Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

Люди в деревне не могли не знать, что господин Тои был таким. Но после того случая никто и слова не сказал об этом. Они боялись, что их собственная грязь выйдет на поверхность, и выставили господина Тои демоном. Какие же негодяи! Я ненавидел этих людей. И это после того, как он заботился об их детях и столько для них сделал.

Эти люди никуда не годились. Что бы ни случилось, нельзя издеваться над слабым. Во время войны у всех совсем поехали крыши, но никто не думал убивать детей. А люди, которых он убил, сделали много зла. У Муцуо были больные легкие, и он-то в этом не виноват, – а с ним говорили презрительно, как с брошенной собакой. Как будто они чем-то лучше его. Вели себя просто ужасно. А их дети подражали своим родителям и вели себя с ним так же. Даже те, которых он угощал.

Я его любил. И что бы о нем ни говорили, мое отношение к нему не изменится. В ту ночь, когда он убил сразу тридцать человек в деревне, он приходил в наш дом. Попросил одолжить ему бумагу и карандаш. Он вел себя очень вежливо. Я был тогда еще ребенком, он похлопал меня по голове и сказал, чтобы я учился усердно, и тогда стану большим человеком. После я научился делать кото и стал довольно известным в наших местах, но слов господина Тои я никогда не забывал. Они всегда помогали мне усердно работать.

Мы внимательно слушали его в тишине ночной больницы. Я изо всех сил старался не пропустить ни слова из рассказа Тарумото. Надеялся, что у кого-нибудь будет диктофон, но его не оказалось. Никто не задавал ему вопросов, и рассказ естественным образом повернул в сторону истории жизни самого Сумио Тарумото.

– Я не сразу научился делать кото. В молодости поехал в Фукуяму учиться этому ремеслу, но мне это показалось скучно, и я вернулся домой. Там я довольно долго работал в поле, ухаживал за грушами и, в общем-то, болтался без дела. В то время я вообще не был никаким мастером. Я хотел делать кото так, как мне нравилось, но мне не разрешали, говорили, что я молод. Тогда надо было быть в возрасте, чтобы тебя признали в профессии.

Вернувшись в родительский дом, я взял замуж местную девушку. Вскоре после этого на перевале Арасака были обнаружены залежи урана, поднялся большой шум. Это было, кажется, в 1955 году. Пошли разговоры, что там нужны шахтеры, поэтому мы с женой нанялись на эту работу. Я работал там по десять часов в день. Забавно, что, когда люди из компании приходили осматривать шахты, они были в пылезащитных масках, водонепроницаемой одежде, перчатках. Нам же говорили, что все в порядке, что тут только естественная радиоактивность, поэтому нам не надо носить маски. А в воздухе вокруг нас всегда висела урановая пыль. Я весь день работал полуголым. Жена до изнеможения таскала породу из шахты наружу.

Шахта была, по сути, разведочная, и оказалось, что содержание урана в породе слишком мало, и добывать его невыгодно. Решили засыпать шахту. До приехавших на работу из других районов шахтеров к тому времени дошли слухи, что работать тут опасно, и они разбежались. В итоге остались только местные, которым и пришлось засыпать шахту.

Примерно через два года со мной стало происходить что-то странное. Стали выпадать волосы. Спина согнулась. Ослабли ноги. Те, кто работал со мной, стали все чаще умирать. По большей части от рака. Я думаю, это как-то связано с добычей урана, но правительство ничего для нас не сделало. Мои друзья повсюду об этом говорят, но доказательств связи этих смертей с ураном нет, и их называют просто болтунами. Со временем бывшие шахтеры раскололись на два лагеря, и те, кто не заболел, стали оскорблять заболевших. Но они просто работали не так долго, как мы.

У меня еще остались силы, поэтому я довольно быстро почувствовал себя лучше, и у меня получилось наняться мастером по кото сюда, к господину Хидэити Инубо. Если подумать, это было самое прекрасное время в моей жизни. Я создал много инструментов, и они останутся памятью обо мне. Я очень много работал. Здоровье еще было в порядке.

Но вот жена, которая осталась жить в доме родителей, разболелась. Ей было только за пятьдесят, но она не могла вставать с постели и вообще ходить. С костями у нее была беда: конечно, из-за урана. Потом по всему телу начали появляться сине-черные отметины, на левой ноге началась гангрена, и врач сказал, что ее нужно ампутировать. Синяки у нее появились и на лице. А потом, как видите, и у меня.

Я думаю, это зависит от организма, но у некоторых из бывших шахтеров той шахты появлялась такая чернота на теле. Некоторые почернели целиком и умерли.

