Чужое тело
Шрифт:
Я дал ему подзатыльник.
– Вежливее давай, жертва аборта.
– Ещё один подзатыльник, с другой стороны.
– Если не будешь говорить, то я...
– Призадумался. А в самом деле, что это я? Какое моё дело, что там с ними будет, это дело Петра Сергеевича и Валерий Алексеевича, и их хорошего знакомого Михалыча. Но уж никак не моё. И мне оно как-то не надо...
– Слыш, нож твой?
– Я показал ему подобранный перочинник. Держал так же осторожно, как и Михалыч, двумя пальцами.
– Ребят, кто-нить, помогите.
– В дверь сунулся Валерий Алексеевич.
– Тут...
– Я схожу.
–
У Валерий Алексеевича дело было туго.
Нарки кайфовали. Выглядело это так. Комната, довольно большая. В ней рядами уложены матрацы и раскладушки низкие, на них лежат люди разной степени истощенности и помятости, накрыв лица мокрыми полотенцами. Как дрова. Лежат, не двигаются, только иногда подергиваются. У каждого из тела торчит по шприцу, то из руки, то из ноги. У одной девки, голой, из внутренней части бедра торчит. Нашла куда сделать укол, дура. Воняет дерьмом и потом.
Дрова разложили.
В основном мужики тут, хотя есть и пара девок.. Опознать их можно только по тому, что на одной юбка, единственное, что из одежды осталось, а на другой вообще одежды нет. Тело все в синяках и длинных красных пятнах, пролежнях. У нее-то как раз в бедре шприц. Вторая сохранилась получше, но тоже выглядит неважно. Все тело в засосах, грудь в потеках какой-то желто-белой дряни... Ссали на неё, что ли?
Глянул, отвернулся сразу побыстрее.
Женщина для меня всегда была... Ну, не то чтобы свята совсем. Опыт-то я уже кое-какой имел, и знал, что ничего там нету сложного да святого. Все обычно, хотя и приятно. Но видеть, как милая и красивая девушка превращена просто в безвольную куклу, в бревно какое-то, в мусор, в хлам... Медленно, исподволь, подло. Без надежды на возвращение к нормальной жизни.
Наверное, лучше уж как королева Мор Шеен. Там смерть честнее как-то. За день-другой всяко на тот свет.
– Валерий Алексеевич...
– Тут где-то кладовка должна быть...
– Валерий Алексеевич оглянулся. Вот тут... Нет. Не тут точно. Планировка-то стандартная, у меня бывшая в такой же квартире живет, сука...
За стеной что-то смачно влепили, быстро оборвался вскрик. Потом невнятный разговор, говорил Михалыч. Ему отвечали срывающимся голосом.
– Кладовка, кладовка, где же ты кладовка...
– Сказал Валерий Алексеевич.
– Почему-то нету, зараза такая?
В углу комнаты груда хлама. Маты какие-то старые, сложенные как попало, древняя одежда и прочее. Как раз угол закрывают.
– Может, вот там?
– Предположил я.
– Помоги...
– Валерий Алексеевич начал пинками расшвыривать маты.
В четыре ноги мы быстро распинали хлам, и открылся вход в небольшую каморку, за грубо врезанной дверью. Небольшой зеленый навесной замок, исцарапанный весь. Такая же небольшая фомка, и замок, крякнув, провис на одном ушке.
– Вот это да.
– Сказал Валерий Алексеевич.
Тут все было заставлено коробками, причем некоторые в фабричной упаковке, затянутые бело-зеленой полосатой лентой с какими-то надписями на немецком. Пара коробок вскрыта, в них видны коробочки поменьше, зелено-красные, с волком на этикетке.
– Дурь это?
– Неее... Это не дурь.
– Валерий Алексеевич вытащил одну коробку, открыл. Там, упакованные в плотную вощеную бумагу,
Восемь коробок. Упаковок патронов в коробке... Сколько? Не знаю. Вряд ли меньше сотни. Попробовал приподнять край - тяжелая, зараза, просто так не потаскаешь. И заклеены фабрично ещё. Надписи на немецком все. Что-то такое "дойча".
А вот тут уже интереснее.
– Макаровы?
– Спросил я, глядя на коробки, в которых аккуратно лежали пистолеты. Новенькие, в блестящей смазке, черные ствольные коробки в коробках без маркировок. Чем-то на наши Макаровы похожи, да только чуть иначе как-то...
– Вальтер Пэ5.
– Сказал Валерий Алексеевич.
– А это Це-Эз семьседят пять, чешский. Чезетта! Вот надо же, никогда не думал, что их тут будет. Ты что? Это не макароны, какие это макароны...* Сколько их тут?
* - макарон, макароны - жаргонное название пистолета Макарова, ПМ
– Двенадцать штук.
– Сказал я, оглядев коробки.
– Может, в тех ещё есть.
– Десять, говоришь?
– Переспросил Валерий Алексеевич.
А ведь это шанс. Давно хотел попробовать... Пистолет-то не очень намного больше коробочки с антибиотиками. А эффекту... Это же шанс, шанс, шанс! Который только раз выпадает. Где я ещё оружие-то возьму?
– Да нет, точно ошибся. Девять.
– Сказал, как в воду прыгнул. Ну да выхода у меня уже не было, в коридоре слышались шаги Михалыча.
Валерий Алексеевич посмотрел на меня.
– Зачем тебе?
– Никто о нем больше не услышит.
– Пообещал я.
– Даже не увидит. Утоплю. Расплавлю. В болоте сгною.
Раз, и ствол у меня под рубашкой. Тот самый, который чешский. Две коробки патронов, по пятьдесят штук. Коробка с инструментами для чистки и протирки быстро пихнул под грязные маты, там смотреть не будут. Блин, надо ж было догадаться, что же я рюкзак-то с собой не взял! Можно было б и больше...
Все это под очень внимательным взглядом Валерия Алексеевича.
– Макаровские не бери, не подойдут.
– Быстро предупредил меня Валерий Алексеевич. Как и куда припрятал он ещё два ствола, я не заметил.
– Ого, да у нас тут целый оружейный барон!
– Обрадовался Михалыч в голос, но лицо его оставалось серьезным.
– Так. Валер, нариков, как в себя приходить будут, никуда не пускай, даже в сортир. Пусть тут сидят. А мне надо б побеседовать...
Михалыч скрылся в комнате, где Костик сторожил двух барыг.
Я остался не у дел вроде как. Лязгнула входная дверь, в квартиру зашел Петя с рюкзаком. Осторожно запер дверь, брезгливо глянул в комнату с наркоманами. Выругался сквозь зубы.
– Так...
– Появился Михалыч.
– Пошли со мной.
– Он подхватил меня под локоть, отвел в сторону.
– Сколько стволов было?
– И уставился на меня пронзительным взглядом. Словно граф Урий, как рентгеном просветил. Я взгляд выдержал, стойко ответил.
– Вроде девять лежало. Что, там ещё пулемет нашли?
– Да не нашли. Ребят... Вы в разумных пределах, ладно?
– Вдруг сказал Михалыч.
– Если ствол уже пользованный, то проблем себе повесишь вместе с ним, потом тебя никто не отмажет. Понял?