то, значит, у тебя сами собой возникли здесь и дела. Например, поскорее вернуться домой. Логично?

— Ненавижу вашу взрослую логику!

— С пониманием. Но деваться нам с тобой некуда. Поэтому давай попробуем получить хоть немного удовольствия из сложившихся обстоятельств. Хорошо?

Малыш промолчал.

— Обещаю, что мы вернёмся домой сразу же, как только появится такая возможность. Ни на день не задержимся.

— Хорошо, — если бы плазмоиды могли бурчать, то мысленный ответ Малыша сошёл бы за бурчание. — Только не обмани.

— А я тебя когда-нибудь обманывал?

— Нет.

— Значит, можешь мне верить. Логика.

Малыш засмеялся. Или мне показалось, что это был смех.

Глава четырнадцатая Что такое молодость. Начни с себя. Достоевский и другие. Чувства ИИ. Снова Малыш

Три земных года и два месяца. Столько я не был на Гараде. Теперь, возвращаясь, испытывал двойственные чувства. Видимо, они как-то отражались на моём лице, потому что Быковский поинтересовался:

— Что, Иванушка, не весел? Что головушку повесил? [1] Жар-птицу мы, считай, добыли, о чём печалиться?

Разговор случился на следующий день после празднования дня рождения Юджина Сернана, за завтраком.

— Или похмелье? Так вроде не с чего, мы дажебутылку вчера не допили.

— У меня не бывает похмелья, — сообщил я.

— Ну-ну, — усмехнулся Быковский. — Слыхал я эти слова много раз от разных людей, и ни один из них, как выяснилось со временем, не знал, о чём говорит.

— Правда, не бывает. Ты забываешь, Валерий Фёдорович, что я умею управлять своим обменом веществ. До известной степени, разумеется, но тем не менее. От чего похмелье случается? Во-первых, этанол сам по себе яд. Во-вторых, когда он расщепляется в печени, то превращается в ацетальдегид, который…

— Ну, началось, — поднял глаза к потолку командир. — Нам ещё лекции о вреде алкоголя не хватало, да Юджин?

— Точно, — подтвердил Сернан. — Про вред алкоголя нам всё известно. Лучше расскажи, как ты справляешься с похмельем. Ускоряешь обмен веществ — это понятно. КАК ты это делаешь?

— Достигается упражнениями, — сказал я. — Как-то уже говорил, но могу повторить. В вашем случае это будет долго и трудно.

— Возраст, — вспомнил Сернан.

— Он, — кивнул я. — Для гарадцев сорок лет — это вообще не возраст. Меньше четвёртой части жизни, только-только всё начинается. Но для землян…

— Не знаю, как другие, а я чувствую себя вполне молодым, — заявил Сернан.

— Где-то читал, что древние римляне считали человека молодым до сорока пяти лет, — сказал Быковский. — А ведь в те времена средняя продолжительность жизни такая примерно и была, если не меньше.

— Римляне не дураки были, — заметил Сернан с глубокомысленным видом. — Весь цивилизованный мир до сих пор в своём развитии на их достижения опирается.

— Смотря что считать цивилизованным миром, — сказал я. — Цивилизация Китая древнее римской, и её достижения уж никак не меньше.

— И где сегодня Китай? — с оттенком пренебрежения осведомился Сернан. — В глубокой заднице, pardon my French.

— Сегодня — да, а завтра, глядишь, и снова на коне. Скачет впереди планеты всей. Прямая экстраполяция сегодняшнего дня в завтрашний — не самый лучший метод прогнозирования. У Китая такой мощный потенциал, что всем остальным до него далеко. Включая США и Советский Союз. Вместе взятых.

— И какой же у них потенциал? Науки нет, техника вся ваша, советская. Сельское хозяйство примитивное. Люди в нищете живут.

— Вот люди и есть главный потенциал и главное богатство. Китайцы любят и умеют работать, как мало кто. Вспомни чайна-тауны в американских городах. Учатся они тоже быстро.

— Это правда, работать они умеют, — согласился Сернан. — Но мы отвлеклись.

— Причём не единожды, — сказал Быковский.

— Ничего, я помню всё, о чём мы говорили. Так вот, в порядке очерёдности от последнего к первому. Обменом веществ и не только им можно сознательно управлять. Но учиться этому лучше с самого детства. Как и многому другому. При этом учиться не по желанию «хочу-не хочу», а жёстко, по обязательной программе. Помните гарадский принцип воспитания и учёбы? Требовательная любовь. Так учат в наших интернатах. Результат вы видели в «Озёрном». Понравился?

— Слов нет, — сказал Быковский. — Словно в фантастической книжке побывали. Не думал, что такие дети бывают. То есть, я знал, что они бывают, но чтобы все… Умные, красивые, здоровые, спортивные.

— Любопытные, — добавил Сернан. — Вернее, как это… любознательные.

— И это только на первый, довольно поверхностный взгляд, — заверил я. — Почти любой из них, в особенности те, что постарше, при необходимости сумет двигаться быстрее обычного человека в два-три раза, видит в полной темноте, за пять-десять минут затягивает неглубокие раны, легко запоминает десяток-другой страниц текста с первого прочтения и умеет многое другое, что недоступно среднему землянину. Подводим итог. И в сорок лет можно научиться многому из того, что умеет почти каждый гарадец. Но придётся очень и очень постараться. Ежедневные упражнения и не по одному часу. От простого к более сложному. Шаг за шагом, не отступая. Если уверены, что вам это надо — дам методики. А при необходимости помогу и подскажу, что нужно.

Я смотрел на своих коллег, товарищей и друзей и думал о том, как трудно будет на Земле, когда мы вернёмся.

Не одни, с миссией гарадцев.

Людей, которые шагнули далеко вперёд по сравнению с землянами. Во всех смыслах. И не только в научно-технических достижениях. Шагнули в главном — в отношении к себе и другим. Именно в такой последовательности. Потому что всё начинается с отношения к себе. К своей душе, своему разуму, своему телу. «Стяжи дух мирен, и тогда тысяча душ спасется около тебя», — говорил русский святой Серафим Саровский. Сейчас о нём в Советском Союзе мало кто помнит, но времена меняются. Святой говорил о спасении души человеческой, но принцип всегда один и тот же: начинай с себя.

Это самое трудное.

Потому что лень, утром на работу, после работы друзья зовут пиво пить, вечером по телевизору любимая передача «А ну-ка, девушки». Не говоря уже о том, что сын опять двойку по арифметике принёс, и в квартире давно пора ремонт сделать, — обои совсем выцвели и кран в ванной течёт, зараза, постоянно.

И как тут собой заниматься?

Вот такие мысли у абсолютного большинства.

В Советском Союзе всё-таки ситуация получше, там людям с детства хоть как-то пытаются привить мысль о том, что коммунизм невозможен без нового человека, — красивого и здорового, для которого творческий труд на первом месте. А большинству землян ни коммунизм не нужен, ни новый человек. Более того, при слове «коммунизм» некоторые непроизвольно косятся на сейф, где у них лежит кольт сорок пятого калибра. При этом красивым и здоровым быть никто не откажется.