Чужое тело

Комната обставлена не чета первым. Тут и телевизор есть, видик AKAI, и стол с выпивкой недопитой и картами, окурки в массивной пепельнице рядом с початой пачкой презервативов, ковры-диваны, и голая девчонка лет пятнадцати жмется что-то к стенке в углу, между полупустым шкафом и телевизором. Длинные темные волосы, немытые, худощавая и аж посинела. В комнате-то холодновато.

– Прикройся, чудо.
– Сказал я, бросая ей какое-то одеяло с кресла.
– Ты меня смущаешь и отвлекаешь.

Сам под это дело, улучив момент, я просунул оружие и патроны подальше в карман. Девушка шмыгнула носом, завернулась в одеяло, став похожей на большую подушку в углу.

– Хе, а я её и не заметил.
– Сказал Серега-большой.
– Так что с этими-то делать?

– На части и в канализацию.
– Петр Сергеевич.

– Засорится.
– Покачал я головой.
– Никак не получиться. Надо в мешки, на машине в лес, а там я место надежное очень знаю. Никто не хватится. Лопаты есть.

– Холодно ж!
– Возмутился Серега.
– Землю-то ломами копать будем!

– Да ладно, ещё и не недели не прошло, земля не промерзла...

– Ладно.
– Махнул рукой Петр Сергеевич.
– Козлик, тебе что говорили?
– Посмотрел он на козлобородого.

– Я буду жаловаться!

– Так до этого ещё дожить надо, дурик!
– Ласково сказал Сергей-большой.
– Вот ты сначала доживи, а потом уже иди жалуйся. С того свету жаловаться только у привидений получается... Хочешь быть призраком замка Иф?

– Я найду на вас управу!

– Серег, пни его сильно. Надоел.
– Сказал Петр Сергеевич.

Серега пнул. Потом наставительно сказал.

– Если вас достают грызуны, выбейте им зубки. Вас будут доставать сосуны. Намёк понял, вошь лобковая?

– Ыыыы...

– Вот так.

– Снова здравствуйте.
– В комнату вошел Михалыч.
– Как наши дела?

– Разгрузка здоровья клиентов приостановлена до дальнейших распоряжений.
– Молодцевато отрапортовал Серега-большой.

– Вот и хорошо, вот и ладушки. Давай, рассказывай, что ли.
– Обратился Михалыч к козлокрысу. На стол лег включенный диктофон.

Дальше начался рассказ. Был он долгий, содержательный и сразу стал мне малопонятен.

Какой-то Гало тащил сюда оружие и наркотики. Тащил не очень давно, но продуктивно, ибо рекомендовали его серьезные люди. Наркотики расходились хорошо, благодаря налаженном издавна каналам сбыта и вовлечения новой клиентуры взамен клиентуры перемершей. На оружие покупателей искали, но пока что не нашли, потому что сложно такую партию сбыть. Все предпочитают наши, стандартные, потому что они дешевле и к ним проще достать патроны.

– То есть, вы тут и оружием помалу торгуете?

– Нет, просто храним! Ждем!

– Ладно. Давай дальше. Что тут за притон устроил, крысиная морда?

Ещё одна порция откровений. Очень часто звучали фамилии, крысомордый пытался крутить и упираться рогом, но после пары пинков Михалыча сдался и стал выкладывать все как на духу.

И про то, как квартиру сняли, и про людей, верных людей, которые через границу наркотики сюда везут, и как их тут привозят, и как разводят - в самом деле, в углу стояло какое-то химическое оборудование, реторты, змеевики и прочие атрибуты, прикрытые желтой медицинской клеенкой.

Мне стало не интересно, я вышел.

Нарки зашевелились, один из них очнулся, стащил тряпку, встал, и, пошатываясь, двинулся в сторону выхода. Парнишка, лет двадцати. Чуть меня старше.

– Стой.
– Загородил я ему дорогу. Так, и что делать? В морду дать? Или просто толкнуть? Да какой толкнуть, он и так шатается. Пальцем ткни, и обвалиться.
– Стой. Назад давай.

Прозвучало глупо, но парень покорно развернулся и пошел обратно. Сел на маты в углу, в позе лотоса. Лицо его вдруг расслабилось, сделалось безразличным и сонным, отудловатым. Руки с выступающими синими венами легли на колени.

Завоняло, резко и противно. Я огляделся в поисках источника. Один из наркоманов, стащив с лица тряпку, с блаженной улыбкой мочился в штаны. Рот его округлился, струйка слюны ползла на плечо, а глаза под веками двигались в резком темпе.

На вид ему лет тридцать. А на деле сколько?

– Этот, грызун-сосун...-Нарисовался Серега-большой.
– Он говорит, что одна доза стоит треть твоей зарплаты.

– Во мудилы.
– Я поискал место погрязнее, чтобы плюнуть, не нашел, и плюнул просто под ноги.
– Такие деньги на эту дрянь просаживать, чтобы потом в штаны нассать.

– Офигеть удовольствие.
– Поддержал меня Серега.
– Фууу... Чем так воняет-то? Бляха-муха, зассанец в роте... Он ещё и обосрался. Слыш, а чё с ними делать-то? На удобрения сдать?

– На фиг такие удобрения. Они ж все дурью пропитались, засёрцы. Вырастет ещё такое дурь-дерево... Ночью выкопается и будет за тобой по грядкам гоняться.
– Я сплюнул повторно.
– Серег, ты тут руками их не трогай, если что, ногами бей. И в карманы не лезь.

– Михалыч.
– Серега высунулся в коридор.
– Михалыч, тут они в себя приходят! Уже срутся и ссутся.

– Лучше б они до того срались и ссались...
– Михалыч вошел в комнату, протирая что-то платком. А потом, вытерев, брезгливо бросил в угол. Шприцы использованные, с кровью внутри.

– Лучше бы они до того срались и ссались, как дерьмо это попробовали.
– Сказал Михалыч веско.
– Уродцы одним словом. Ребят, спасибо вам всем говорю... Помогли вы сегодня сильно, выручили. Кто как, а я вас не забуду. Вот визитка...
– Мне в нагрудный карман легла полоска картона.
– Звони, как нужен буду, окей?

– Обязательно!
– Улыбнулся я.
– А ночью можно?

– Можно!
– Улыбнулся Михалыч.
– Теперь давайте аккуратно так сваливайте отсюда... Всю легенду уже отработали?

– А эти?
– Я показал на наркоманов.

– А гошам не привыкать, полежат в отделении денька два, их родаки выкупят. Или переломаются всухую, если на пятнадцать суток за хулиганство. Но это не светит, тут почти каждому можно статью давать.

– Так у нас вроде бы за употребление не сажают...