Чужая для монстра

— Не могу сказать, что о такой первой брачной ночи я всегда мечтал, но будем работать с тем, что есть, — проворчал он мне на ухо. Я почувствовала идущее от него тепло, окутывавшее все мое озябшее тело. Его руки крепко удерживали меня, не позволяя сдвинуться с места. А губы… почему-то мне казалось, что я чувствую их неуловимое прикосновение к еще совсем недавно мокрым волосам.

— Спасибо, — я прикрыла глаза от удовольствия и, не услышав ничего в ответ, приоткрыла глаза и наткнулась на его острый словно разящий клинок, светящийся в предрассветных сумерках взгляд.

Глава 11

Я проснулась одна, но постель была примята и все еще хранила тепло. Не позволяя себе разлеживаться и не желая слишком задумываться о том, что произошло ночью, я вскочила, быстро привела себя в порядок. В дверь постучал дежурный солдат и вручил мне записку от мужа с приглашением позавтракать в большом зале. С моей стороны было не слишком разумно летать на ящере в нашу брачную ночь, поэтому я решила хотя бы утро провести достаточно традиционно.

В зале было шумно и многолюдно. Брат обратил на меня внимание, едва я вошла, бегло окинув взглядом. Убедился, что я в порядке и снова напустил на себя непроницаемый вид. Я улыбнулась, поздоровалась и подошла к ожидавшему меня Рейвену. Он тут же встал и, пододвинув мне стул, сел рядом.

— Как спалось? — с прохладцей полюбопытствовал он.

— Чудесно, благодаря вам, — тихо произнесла я, не желая посвящать чужих в подробности своей семейной жизни.

— Я рад. Надеюсь, в будущем, как только вам захочется совершить небольшую прогулку, вы поставите меня об этом в известность? — он пытливо взглянул на меня.

— Разумеется. Простите, больше такого не повторится, — было неловко, когда малознакомый мужчина, хоть и муж делает подобные замечания, однако я понимала, что сама спровоцировала подобное отношение к себе и теперь пожинаю плоды прошлой ночи.

— В таком случае, желаю вам приятно провести этот день. Вынужден оставить, дела.

Рейвен резко встал, и к нему тут же присоединились его люди. Вскоре в зале остались лишь мы с братом.

— С завтрашнего дня начинается эвакуация. Первыми переместятся женщины и дети. После немощные и больные. Маги до последнего будут пытаться удерживать мир от разрушения, — пояснил он такой синхронный уход военных.

— Все происходит так быстро, — сердце неприятно екнуло в груди.

— К сожалению, быстрее, чем мы планировали, — Альбер отбросил на стол салфетку и уставился на меня, — ты не жалеешь?

— Мне не о чем жалеть. Мы лишь действуем согласно возникшей ситуации. Не более того.

— Главнокомандующий… он… корректен с тобой? — вопрос Альбера прозвучал очень тихо.

— Да, он чрезвычайно корректен и терпелив, — сама улыбнулась своим словам. Все это прозвучало несколько наигранно и отстраненно.

— В таком случае, я тебя ненадолго покину. Нужно проконтролировать временное размещение наших гостей.

Брат встал, подошел ко мне, обнял и поцеловал. Я проводила Альбера долгим взглядом и осталась в зале совершенно одна.

А после началась моя жизнь в новом для меня статусе. Я не решалась больше нарушать приказ главнокомандующего и не оставляла замок самовольно. Иногда на недолгих прогулках меня сопровождали его люди, иногда он выкраивал время, чтобы составить мне компанию. Мы не забирались слишком далеко. Говорили о многих вещах, и я поймала себя на мысли, что мне приятны эти разговоры. Главнокомандующий по-прежнему держал обещание и ни словом, ни делом не давал понять, что ждет от меня того, чего я дать ему не готова. Он раскрывался мне с другой стороны, был не опытным военным, командующим армией, а мужчиной, с которым было приятно говорить, и которого было приятно слушать.

Сегодня Рейвен решил показать мне особое для него место — старую часовню, которая была разрушена много лет назад очередным землетрясением. Мы летели туда на геликах, в сопровождении лишь пары человек. И я чувствовала себя вполне комфортно рядом со своим мужем. Больше не было странной робости или нерешительности. Он часто заставлял меня улыбаться. Его рассказы об этом мире завораживали.

Спустя час мы высадились у полуразрушенного, но все еще величественного квадратного здания с фасадами, парапетами, прорезанными окнами-розами и стрельчатыми арками. Внутрь часовни вела двустворчатая дверь.

Мы оставили наших сопровождающих, медленно поднялись по ступеням и Рейвен приоткрыл передо мной тяжелую створку.

— Когда-то сюда мог войти любой желающий в любое время дня и ночи, — его голос звучал приглушено и как-то особенно печально. — Именно с разрушением главной часовни нашей империи люди начали утрачивать веру в спасение. Они потеряли надежду. Я иногда возвращаюсь сюда, здесь чувствую себя спокойно и умиротворенно.

У дальнего конца часовни находился большой алтарь, неподалеку от него когда-то рядами стояли скамьи. Сейчас же большая часть скамей была разбита и валялась на каменных плитах потрескавшегося пола. По бокам располагались цветные мозаичные окна с изображением трех различных божеств. Сейчас от мозаики мало что сохранилось. Под окнами находились алтари, посвященные этим божествам. Ближе к выходу имелся спуск вниз, ведущий к дверям в крипту.

— Свет, Тьма и Справедливость, — указал Рейвен на уцелевшие изображения божеств. — Наши предки пронесли свою веру через много веков. Позже, когда народы объединялись под воздействием обстоятельств и присоединялись к Империи, наша религия вбирала в себя многие чужие догмы и постулаты. Именно сюда приходили молодожены, чтобы объявить всему миру о своих чувствах. А после подносили к алтарю свое новорожденное дитя, чтобы получить благословение божеств. Считалось, что в этом случае ребенок будет расти сильным, здоровым и счастливым.

— Прекрасное и таинственное место, от которого замирает сердце, — поделилась я своими ощущениями.

— Я давно хотел тебе его показать, — Рейвен замялся, и мне показалось, что на его щеках заиграл легкий румянец. Никогда не видела главнокомандующего столь нерешительным.

— Спасибо тебе за то, что решил это сделать, — я повернула к нему сияющее лицо и натолкнулась на взгляд мужчины. Темный и затягивающий, от которого внезапно потеплело внутри. Я неловко отступила назад, стараясь уйти от наваждения и не дать себе поддаться зову этого взгляда. Но неосторожно задела ладонью выступающий обломок железа и вскрикнула, почувствовав резкую боль. Царапина оказалась неглубокой, однако сразу же выступила кровь, которая сбежала по ладони и упала вниз, прямо в щель разломанной плиты.

— Теона, — Рейвен был слишком встревожен этой незначительной раной, тут же взяв меня за руку и поспешив залечить порез, — я не целитель, но кое-что могу.

Он легонько подул на кожу, улыбнулся и заботливо переспросил:

— Не болит?

— Нет, — я не могла отвести взгляда от его склонившегося надо мной лица. А когда его губы коснулись места недавнего пореза, мое сердце сладко сжалось. И я совершенно не почувствовала, как он внезапно напрягся и посмотрел куда-то вниз. Я проследила за его взглядом и с удивлением увидела на месте недавней трещины в плите робкий, но вполне живой цветок, который продолжал расти и подниматься на наших глазах. Спустя несколько мгновений и ударов сердца он расцвел, показав нам нежные шелковистые лепестки.