Чужое тело, или Паззл президента

— Да потому, что он настоящий хищник. Вежливый, хорошо воспитанный хищник. Если такие хищники бывают. И чует добычу. А добыча — это новый тип компьютера, который мы разрабатываем. Ты ведь слышала об этом. Хочет купить подешевле, зная, что заработает на покупке столько, что и произнести страшно.

— Но я-то для чего ему?

— Со мной он уже говорил. Я категорически отказался, и теперь он попробует уговорить вас… тебя. Он ведь думает, что ты, как вдова, получила по наследству контрольный пакет акций.

— Нотариус ничего мне не говорил об акциях. Петя завещал мне эту квартиру со всем, что в ней, свой «лексус» и, по-моему, сколько-то там денег, точно даже не помню сколько…

— Я знаю. Но господин Фэн этого не знает и надеется уговорить тебя продать ему компанию.

— Я не хочу с ним встречаться. Это Петина компания.

— Я попытался отговорить его, но когда человеку чего-то очень хочется, он не слушает возражения.

— Хорошо, Женя. Если ты говоришь, что нужно, значит нужно.

— Спасибо, друг мой. Можно, я тебя обниму?

— Я думаю, можно. Как ты считаешь, это ведь не очень большое предательство Пети?

— Думаю, нет. Ты ведь не продаешь компанию, наоборот, защищаешь ее от посягательств.

Евгений Викторович нежно обнял Галю, и пальцы его медленно спустились по ее позвонкам вниз. Галя непроизвольно выгнула спину, и серые ее глаза внимательно и испытующе посмотрели на Евгения Викторовича. Она прерывисто, совсем по-детски вздохнула и прижалась всем телом к нему.

— Теперь слушай внимательно. Скорее всего, он позвонит в ближайшие дни, возможно, завтра и будет, я думаю, просить о встрече. По телефону о таких вещах не говорят. Наверное, лучше всего пригласить его сюда.

— Он говорит по-русски? А то я ведь по-английски едва ли десять слов могу пробормотать.

— Еще как.

— Что-нибудь приготовить нужно?

— Ни в коем случае. Предложи ему что-нибудь выпить. Виски у тебя в доме есть?

— Есть, Женя, всё есть. Кроме, — она вздохнула, — Пети…

— Хорошо. Обязательно договорись с Костей, чтобы он был здесь во время приема.

— С Костей? А это… опасно?

— Нисколько не опасно, но всё равно мне будет спокойнее. Можешь представить его как водителя и охранника Петра Григорьевича.

— Хорошо. Мне самой Косте позвонить?

— Позвони сама и скажи, что это я рекомендовал такой расклад. Он поймет. Как-никак он наша служба безопасности. Да к тому же он относится к тебе с уважением. Для него всё, что было у Петра Григорьевича, — свято. Он очень любил своего шефа, как он всегда звал Петра Григорьевича.

— Я знаю, Петя мне говорил, что он самый преданный и близкий ему человек. Если честно, я раньше даже немножко ревновала, дура.

13

— Господа, уважаемые рыцари плаща и кинжала, — торжественно сказал Яша, обводя суровым взглядом Костю, Свистуна и Исидора Исидоровича, — мы присутствуем сегодня при важном историческом событии — мы испытываем новый миниатюрный маячок, созданный нашей лабораторией по заказу службы безопасности компании. Скажу сразу, что задача, поставленная нам Константином Пантелеймоновичем, — Яша почтительно кивнул в сторону Кости, — казалась нам достаточно простой, но очень быстро Исидор Исидорович, который взялся разработать и изготовить маячок, столкнулся с рядом трудностей. Либо маячок оказывался слишком громоздким, либо сигнал его был слишком слаб, чтобы можно было надежно зафиксировать его. В какой-то момент Исидор Исидорович даже предложил мне вскрыть нашего дорогого коллегу Свистуна, для которого этот прибор и конструировался, и вшить ему маячок куда-нибудь в брюшную полость. В крайнем случае, уверил он меня, если и туда маячок вставить не удастся, всегда можно выкинуть какую-нибудь свистуновскую деталь вроде печени или чего-нибудь подобного.

— Не-а, я без печени несогласный, — возмутился Свистун.

— Вас, коллега, не спрашивают, — строго одернул его Яша. — Тем более что Исидор Исидорович в конце концов нашел довольно нестандартное решение задачи и радикально миниатюризировал маячок. Настолько, что стоит подумать над тем, чтобы продать его конструкцию нашим доблестным чекистам. А если денег у них не будет, можно предложить ее и вражеским разведкам. Константин Пантелеймонович, не доставайте, пожалуйста, мобильный и не звоните в ФСБ. Шучу, господа, шучу. А теперь шутки в сторону. Исидор Исидорович, показывайте свой товар.

— Слушаюсь, мон женераль, — Исидор Исидорович отдал Яше честь и поставил на стол портфель, стоявший у его ног.

— Ничего себе портативный маячок, — покачал головой Костя, — в таком портфеле можно и небольшую радиостанцию носить.

Исидор Исидорович укоризненно посмотрел на Костю своими маленькими вороньими глазками и достал из портфеля кроссовку.

— Если не ошибаюсь, дорогой герр Штирлиц, — спросил он у Свистуна, — вы носите обувь сорок третьего размера?

— Да, а откуда… — начал было спрашивать Свистун, но Исидор Исидорович оборвал его:

— От верблюда. Позвонил Константину Пантелеймоновичу, у него в его службе безопасности, оказывается, на всех нас обширнейшее досье, от размера обуви до половой ориентации.

— Ну, ребята, — покачал головой Костя, — с вами не соскучишься. Может, организуете свой КВН? Вы хоть когда-нибудь серьезно разговариваете? А то я никак не могу привыкнуть к вашему стилю. Удивительно, что вы еще находите время что-то делать в своей лаборатории.

— Нам шутка строить и жить помогает, — торжественно пропел Яша и кивнул. — Всё, теперь к делу. Исидор Исидорович, показывайте. И куда же Свистун должен в этой кроссовке засунуть маячок?

— Он уже там, — с достоинством ответил Исидор Исидорович и раскланялся с присутствовавшими. — Можете убедиться.

Свистунов покрутил в руках кроссовку, засунул в нее руку, развел руками:

— Не вижу.

— Что и требовалось доказать, господа присяжные заседатели. Господин Свистун, не соблагоизволите ли вы надеть эту замечательную кроссовку. Вот вам и ее пара, а то будете хромать в одной кроссовке, и это может показаться подозрительным. Не бойтесь, не бойтесь, ваше превосходительство, эти кроссовки не кусаются.

Свистун надел кроссовки.

— Что дальше?

— Идите, идите, молодой человек, — строго сказал Исидор Исидорович, — сходите домой, проверьте, не забыли ли вы выключить утюг…

— У меня нет утюга, — печально сказал Свистун.

— Теперь видите, почему нас презирают в Европе? У человека даже своего утюга нет. А человека без утюга и человеком-то назвать нельзя.

— Господа, я просил вас быть серьезнее. Тем более что в случае успешного выполнения задания я обещаю в качестве награды выделить из своего фонда деньги на утюг для нашего безутюжного коллеги.