Чужак

— Во-первых уже четырнадцать, а во-вторых — они ничего не скажут, ибо зачем? Ну на кой, прости меня, чёрт, им рассказывать про никому не нужного мальца? Ты меня удивляешь, Бинго.

— А куда я двину после порта того? — спросил Шадден, покашливая.

— Не принимай мою доброту как слабость или глупость, но ты отправишься куда хочешь. Это уже меня не коснётся.

— Я с вами иду? — изображал интерес Мадс.

— Не в тему вопросы такие, Мадс. Я понятно объяснил.

Ситуация переменилась в лучшую сторону; все, за исключением Бинго и Лемми, покинули дом. Напоследок он твердил про то, как Густав виноват, и какие теперь у него долги. Как и говорил Густав, музыкант будет сопровождать героев до порта, а остальные пойдут за паладином.

Сам Шадден точной дороги не знал, потому приходилось надеяться исключительно на его догадки, поскольку сами герои не разбирались в территории. Первое время брожения через мелкие холмы и узкие ручьи, все молчали. Друзья просто шли за музыкантом, ни разу не сомневаясь в нём. Спустя полчаса тишина, которую нарушало журчание воды и плески от рыб, а также ветер, колышущий листву, нарушилась кашлем Шаддена, после которого он выдал:

— Вам вообще не кажется, что я способен отвести вас в сторонку и убить?

— Нет, не кажется. А зачем? — спросил Фромгар, сжав кулаки.

— Убью — смогу легко уйти. Ваши тела здесь не найдут, поэтому я скажу, что отвёл вас до порта и решил вернуться.

— И кому ты скажешь? — поинтересовался, явно насмехаясь, Глейц.

— И то верно — уже с тоской закончил Шадден, после чего молчание вновь наступило.

Впереди все так же, как и час назад, просекались, растущие в несколько ярусов деревья, кусты, мелкие растения. И всё же, ночью они выглядели куда хуже и неприятнее, нежели днём. Ночной лес это одно из наимрачнейших мест в жизни, в которое может попасть абсолютно любой человек. Конечно, здешним обитателям ночью не так страшно, они не чувствуют всей той напряженности, поскольку знают местность. Простому человеку стоит только представить, как он в одиночестве блуждает по таинственному лесу в неизвестном направлении, при всём этом он не видит ночного светила, и даже в воде он не наблюдает отражения. В случае с нашими героями одиночество точно также вписывается, ведь из-за ужасной видимости кроме своих рук и верхушки деревьев, заслоняющих небо, никто из них не видел кого-то рядом. Да и ощущение одинокой ходьбы создавало молчание, изредка обрывающееся кряхтением, дыханием, кашлем и тому подобными звуками, по котором они сразу узнавали своих.

Но вот и закончились блуждания по длинной тропе в лесу в полном окружении деревьев и тишины. Из леса Шадден вышел к небольшой поляне; немного дальше виднелась река и мост, проходящий через неё. Эти территории для Глейца и Йеревана не знакомы, несмотря на их бывшую работу, в которой им приходилось постоянно перемещаться, оставляя на отдых от силы два часа, а то и меньше. Шаги по мосту создавали приятный ушам лёгкий скрип. Видно — мост хорош, по виду стар, ибо такие мосты в форме дуги уже давно не делают. Значит и строители подошли к делу со всей ответственностью. Вероятно, они и по сей день приходят к нему и проверяют на прочность доски и парапет.

В скромном порту пахло металлом и сгоревшим деревом. Рядом с одним из кораблей расхаживал капитан морского порта. Он носил потрёпанный сюртук, рваные узкие брюки и грязные ботинки. Его длинная борода давненько не мыта, но несмотря на весь его мрачный и неухоженный вид, напоминающий бездомного, капитан — человек хороший и крайне добрый. Он сразу заметил новоприбывших и нежными шагами подошел с вопросом:

— Вам, позвольте спросить, куда?

Высокий старческий голос, словно сжатый изнутри, говорил невнятно и большинство окончаний слов «съедались».

— Этим двоим, — Шадден указал на Глейца и Йеревана — нужна собственность на Зигьявике. А мне до Нижнего Фрампта. Билеты нужны прямо сейчас, располагаете такими услугами?

