Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Леоне стянули брюки до лодыжек. Показались ее голые ноги и белое белье. Следователи уже были готовы сорваться на помощь, но тут торс чернокожего приподнялся. Его спина в черной футболке распрямилась, словно ширма, и он медленно поднял руки. Сзади детективы разглядели дуло небольшого серебристого револьвера, приставленное к левому виску мужчины.

Чернокожий неохотно поднялся. Приподнимаясь с асфальта, Леона резко дернула револьвером вперед:

– Быстро отошел!

– Эй, милая, да ты чего! Мы же могли хорошо провести время… – сказал он сквозь смех.

– Шлюху себе сними! – огрызнулась Леона, медленно поднявшись на ноги.

– Да остынь, красотка, ты ведь не будешь стрелять со спины?

– Если сейчас же не свалишь, именно это я и сделаю.

Мужчина медленно развернулся и, по-прежнему улыбаясь, пошел в сторону детективов. За его спиной Леона поспешно подтянула брюки. Райан и Льюис юркнули обратно за угол.

Пройдя вперед, негр почуял человеческое присутствие и обернулся. Улыбка спала с его лица.

– Привет, – подал голос Льюис. Тот в ответ фыркнул и пошел в сторону Голливудского бульвара.

Когда они выглянули за угол, то Леона, уже приведя себя в порядок, как ни в чем не бывало пошла вглубь закоулка. Наконец она свернула налево и пропала из виду. Детективам ошибочно показалось, будто там тупик.

Той же шатающейся походкой Леона вернулась по Голливудскому бульвару к музею восковых фигур, уселась в «Даймлер» и тут же сорвалась с места. Шины автомобиля взвизгнули. Заводя «Додж», Райан думал, насколько опасно ездить с такой скоростью в ее нынешнем состоянии.

Свернув по Голливудскому бульвару налево, Леона поехала прямо, а дальше, немного не доехав до бульвара Сансет, резко повернула направо. Когда от бешеной скорости шины уже едва не кричали, «Даймлер» резко замедлился. Преследовать ее было тяжело.

– О чем вообще она думает?

– У нее эмоциональная нестабильность. Все-таки она совершенно больная.

На перекрестке с Ла-Сьенега Леона свернула на Миллер-драйв и поехала вверх по склону. Неужели возвращалась домой? Тут она сделала несколько поворотов налево и начала подниматься в гору, все больше удаляясь от дома. Леона дергала руль то вправо, то влево и, похоже, уже ни капли не понимала, куда держит путь и что собирается сделать.

Наконец «Даймлер» остановился. Райан также остановил «Додж» на некотором расстоянии. Леона замерла на водительском сиденье. Зачем она останавливала машину время от времени?

– Тимоти, открой-ка багажник. Там должен быть бинокль, – попросил Льюис. Райан потянул рычажок внизу.

Сбегав за биноклем, Льюис вернулся на пассажирское место. Пригнувшись к приборной панели, он некоторое время рассматривал «Даймлер». Вдруг как-то поменялся в лице и передал бинокль коллеге.

Пригнувшись к рулю, Райан тоже поглядел на «Даймлер». Поначалу казалось, будто на водительском месте пусто. Взглядом он поискал Леону вокруг машины, однако поблизости никого не было.

Когда Райан перевел обратно взгляд на водительское сиденье, то на этот раз уже заметил силуэт Леоны. Крепко держась за руль, она положила на него голову. Казалось, ее мучила сильная боль. Может, болел живот? Или же она получила травму, когда ее чуть не изнасиловали? Райан заволновался. Однако стоило Леоне повернуться вбок, как он понял, что все его догадки были мимо. Стиснув зубы, она горько рыдала.

Оторвавшись от бинокля, Райан удивленно выдохнул. Такой сцены он не ожидал. Конечно, сейчас никакой режиссер не заставлял ее играть перед камерой. Тогда что же ее терзало?.. Вряд ли она сейчас притворялась, но следователя все равно не покидала мысль, что они увязали в ловушке.

– Плачет, – сказал Райан. – И очень сильно. Словно пытается докричаться до мира и поведать ему, насколько ужасен американский шоу-бизнес.

– А я вот не намерен забывать, что она актриса, – холодно сказал Льюис.

Внезапно дверь «Даймлера» распахнулась. Леона вихрем вырвалась на ночную дорогу. Детективы тоже выпрыгнули из машины.

Ночной Беверли-Хиллз напоминал горы, освещенные слабым лунным светом. Хорошо была видна лишь извилистая дорога, обрамленная густыми черными зарослями. Детективы остановились в нескольких футах от «Даймлера», однако Леоны уже нигде не было видно – наверняка скрылась где-то посреди деревьев.

Разделившись, детективы принялись терпеливо искать ее. Дорога была узкой, да и сам Беверли-Хиллз располагался в глубине города, поэтому машин вокруг почти не проезжало. Тишину нарушали лишь голоса сверчков.

Наконец два следователя снова подошли друг к другу. Похоже, поиски можно было прекращать.

– Который час? – спросил Райан. Льюис взглянул на наручные часы.

– Без двадцати десять.

– Без двадцати десять… А заметили мы ее на Вьюмонт-драйв, когда еще не было и четырех. Гонялись за ней почти шесть часов – и что мы имеем?

– Интересно, что будет с этой машиной? Она размером с мой дом.

– Думаю, есть немало людей, которые приедут сюда по одному телефонному звонку Мацудзаки и заберут ее… Ну что, подождем еще немного?

Они вернулись в «Додж» и прождали Леону еще час, но безрезультатно.

– Как думаешь, она заметила нас на хвосте? – спросил Райан.

– Вполне возможно, – сказал Льюис.

– М-да, я тоже так думаю…

Однако на самом деле Райан так не считал. Сегодня она весь день металась в беспамятстве, и ей не было никакого дела до происходящего вокруг. Однако вслух Райан ничего не сказал.

– Значит, это была блестящая актерская игра?

– Долгое, однако, вышло шоу…

– Но ради чего?

Немного помолчав, Райан развел руками:

– Это известно лишь ей одной.

– Тогда сворачиваемся?

– Мудрое решение… Перекусим чего-нибудь?

Райан завел «Додж». Когда они отъезжали, его взгляд упал на табличку «Трэш-уэй» у края дороги.

8

Во дворе особняка оператора-постановщика Ричарда Уокиншоу, проживавшего по адресу Трэш-уэй, 2009, стоял отдельный домик, который занимала супружеская пара из Мексики, следившая за хозяйством, – мистер и миссис Диего. За садом ухаживал другой человек; их же работа состояла в том, чтобы ежедневно убираться в особняке, закупать продукты и чистить бассейн.

Всего неделю назад у них родился ребенок, и они всё еще выбирали ему имя из десятка вариантов. Младенец лежал в колыбели, которую они привезли с собой из Тихуаны, их родного города. Мария Диего восстанавливалась после родов, поэтому вечером рано шла отдыхать, а утром вставала как можно позже.

Вечером двадцать седьмого июня на ногах снова был только Том Диего – делал копии документов и кое-какую бумажную работу по поручению мистера Уокиншоу. Мария же дремала в их спальне с видом на бассейн рядом с еще безымянным малышом.