ЧВК «Пересвет». Книга вторая

Эта фраза, сказанная спокойным басовитым голосом, прозвучала довольно зловеще.

— Мы не можем лишний раз рисковать вашей жизнью, но вот его, — я кивнул на Виктора, — вполне! Хорошего полёта!

Пара ударов бронированной перчаткой по обшивке вертолёта и пилот начал добавлять оборотов. Спустя несколько секунд, когда мы с Виталиком и Виктором уже были на безопасном расстоянии, шасси винтокрылой машины оторвалось от поверхности Венской свалки.

Молодой учёный покорно забрался во второй вертолёт. К его чести, он не пытался вырваться, не взбрыкивал. Даже в глазах не было и намёка на страх — скорее там было нечто похожее на любопытство, но не болезненное, как у профессора Голованова, а скорее с нотками авантюризма.

— Вам не страшно? — спросил я, усаживаясь напротив Виктора.

— Нет, ваша светлость. Я бы сам вызвался, реши вы прихватить с собой профессора.\

Мы некоторое время летели молча, наблюдая за раскинувшимся внизу безрадостным пейзажем. Неожиданно Виктор подался вперёд, намереваясь что-то сказать.

— Знаете, в чём причина отсутствия страха?

— Вы бесстрашны от рождения? — усмехнулся я.

— Вовсе нет, ваша светлость, — улыбнулся Виктор. — Дело в том, что вероятность неудачного проведения эксперимента составляла тридцать пять процентов. Под неудачей я подразумеваю летальный исход для всех участников нашей вылазки. Так что мы с вами уже счастливчики, ваша светлость!

Глава 23

Вертолёт летел на довольно низкой высоте, повторяя все неровности расстилающегося под ним рельефа. Оно и не удивительно — серая зона место неспокойное, того и гляди, выпустят очередь или ещё хуже — шмальнут из РПГ. Поэтому пилот и прижимался к земле по мере возможности, стараясь не подводить винтокрылую машину к подозрительным местам.

А подозрительных мест было пруд пруди — от некогда густонаселенной Европы осталось множество городков и деревень, большая часть из которых была заброшена и превращалась в руины, не выдерживая натиска природы.

Деревья и кустарники пробивались сквозь окна и крыши, разрушали корнями асфальт на некогда ровных дорогах. Сады зарастали сорной травой и молодой порослью, кое-где виднелись остатки заборов из камня и дерева, брошенная сельскохозяйственная техника гнила и ржавела прямо на полях.

Это, не считая следов боевых действий, оставивших на земле самые уродливые шрамы.

Это печальное зрелище напомнило мне девяностые года в моем родном мире. Тогда во многих деревнях, удаленных от больших городов, царила похожая разруха. По и без того небогатому сельскому жителю ударила череда кризисов. Их последствия были весьма схожи с тем, что я наблюдал сейчас, разве что без воронок от взрывов, заброшенных окопов и блиндажей.

Но встречались в этом море разрухи и очаги цивилизации. Как правило, это были уцелевшие городки и небольшие поселения. Всех их объединяла одна общая черта — высокие стены по периметру и наблюдательные вышки. Своего рода символ неосредневековья, царящего на этих землях.

— Что это? Вон там, на западе? — Виталик указал на пыльную тучу, поднимающуюся над землей в десяти километрах на западе.

Дамьян Николич прильнул к окулярам бинокля, несколько секунд всматривался, а потом сказал:

— Это транспортная колонна, други. Идут на большой скорости по Янтарному шоссе.

— А это Янтарное шоссе случаем не ведёт в Варшаву? — спросил я, напрягаясь, ведь пылевое облако двигалось параллельно нашему курсу.

— Почти. До Петракова, а оттуда до Варшавы рукой подать, — ответил Виталик.

— И часто тут ездят транспортные колонны на таких скоростях?

— Никак нет, ваша светлость.

И без того плохое предчувствие, не отпускавшее меня в течении всей миссии, теперь стало совсем паршивым. Оно только усилилось, когда мы наткнулись еще на несколько групп автомобилей, спешащих в том же направлении.

— Шеф, приём! — нужно было узнать оперативную обстановку, и Шеф подходил для этого как никто другой. Тем более его отряд находился неподалёку от Варшавской котловины.

— Вашество! Только собирался выйти на связь, а ты тут как тут! — судя по голосу, наемник был встревожен не на шутку.

— Что там с обстановкой?

— С обстановкой все хорошо, точнее полная задница, — съязвил Шеф. — Тут мне шепнули, что началась нездоровая движуха. Причем со стороны Западной Европы! Спутниковая разведка…

Тирада Шефа утонула в шипении радиопомех, полностью заглушивших его голос.

— Шеф! Шеф! Прием! — но вместо ответа звучал шум.

— Боюсь, что связь с вашим коллегой невозможна. По крайней мере временно.

Голос, зазвучавший в динамиках, был очень знаком, но я никак не мог вспомнить его владельца.

— Что вам нужно? И как вы проникли на эту зашифрованную частоту? — решил я перейти в наступление.

Виталик и Дамьян Николич сначала посмотрели на меня с удивлением, а потом нахмурились, вслушиваясь в мои слова.

— С нашей последней встречи, княжич Максим, вы не стали ни сговорчивее, ни менее прямолинейным. Даже не знаю, радоваться ли мне по этому поводу, или печалиться.

Ах, вот кто находился по ту сторону радиоэфира! По этому спокойному, немного надменному голосу, я вспомнил неожиданного собеседника. Причём, уже дважды неожиданного!

Пригород Ялты, поместье местного графа, куда меня пригласили на приём… А ещё погоня, перестрелка, ранение Снежанны и встреча с отпрыском самого Императора! Тогда он говорил, что от меня куча проблем. Интересно, с чем пожаловал на этот раз? Пожаловаться на папочку? Мол, такой сякой, санкционировал вылазку в Серую зону и поощрил форменный кавардак с прорывами хрен пойми куда?

Звали, его, отпрыска Императора, широко распространённым и исконно русским именем — Роберт. Причём назвали его так в честь одного из европейских королей прошлого, с которым Императора связывала родственная связь. Тот отдал свою дочь в жены второму сыну Великого Князя, а тот взял и взошёл на трон после того как старший брат помер от бубонной чумы. Я прочитал об этом в импернете. Ничего сверхъестественного — своего рода селекция с прицелом на выгоду. Просто ещё одна сторона моей нынешней действительности, которую мне пришлось просто принять.

Как и большинство аристократов, знать Российской империи всячески холила и лелеяла свое генеалогическое древо. Хорошая привычка, на самом деле! Всегда можно ответить на вопрос — «Чьих будешь?». Хоп, и рассказал о предках по пятое колено, посадил оппонента в лужу. Красота!

— Княжич Роберт, — теперь уже спокойно ответил я. — Не ожидал услышать вас сейчас.

— Вы как будто не удивлены, Максим.

— Я насмотрелся за последние часы такого, что удивить меня теперь довольно сложно. Однако ваше вмешательство в зашифрованную радиочастоту всё же неожиданно. Признаю, ваше императорское высочество.