Чужой ребенок

– Что это? – спросила она, когда он втащил коляску домой. Согнутую при падении ручку смог выправить по дороге, а вот синяк на боку, с ним сделать ничего уже было нельзя.

– Классная, правда?

– Ты украл коляску?

– Не, – сказал Миша, глядя на подругу-воровку ясным взглядом. – Купил, на сайте. Подержанную.

Но Ира знала, о чем говорила:

– Украл!

– Ир…

– Ты никогда ничего не покупал! С чего бы сейчас?! Ты украл? Признайся, украл?!

Миша понял, что ему не отвертеться. Да и врать он не любил. Опустил голову:

– Я…

– Ну? – сказала Ира.

– Ну, украл.

– И это, когда мы с ребенком начинаем новую жизнь?!

Мишу внезапно посетило непривычное чувство. Ему стало стыдно. Зашипело внутри, словно кусок льда положили на раскаленный камень.

– Извини, – сказал он и заставил себя посмотреть Ире в глаза.

Но подруга его широко улыбалась:

– Да ты же молодец! – крикнула она. – Красавчик!

– Правда? – удивился Миша ее реакции.

– Конечно! Взялся за ум! Как взрослый человек! Ответственность почувствовал! Понял сам, что нужна коляска, пошел и украл ее! Вот какой мне мужчина нужен! Не зря я тебя выбрала!

Ира крепко обняла Мишу и даже положила руки ему на попу.

– Там немножко по-другому было… – сказал Миша, разомлев.

– Неважно!

* * *

Статья моя большого ажиотажа не вызвала. С новостного портала ее перепечатали пять новостных и две бумажные газеты. Я честно отчиталась об этом Генычу. Усы его поехали вниз:

– И всё?

– Активно обсуждали в блогах. У меня есть распечатки, – я открыла папку.

Но Геныч деревянной ладонью меня остановил.

– Пойдем-ка, – сказал он.

– Куда еще?

– Шеф зовет.

Как говорила моя подруга в школе: «Тебе кабздец, Юлька». Не понимаю только, как так получилось, что я начала бояться олигарха Филимонова? Это ожидание. Точно! Так бывает в кабинете у следователя, который вдруг уходит надолго, а подозреваемый к его приходу уже готов сам себя оговорить.

Дошли до филимоновского кабинета, Геныч втолкнул меня:

– Вот, Сан Саныч, привел.

Привел он. Ах ты, Геныч, бывший вертухай!

– Здравствуйте, Александр Александрович, – говорю.

В кабинете сильно пахло ароматическими палочками. Дешевые благовония из Таиланда. Олигарх Филимонов смотрел на меня без выражения, а я вспомнила, что в интернете писали про его роман с балериной. Вряд ли, подумала я. Он ведь и в кровать ложится в костюме.

– Садись, – сказал Филимонов.

Я села.

– Спасибо, – говорю.

– Читай, что пишут.

Я крепко сжала папку:

– Здесь только распечатки нескольких чатов.

– Их и читай.

Углы папки врезались мне в пальцы.

– Вы уверены? – спрашиваю. – Там хейтеры надрываются.

– Читай, говорят, – Филимонов удобно устроился в кресле.

– Ок, – говорю.

Еле прокашлялась и начала:

– «Лысый урод уже срет деньгами». Они думают, что вы лысый.

– Что делает лысый урод? – заинтересованно переспросил олигарх Филимонов.

– Вы слышали, – говорю.

– Дальше, – приказал он.

– «Дочка его пусть…» Я дальше не буду читать.

– Ты почему меня жалеешь?

– Да это просто мазохизм какой-то.

Судя по выражению лица, Филимонов из последних сил терпел мою тупость.

– Нет! Я спрашиваю, ты зачем меня в статье жалеешь? Почему не приложила?

Я что-то проблеяла. А он поругал меня и отпустил.

Зачем он хочет испортить себе репутацию? Чтобы – что? Может быть, это как-то связано с акциями на бирже? Бред. Не скажут же на бирже: плохой олигарх Филимонов! Гадкий! Не продадим ему акции! Мы брокеры, и мы не продадим ему акции! Не продадим, потому что он плохой! Фиг ему! Пошел он подальше!

Ведь если я правильно понимаю, в мире чистогана чем хуже, тем лучше. Другое дело, если бы он просил написать гадости про конкурента.

Одно можно было сказать точно – мой шеф любит пожестче.

Завтра был новый день. И я, как безродная цапля, измеряла коридор околокремлевского офиса шагами, представляя, что я охранник Сталина. Вот-вот войдет начальник охраны и дрожащим голосом скажет:

Конец ознакомительного фрагмента.