Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

– Ну, что узнал, Танака?

– Господин Сакаидэ все время находился в своей комнате после шести часов, но он не слышал ни одного выстрела. Господин Исиока после концерта отсутствовал около часа, но потом был в своей комнате и тоже не слышал выстрелов.

– Так что же, выстрелов все-таки не было? – пробормотал Фукуи.

5

Эрико Курату застрелили, когда концерт кото во дворе закончился, и посреди возникшей суматохи я вспомнил, как она пришла позвать меня на обед. Оглядываясь назад в коридор «Рютэйкана», она сказала, что завтра возвращается домой. Это был последний раз, когда я слышал ее голос. Осталась бы она жива, если бы уехала на день раньше? Вспоминая ее улыбку и веселый голос, я испытывал безграничную ненависть к этому серийному убийце.

Одновременно я понимал, что медлить дальше невозможно. Если в ближайшее время не поймать преступника, жертв станет еще больше. Члены семьи Инубо в опасности, и, кроме шуток, в опасности и я сам. Самое главное, что этот преступник настолько бесстрашен, что готов совершать преступления, даже когда в доме полицейские. Может быть, и нехорошо так говорить про детективов, но пользы от них было не больше, чем от талисмана, отгоняющего злых духов.

Танака побежал к телефону, чтобы позвонить коллегам, а я тут же заперся в своей комнате. Надо было спешно дописать заметки о событиях, доведя их до момента убийства Эрико Кураты. До недавнего времени я обращал пристальное внимание на качество текста, который писал, но теперь у меня не было для этого возможности, и поэтому вторая половина записей – это просто беглые заметки для памяти. Однако этого все равно должно было хватить, чтобы отразить основные обстоятельства дела.

Я пошел в «Рюбикан» со своей тетрадью и стал искать Сатоми. Я хотел узнать, где находятся магазин канцелярских товаров и почта. Однако не смог ее найти, зато встретил Морию. Я объяснил, в чем дело, и спросил, до какого времени работает почта. Он ответил, что она работает только до пяти часов, но в том же доме живет семья начальника отделения, и у знакомых он принимает письма примерно до восьми вечера. Оказалось, что Мория знаком с начальником, и я попросил его меня проводить.

Я хотел сначала сделать копию, но подумал, что канцелярский магазин уже закрылся. Оказалось, что, скорее всего, нет. Поэтому я решил сначала зайти туда. В «Рюгатэе» тоже был копировальный аппарат, но довольно старый, и хороших копий на нем не получалось.

Идя вместе с Морией через деревню Каисигэ в сумерках, я внезапно подумал, что если бы Мория был убийцей, то мне конец. Он был крупным и на вид сильным человеком. Никто не мог предполагать, что трагедия зайдет так далеко, и все вокруг начинали казаться подозрительными. Так недалеко и до паники.

Несмотря на происходящие события, деревня Каисигэ была совершенно идиллической. Мы проходили мимо крестьянских домов с соломенными крышами. По сторонам дороги во многих дворах деревья были посажены тесными рядами вместо заборов. Ветер в сумерках приятно освежал, и было ощущение начала лета. Когда я спросил о Сатоми, Мория сказал, что, кажется, она снова плачет одна в своей комнате. Я поражался терпению членов семьи Инубо. Женщин убивают одну за другой, но она просто запирается в своей комнате и плачет, пытаясь с этим смириться.

Честно говоря, мне было немного не по себе с Морией, который был не слишком разговорчив, поэтому, чтобы нарушить молчание, я спросил его о Сатоми. Спросил, что она за человек. И он сказал мне, что она хорошая, но немного необычная. Когда я поинтересовался, в чем эта необычность, он ответил, что у нее вроде бы были какие-то неприятности в школе, но он мало что об этом знает. Потом сказал, что пробовал звонить домой родителям Фудзивары, но те ответили, что домой он не вернулся.

