Чужое лицо

— Вы думаете, Джосселин Грей был убит в связи с этой аферой? Может, вы узнали что-то о мистере Марнере? — Лицо Эстер было грустным, что, впрочем, не мешало ей строить вслух предположения. — Джосселин мог обнаружить, что затевается жульничество.

Монку вновь пришлось прибегнуть ко лжи.

— Все может быть. Попробую начать с чистого листа. Вы не помните, как называлась эта компания и кто именно из друзей вашего отца вложил туда деньги? Они могли бы рассказать об этой истории подробнее.

Эстер назвала Монку несколько имен, и он записал их, выспросив еще и адреса. Потом поблагодарил ее, чувствуя себя несколько неловко. Он действительно был благодарен ей и за помощь, и за то, что она, зная о его беде, говорила с ним без унизительной жалости.

Монк помедлил, ища подходящие слова, затем коснулся ее руки и взглянул в глаза. На секунду у него вспыхнула надежда, что они могли бы стать добрыми друзьями. Однако теперь между ними лежал труп Джосселина Грея.

— Благодарю вас, — тихо повторил Монк. — Вы очень помогли мне. Я высоко ценю вашу откровенность. — Продолжая глядеть ей в глаза, он позволил себе слабо улыбнуться. — Всего доброго, мисс Лэттерли.

Глава 12

Фамилия Марнер ничего не говорила Монку. На следующий день он сходил по трем адресам, которые ему дала Эстер, но выяснить удалось немного. Монку по-прежнему были известны лишь фамилия дельца да род занятий — импорт. Никто ни разу не встречался с загадочным мистером Марнером. Сведения о ходе дел вкладчики получали от мистера Лэттерли, а ему, в свою очередь, сообщал их Джосселин Грей. Компания намеревалась заняться импортом табака из Соединенных Штатов Америки с целью выгодной розничной продажи (по слухам, совместно с некой турецкой фирмой). Большего никто сообщить не мог, но прибыли от этого предприятия предполагались весьма внушительные.

Когда Монк покинул последний по списку дом, пошла уже вторая половина дня, однако отдыха он себе позволить не мог. Наскоро перекусив купленными у уличного торговца бутербродами, Монк направился в полицейский участок — попросить помощи у сыщика, специализирующегося по финансовым преступлениям. По крайней мере, тот должен был знать имена крупных дельцов и все, что касается турецкой фирмы.

— Марнер? — понимающе повторил мужчина, задумчиво запуская пятерню в редеющую шевелюру. — Боюсь, что я о таком даже и не слышал. А имя его вам неизвестно?

— Нет, но он основал компанию, которая собиралась вывозить табак из Америки, смешивать его с турецким и выгодно продавать.

Лицо у собеседника вытянулось.

— Звучит не слишком приятно, сам я не выношу турецкий табак и вообще предпочитаю нюхательный. Марнер? — Он покачал головой. — Вы ведь, наверное, имеете в виду не старого Зебадию Марнера? Его-то уж вы наверняка проверили. Скользкий тип. Я никогда не слышал, чтобы он имел какое-нибудь отношение к импорту.

— А чем он занимается?

Собеседник удивленно приподнял брови.

— Теряете хватку, Монк? Что это с вами? — Он недоверчиво покосился на коллегу. — Вы должны знать Зебадию Марнера. Мы так и не смогли до сих пор предъявить ему никакого обвинения — уж больно хитер! Добрая половина ломбардов, потогонных мануфактур и борделей от Лаймхауса до Собачьего острова фактически принадлежат ему. Подозреваю, что он берет проценты с торговли опиумом и с доходов малолетних проституток. — Он с отвращением поморщился. — Но доказать это, конечно, трудновато.

Монк уже боялся надеяться. Если это тот самый Марнер, то ниточка ведет прямиком в преступный мир. Может быть, Монк до того, как попал в больницу, нашел доказательства вины Марнера? Может, Грей и Марнер — сообщники? Но Грей сам потерял на этой афере крупную сумму… Или только сделал вид, что потерял?

— Где я могу найти Марнера? — спросил Монк. — Он мне нужен, причем безотлагательно.

Он бы и сам выяснил адрес, да поджимало время. Пусть коллега сочтет, что Монк потерял хватку и тронулся умом, бог с ним! Теперь поздно об этом беспокоиться!

Собеседник выпрямился, впившись глазами в лицо Монка.

— Вы узнали о Марнере что-то такое, чего не знаю я, Монк? Я годами пытался ухватить этого скользкого ублюдка за жабры. Так поделитесь со мной вашими сведениями. — Лицо его выражало страстное нетерпение, в глазах светилась надежда. — Я не собираюсь отнимать у вас лавры, мне просто хочется посмотреть на его физиономию, когда мы его прижмем.

Монк хорошо понимал коллегу, но помочь ему был, к сожалению, не в силах.

— У меня ничего нет на Марнера, — ответил он. — Я даже не уверен, что его последнее предприятие было жульническим. Просто мне нужно выяснить причины одного самоубийства.

— Как? — Сыщик не смог скрыть своего изумления. — При чем здесь самоубийство? Вы же, как я слышал, раскручиваете дело Грея! Только не рассказывайте мне, что Ранкорн позволил вам прекратить расследование, никого не арестовав!

Получается, этот человек тоже знал о вражде между Монком и Ранкорном. О ней, наверное, было известно всем. Несомненно, Ранкорн сразу догадался о том, что Монк утратил память. Должно быть, он изрядно повеселился, наблюдая за его промахами.

— Конечно, нет. — Монк состроил недовольную мину. — Просто самоубийство имеет прямое отношение к расследованию. Грей был замешан в этой афере.

— С импортом? — Голос собеседника взмыл на целую октаву. — По-вашему, его убили за торговлю табаком?

— Табак тут ни при чем, дело в денежных вкладах, которые сгорели вместе с компанией.

— Вот как? Что-то не слишком похоже на Марнера…

— Если это тот Марнер, который мне нужен, — заметил Монк. — Сам я в этом еще не уверен. Я пока даже имени его не знаю. Где мне его найти?

— Лаймхаус, Ган-Лейн, тринадцать. — Мужчина поколебался. — Если вам удастся в чем-нибудь уличить его, Монк, сообщите. Вам-то он нужен только в связи с этим убийством.

— Нет. Мне просто нужны сведения. Но если обнаружу, что именно он затеял аферу с табачным импортом, я вам дам знать. — Монк невесело усмехнулся. — Обещаю.

Собеседник улыбнулся в ответ:

— Спасибо.

Назавтра в девять часов утра Монк уже был в Лаймхаусе. Он бы прибыл и раньше, будь в этом хоть какой-нибудь смысл. Все равно он поднялся в шесть, чтобы обдумать план действий.

Дорога туда от Графтон-стрит была долгая. Монк остановил кеб и покатил через Клеркенвелл и Уайтчепел мимо доков в сторону Лаймхауса. Утреннее солнце рассыпало яркие искры по речной глади меж черных барж, ползущих вверх по течению. На той стороне вдали виднелся Дептфорд и зеленели парки Гринвича.