Чужая среди своих

Диор почему-то смутился и поспешно скатился с меня. И только тут я осознала, о какой «штуке» он подумал. Настал мой черед смущаться.

— Я вообще-то амулет имела в виду, — сочла нужным пояснить и тут же поняла, что сделала только хуже, столкнувшись с ошарашенным взглядом Воина.

Проклятье! Теперь он посчитает, что насчет другой «штуки» я очень даже не против. Еще и его взгляд непроизвольно скользнул по моему телу. У меня даже уши запылали.

— Отвернись! — прошипела я и он поспешно поднял глаза к моему лицу.

Я попыталась подняться, но Диор остановил, для чего ему пришлось положить руку на мою грудь. Он тут же отдернул ее, сцепил зубы и проговорил:

— Сначала нужно закрыть ставни. Они могут быть еще там. Просто затаились. Лежи на месте.

— Да кто «они»-то? — не выдержала я.

Как же раздражает, когда ты понятия не имеешь, что происходит, а тебе и не думают объяснить все по-человечески!

— Оборотни, — бросил Воин, по-пластунски приближаясь к окну.

— Оборотни со стрелами?! — непонимающе переспросила я.

— Давай я сейчас разберусь со ставнями, а вопросы потом, — уже раздраженно проговорил он, и я послушно заткнулась.

Пытаясь хоть как-то прикрыть все неприличные места распущенными волосами и руками, угрюмо ждала дальнейшего развития событий. Диор молниеносным броском, напоминающим нападение змеи, захлопнул одну из створок. В ту же секунду в открытый еще проем снова залетела стрела. Я вскрикнула от страха — не приведи Светлый бог зацепит Диора! К счастью, тот уже снова уткнулся лицом в пол, готовясь к новому броску с другой стороны.

Эти несколько секунд, пока Воин разбирался со ставнями, показались часами. Но, наконец, ставни были закрыты, и помещение погрузилось во тьму, рассеиваемую лишь огнем в очаге. Конечно, при моем зрении это казалось почти что дневным светом, но Диору, наверное, не очень комфортно. Хотя уже то, что полумрак скрадывает мою наготу, очень даже радовало.

— Теперь можешь одеться, — прозвучал от окна голос Воина, но я уже и сама ползла к оставленной одежде.

— Можно и не ползти уже. Ставни закрыты, — хмыкнул он, и я ощутила, как щеки снова вспыхнули.

Бросила через плечо на Диора уничтожающий взгляд. Он щурился, всматриваясь в полумрак и бесцеремонно меня разглядывая. Пространство у очага и вовсе проглядывалось, как на ладони, а именно там и лежала моя одежда.

— Отвернись! — рявкнула я, и Диор, пряча улыбку, нехотя повернул голову.

Я поспешно натянула одежду и с облегчением расправила плечи, чувствуя себя теперь гораздо увереннее.

— Нужно найти свечи, — продолжая смотреть в сторону, произнес Диор.

— Тебе нужно — ты и ищи, — все еще обиженная на него за то, что нашел повод посмеяться надо мной, буркнула я. — А мне и так все видно.

— Даже завидую в этом плане, — беззлобно откликнулся он. — Даже при таком слабом освещении было на что посмотреть. Представляю, какое зрелище открылось бы при другом.

— Бесстыжий! — выпалила я, но почему-то голос прозвучал не слишком недовольно. То, что мое тело ему понравилось, было приятно. Я тотчас ужаснулась себе и стала накручивать в себе гнев в ответ на такое недостойное поведение Воина.

— Поворачиваться-то уже можно? — ухмыльнулся Диор.

— Можно, — буркнула и занялась волосами. Негоже приличной девице щеголять перед мужиком с распущенными патлами. И пусть этот мужик меня уже какую только не видел, дела это не меняло.

Я устроилась на табурете за столом и, заплетая косу, наблюдала за тем, как Диор рыщет по хижине в поисках свечей. Так хотелось, чтобы он на что-то наткнулся в темноте, но к сожалению, натаскали его в братстве просто великолепно. Диор безошибочно чувствовал, когда на пути попадалась преграда, и каждый раз обходил ее. Еще и нашел-таки связку свечей и с победным видом поднял их над головой, показывая мне. И вскоре темная комната озарилась уютным и даже интимным светом, что только усугубило мое смятение от близости этого мужчины.

Еще и его новый облик сильно смущал. До того, как Диор сбрил бороду, легче было воспринимать его, как сурового и опасного Воина Светлого бога, от которого лучше держаться подальше. Теперь же передо мной был совсем молодой еще парень с умопомрачительной фигурой, светлыми волосами и просто колдовским взглядом. Даже шрам его не портил, а наоборот, вызывал непонятное трепетное ощущение. Поймала себя на том, что мне хочется коснуться его, погладить и даже поцеловать, выспросить, как Диор его получил и сказать, что он нисколько не портит лицо.

Проклятье, да что ж у меня в голове-то делается?! Совсем ополоумела, видать! Больно нужны ему мои заверения и моя симпатия!

— Сегодня придется поужинать остатками мяса, — сообщил Диор, доставая из сумки еду, на которую я и смотреть-то не могла после утренних воспоминаний. — Дрова лучше поэкономить. Жаль, что я не успел принести в дом побольше. Воду ты, надеюсь, не всю использовала?

— Нет, там еще полбочки, — механически откликнулась я, и тут обожгло неприятное подозрение. — Погоди, а зачем нам это все экономить?

— Кто знает, сколько оборотни захотят нас тут в осаде держать, — голос звучал подчеркнуто беспечно, но что-то в нем все равно насторожило. Судя по всему, Диор обеспокоен гораздо сильнее, чем пытается показать.

Мои губы невольно задрожали, и, заметив это, он успокаивающе улыбнулся.

— Не переживай, я что-нибудь придумаю.

Видела я уже, чем обычно заканчиваются такие громкие заявления! И его слова нисколько не успокоили.

— Ты объяснишь мне, наконец, что происходит? — стараясь не выдавать, насколько на самом деле страшно, спросила я.

— Объясню. Только ты ешь, давай. И не смотри, словно затравленный олененок.

Неужели я так смотрю? Поспешно опустила глаза, но стало еще хуже. Передо мной в глиняной миске лежал кусок мяса обескровленной мной лани.

— Не хочется, — глухо откликнулась, чувствуя, как к горлу подкатывает дурнота. Но почему-то вид того, как это самое мясо ест Диор, не вызывало негативных ощущений и я придвинула свою порцию к нему. — Тебе силы больше понадобятся, чтобы вытащить нас отсюда.

Он покачал головой, но не стал снова настаивать на том, чтобы я ела. Может, понял, что я на самом деле испытываю. Трудно сказать, что у Диора вообще в голове происходит. Как бы то ни было, начал рассказывать о том, что на данный момент должно меня заботить сильнее всего.