Чужая здесь, не своя там. Дилогия

Я уже хотела было уйти, продрогла изрядно, да и вдруг неудобно стало – стою тут, смотрю чересчур пристально… Стейнир резко развернул коня и вновь приблизился к границе своего участка. Он спрыгнул, отбросил поводья, явно зная – скакун никуда не денется, и подошёл к ограждению.

– Желаете прокатиться? – Стейнир упёрся руками в перекладину и кивнул в сторону своего коня.

Захотелось как ребёнку заверещать: “да!” и подскочить, победно взмахивая руками.

– Не откажусь, – спокойно ответила я.

– До ближайшей калитки, – на миг он задумался, – минут десять.

И посмотрел на меня с вызовом.

А вот за дальнейшее эдель Фордис посадила бы меня под домашний арест минимум на месяц.

– Ничего, я так. – И подошла к ограждению. Правда, тут же с тоской осмотрела плотную теплую юбку – неудобно будет перелазить.

Теперь уже Стейнир смотрел на меня с восторженным изумлением.

– Вот только меня же просто так ваша защита не пропустит, – заметила я.

– Да, конечно.

Он подошел и положил руку на перекладину.

– Прошу, – и взмахнул другой рукой, приглашая.

“О превеликий Рауд, только бы не упасть! И зачем я вообще решила доказать то ли ему, то ли себе, что вполне себе лишена предрассудков и вообще, уверенная в себе барышня, которая не боится даже вот таких препятствий? Ну дуреха же, самая настоящая”, – все это проносилось у меня в голове, когда я взбиралась по перекладинам.

Наверно Рауд меня услышал, потому как все обошлось: юбкой я не зацепилась, не подскользнулась. Когда я уже оказалась по другую сторону и собиралась спрыгнуть, Стейнир протянул мне руку. По своей излюбленной привычки я хотела отказаться от помощи, но сейчас я понимала – не тот момент.

Оперлась об его руку и аккуратно спустилась. А у самой вдруг колени чуть не подогнулись и даже сквозь перчатку чувствовалась тепло его крепкой ладони. Высвободила свою руку я даже с некоторым трудом, при этому испытывая и собственное недовольство, чего уж там.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я.

К шенсеру я подходила с некоторой опаской, оказалось – не зря.

– Слишком близко не подходите, – предупредил меня Стейнир, выйдя из-за моей спины. – Тут не все так просто.

Он приблизился к своему коню, подобрал поводья и как будто что-то шепнул ему. Я с интересом наблюдала за ними. Конь скосил глаз в мою сторону, словно присматриваться ко мне.

– Не торопливо подходите ко мне, – произнес Стейнир. – Только без резких движений. И не бойтесь, – он подкрепил фразу улыбкой.

Если до этого я и не боялась, то сейчас начала. Крупный, сильный конь уже вызывал не просто опасения. Не зря же про них наверно ходят слухи, что уж очень буйные, потому и не приручаются. А вот у Стейнира и тени опасений не было. Он спокойно стоял рядом со своим скакуном и ждал, когда же я решусь. А ведь я не трусиха!

– Можно вашу руку? – спросил Стейнир, когда я все-таки приблизилась к ним.

Я в нерешительности замерла.

– Так надо, – произнес он и вновь протянул свою ладонь.

Ну если надо действительно надо…

– Только без перчатки.

Пару глубоких вдохов, чтоб унять волнение, и я сняла перчатку.

– Я не кусаюсь, – он опять улыбнулся, – да и Гапор тоже не станет этого делать, надеюсь.

Стейнир повернулся к коню и как будто спросил у него. Тот дернул головой, словно говоря: “Ну чего застыли, быстрее! Я долго ждать не буду” и притопнул передней ногой.

– Гапор? Его так зовут? – спросила я.

– Да. На одном из наречий Лаксавирии это означает сильный.

Сильный значит. Ничего удивительного.

Я несмело вложила свою руку Стейниру в ладонь. Он улыбнулся мне, подбадривая, и слегка сжал мои подрагивающие пальцы.

На подперсье у коня крепился амулет. Вот к нему и приложил свою вторую руку Стейнир, не отпуская меня. Наверно что-то должно было произойти, но я ничего не почувствовала. Все мысли и ощущения сконцентрировались на совсем другом.

Я отвыкла от таких прикосновений, обычных, вроде ничего не значащих, но все равно нужных и приятных. Только Даника я могла подпустить настолько близко. И все же это не совсем то…

Я не слишком долго была тогда счастлива, но помнила то время очень хорошо, как бы не старалась забыть. И остро помнила разочарование и боль предательства.

“Не смей сравнивать! Не смей!” – твердила я сама себе. – “Он другой!”

Какой? Я понятия не имела, но точно другой, или в этом пыталась убедить себя…

Рука Стейнира уже не просто грела, жгла мою ладонь.

– Видимо об этом Данфер уговаривал вас рассказать мне, – внезапно охрипшим голосом заметила я. Пришлось прокашляться.

– Видимо об этом, – удивился Стейнир.

А я поняла, что только что сдала себя, и он догадался – я подслушивала. Нужно было отвлечь, поэтому я тут же спросила:

– Как он работает?

Внезапно Стейнир помрачнел и бросил:

– Вот это лучше спросите у мастера, – последнее слово он протянул едким тоном.

Я растерянно на него посмотрела и хотела высвободить свою руку. Он не позволил.

– Ещё рано.

– И все же?

– Привязка к конкретному человеку.

– То есть вот так просто можно любого коня заставить привязать к человеку, чтоб служил только ему? – удивилась я.

– Не просто, да и не любого.

Весьма лаконично. Однако настаивать я не стала – лучше действительно расспрошу Йеннера.

– И долго ещё?

– Неприятно?

Я даже охнула – откуда у него такие мысли?

– Нет, просто…

– Я скажу, когда все.

Он так остро ощущался рядом, как будто не просто за руку держал, а крепко прижимал меня к себе. Я не могла определиться – нравится мне это или нет. Отторжения уж точно не вызывало.

– Ой, – пискнула я, когда Гапор положил свою голову мне на плечо. Я даже чуть присела от неожиданности и не сразу заметила, что руку мою отпустили.

– Вот теперь точно все, – заметил Стейнир с непривычно мягкой улыбкой.

Конь фыркнул, обдав меня тёплым дыханием, а я погладила его по коричневому носу.