Магазин канцелярских товаров располагался на той же улице Каисигэ Гиндза. Когда я вошел, мне на мгновение показалось, что я по ошибке оказался в магазине игрушек. Переднюю половину магазина занимал игрушечный отдел, и совсем не по сезону там было выставлено множество фейерверков в полиэтиленовых пакетах. Пройдя еще дальше, я по-прежнему не увидел обилия канцелярских принадлежностей. Больше половины торгового зала было отведено книгам и журналам. Но, как я и предполагал, моих книг там не оказалось. Если бы Сатоми пришла сюда за моей книгой, она могла бы подумать, что я мошенник, притворяющийся писателем.

В задней части этого отдела, перед кассой, стоял копировальный аппарат. Когда я открыл свою тетрадь и перевернул ее лицевой стороной вниз, копируя страницу за страницей, Мория заглянул сбоку и спросил, что это такое. Я объяснил, что у меня есть друг со связями в центральном управлении полиции, который сейчас в Норвегии, и я хотел бы послать ему описание произошедших здесь событий, чтобы попросить его совета. Мория спросил, как он разберется в этом деле, когда даже профессиональные полицейские не могут этого сделать. Это был вопрос вполне в духе Мории, человека бесхитростного.

У меня получилось тридцать листов копий. Наверное, читать их будет довольно трудно, потому что я писал очень мелким плотным почерком. Затем я там же купил большой конверт, сложил копии пополам, запихнул их в него и, положив конверт лицевой стороной вверх на стоящий рядом стол, надписал адрес:

Mr. Kiyoshi Mitarai

Evangerven 13, 57xx Oslo, Norway

Я очень старался не допустить орфографических ошибок, но, не зная, как читаются и что означают составляющие адрес слова, не был уверен, что написал все правильно, даже многократно перечитав написанное.

Что касается адреса отправителя, я спросил у Мории и написал адрес «Рюгатэя», затем одолжил у продавца красную ручку и вывел на лицевой стороне AIR MAIL [426] . Этому я научился у Митараи.

– Хм, Норвегия? – сказал Мория. – Такая даль!

Потом мы с ним пошли на почту. Почтовое отделение тоже находилось на Каисигэ Гиндза, было построено из искусственного камня и, хотя и было небольшим, производило весьма внушительное впечатление. Однако, поскольку время уже приближалось к восьми, входная дверь была плотно закрыта. Свет тоже не горел. Пока я раздумывал, что делать, Мория без малейшего шума обошел дом сбоку.

426

«АВИАПОЧТА» (англ.).

Завернув за угол, я понял, что здание, казавшееся каменным, на самом деле было из дерева. Если смотреть сзади, оно было очень похоже на стоявшие с обеих сторон дома с белыми стенами. В задней его стене было окно с матовым стеклом и решеткой, а рядом деревянная дверь, видимо, черный ход. За нашими спинами раскинулось обширное рисовое поле. Мория постучал в заднюю дверь.

– Господин Ёкокава, господин Ёкокава! – позвал он.

Деревянная дверь открылась, и в освещенной лампой дневного света прихожей появился краснолицый мужчина лет семидесяти.

– А, рад, рад, господин Мория! Заходите, выпьем по одной!

– Извините, не могу, у меня сегодня мало времени. Тут вот господин писатель из Токио, он хотел отправить письмо за границу, это срочно. Извините, что невовремя.

– Простите, что побеспокоили в неурочный час, – сказал я. – А заведующий отделением тут?

– Сына сейчас нет. Он вышел, – сказал мужчина.

– Вот что! Очень жаль!

– Ничего страшного. Я могу письмо принять. Тут ко мне парень соседский пришел, пока на полях работы нет. А вы идите к главному входу, я сейчас открою дверь.

– Извините, пожалуйста, – сказал я и склонил голову.

Я впервые видел, чтобы почта была так лояльна к посетителям.

Пока мы ждали снаружи, внутри загорелся свет, и наконец Ёкокава, не слишком торопясь, открыл вход. По-видимому, он был отцом начальника этого почтового отделения. В холодном помещении стояла старая, потемневшая от времени каменная стойка с двумя окошками. Видимо, для почтовых услуг и для приема депозитов.

– Ну, раз так, давайте конверт сюда. Это за границу? В Америку?