При этой болезни противопоказано солнце. Под солнцем все сильно болит. Лучше всего сидеть в темноте весь день. Что мне оставалось? Чтобы содержать жену, я должен был проводить все время в «Рюгатэе», а жена лежала целый день дома, но из-за этого, как и во время господина Тои, по деревне о ней стали ходить всякие дурацкие слухи; болтали, что у тех, кто будет с ней общаться, лицо почернеет. Какие-то дети бросали камни в наш дом. Жена не могла от них убежать, она двигаться толком была не в состоянии.

Ну, поразмыслив, я решил спрятать жену в подвале «Рюбикана». Этот дом наполовину я сам отделывал и хорошо знаю его изнутри. А сейчас, когда закрыли парадную лестницу, я смог устроить под ней тайную комнату. Там можно был прятаться сколько угодно. В подвале, где я раньше работал, был туалет, а чуть дальше, в бане, и воды было вдоволь. А под кухней всегда находились какие-нибудь остатки еды.

Я, конечно, хотел попросить согласия у семьи Инубо, но когда умер господин Хидэити, это было не с руки. Может, они нас и оставили бы, но я прямо ясно видел, что они разрешат мне жить у них не больше года. И все откладывал и откладывал этот разговор, пока заводить его не стало совсем поздно. Вот почему я много лет и жил тайно в подвале «Рюгатэя», хотя, конечно, без спроса делать это было неправильно.

Чтобы выходить наружу, мне надо было сдвигать камень в бане и идти по трубе для горячей воды. Иногда мне приходилось выходить по делам. Чтобы ползти в полной темноте по этой трубе, я прикреплял к голове фонарик. Удобнее всего мне было в дзика-таби и в гетрах.

Немногие знают, что под полом «Рютэйкана» проходит просторный, выложенный плиткой ход для подачи горячей воды. Так задумано изначально. По нему вода из горячих источников «Рюдзукана» текла в купальню в «Рюбикане». В былые времена, когда ванна в «Рюдзукане» переполнялась, горячая вода естественным образом текла под пол, а оттуда в баню в «Рюбикане». Там ее снова подогревали. Для этого «Рютэйкан» и построили с уклоном.

Этот ход для горячей воды служил и для отопления «Рютэйкана». В этих местах зимой идет снег, поэтому в домах холодно. А в комнатах «Рютэйкана» тепло, потому что под полом течет горячая вода. Можно добавить электрический котацу, и этого достаточно. Но в нижней части вода остывает, и помещения над ней уже не согреваются. Поэтому в пяти комнатах – «Ункаку-но-ма», «Симоинкэцу-но-ма», «Касиваба-но-ма», «Огирэ-но-ма» и «Мукадэаси-но-ма» – установлены газовые печки, чтобы их отапливать.

Система подогрева пола с использованием горячих источников была популярна в этом районе. Постоянно слышался шум льющейся под полом воды, это всем нравилось. Но вода-то течет круглый год, летом от нее слишком жарко, в комнатах заводилась плесень, и когда баня в «Рюбикане» перестала пользоваться успехом, решили от такого подогрева отказаться. Ход со стороны источника замуровали камнями и цементом, чтобы горячая вода туда не попадала. Сейчас это просто туннель. Так что ночью я добирался через этот туннель до комнат, в которые из него были выходы, а уж из них выходил на улицу. Такие смотровые выходы для проверки состояния туннеля есть в трех местах: у «Нэкоаси-но-ма», которая ближе всего к «Рюдзукану», у «Мукадэаси-но-ма» возле «Рюбикана» и у «Гэн-но-ма» между ними. Через них можно попасть в шкафы в комнатах в два татами.

Но недавнее землетрясение разрушило перегородку, и горячая вода с силой потекла по тоннелю. Только я вошел туда из «Ункаку-но-ма», меня сразу отнесло до «Мукадэаси-но-ма». Я этого никак не ожидал. Затем я услышал непонятный шум в комнате наверху и сразу понял, что кто-то пришел убить Митико и ее ребенка, поэтому я поспешно выскочил наверх, думая с ним расправиться, но он убежал.

Ползая ночами по подземному туннелю, я стал более или менее понимать, что происходит. Голоса, говорящие наверху, были мне хорошо слышны. Я понял, что кто-то пытается убить всех, в ком есть кровь господина Тои. Мне нравился господин Тои, я был в долгу перед ним, и поэтому решил защитить его потомков. Я думал помочь, не обнаруживая себя. Сегодня вечером полиция, оценив ситуацию, приняла решение временно эвакуировать всех в полицейский микроавтобус, поэтому я вышел и, не скрываясь, патрулировал гостиницу. Преступник все-таки пришел в особняк и тщательно осмотрел «Рюбикан». Искал Митико с дочкой.