— Мм, Зигьявик… Эти пацаны не нуждаются в билетах, вы сами это понимаете. Через два часа должен прибыть большой корабль, направление которого лежит на несколько островов, в том числе и Зигьявик. А ваш этот Нижний Фрампт — дело плёвое. Скажите мне пожалуйста ваше полное имя, фамилию и может ещё что-то, чем вдруг вы можете по документам отличаться.

— Шадден Луис мон де Грис. Дату рождения?

— Да, пожалуйста.

— 30 октября 1427 ПБПА, Западное королевство Юнфлец, Барома.

— До Нижнего Фрампта придётся подождать пару дней. Ближайший рейс рассчитан на 21 мая. Пока вы ждёте, можете зайти вон в ту будку, — капитан указал на одноэтажное здание, по размеру не больше обычной спальни — это комната ожидания. Вы здесь единственные кроме меня, забавно.

В комнате ожидания стояло два кожаных дивана напротив друг друга, оба красного блеклого цвета. Местами они были порваны, от чего и сидеть было не совсем удобно. Стены покрашены в ярко-жёлтый, потолок и пол серые. Высота комнаты доходила до двух метров, а почти у потолка стояли мелкие окна с видом лишь на тёмное небо, на котором даже звёзд не было видно. Посередине комнаты стояла тумбочка, внутри которой лежало две бутылки воды, одна мелкая страница газеты и несколько толстых сигарет.

Взяв газету, Андрахил оглядел её.

АНОНС БРОМОВИК

Выходит еженедельно

Четверг, 19 января 1452 ПБПА.

В Бароме избирается новый мэр. На него претендует 73-летний Юрвин ван Джас. Он утверждает, что защитит права жителей как никто другой, сделает легализацию запрещённых веществ, продвинет индустриальные дела и называет себя последней надеждой Баромы, с чем сильно согласны проживающие там люди. Юрвин говорит: «Свободный город в одном хорош, а в другом плох: в хорошем он доступный и прекрасный, а в плохом мало запр…

На этом страница заканчивается. Андрахил прочитал её вслух, после чего Шадден яростно заговорил:

— Джас! Эта мразь когда-то была уважаемой личностью!? Старый маразматик превратил Барому в сборище убийц, ворюг и всяких идиотов!

Завязалось обсуждение трёх людей, каждый из которых ничего не смыслил в политике. Каждый приводил свои доводы в защиту высказываний о внешней политике современных правителях. Беседа приобрела атмосферу вечерних разговоров на кухне, хоть и внешне обстановка напрягает. Капитан оставил их друг с другом, а сам, не имея ни одного человека в порту, ходит по нему и что-то бормочет под нос; сами они сидят в неуютном домике, в котором стояла невыносимая духота. Всей странности и жути добавляет полная тишина повсюду. Даже животных не было слышно в лесу, а здесь они находятся вдалеке от нормальной жизни среди близких им людям. Тёмное небо медленно преобразовывалось в серую цветовую гамму.

Спустя два часа наступило утро, резко послышался звон колоколов. То был корабль, прибывший за Андрахилом и его товарищем. Все втроём вышли из дома и направились к капитану. Тот за два часа изрядно вспотел, что сделало его пучок волос похожим на комок с жиром.

Длинный корабль, на причале которого стоял жирный капитан — ранее знакомый нам Паурм Зингвинд. Он выглядел ещё хуже, чем несколько недель тому назад. Одежда, взмокшая от пота, запутанные грязные волосы, противная бородка и усы, вызывающие отвращение. Волосатое пузо вываливалось из его костюма наружу. Наплевав на все правила и границы, Паурм, с постоянными передышками и кряхтением, вышел на небольшой мостик, идущий от места остановки корабля, и подошёл к капитану морского порта. Сверкая всеми своими шестью зубами, которые были лишь на нижней челюсти, Зингвинд сказал:

— Один час отдыха, сэх. А дальше мы до Зигьявика плывём.

— Хорошо, там — за синей будкой, есть несколько столиков и даже зонтов над ними. Если еда нуж…

— Нет, сэх, пищи не нужно нам. Пхосто посидим, поговохим и поплывём — не успел капитан и закончить, как Паурм перебил его. Вонь изо рта собеседника явно раздражала капитана, однако сделать он ничего не может, за исключением замечания.

На мостик вышло порядка 20 человек, среди которых был мелкий лысенький юнга, выделяющийся из толпы огромных мужчин. Все они носили сплошное тряпье, которое и одеждой сложно назвать. В их речи хорошо слышны ругательства, отсутствие хоть какого-то словарного запаса и желание буйствовать.