Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Чем не стол? – молодецки воскликнул Даунинг, торжественно накрывая скальный останец одноразовой скатертью.
Пакеты с бутербродами и два термоса – с чаем и какао – придавили ее, вспархивавшую под ветерком.
– Ох, ты… – поморщился куратор. – Забыл свою sidushku! Я быстро, джентльмены.
Он бодро поспешил к стоянке, а Фолви, накинув капюшон, взгромоздился на широкие перила. Нахохлился и лишь изредка потягивал из крошечной плоской бутылочки – для сугреву.
– Не расслабляйтесь, – тихо сказал Призрак Медведя. – В ста ярдах от нас, в леске… Не оглядываться! В леске засели двое с биноклями, рациями и прочими причиндалами. Они
– По-моему, Чак, на том берегу тоже кто-то есть, – негромко измолвил Вальцев, выставляя на «стол» стопку картонных стаканчиков.
– Два снайпера, – подтвердил индеец. – Они просто стерегут… охраняют нас, и не опасны.
– Скажите, Чак, – Максим потянулся, оборачиваясь к Потомаку, – мне чудится или вы действительно расположены к нам? Или к русским вообще?
Гоуст Бир присел, подобрал оброненную сигарету и заговорил, вставая:
– Я служил во Вьетнаме вместе с Пегом. Однажды он попал в плен. Его держали на базе в горах Аннама, и меня послали на выручку – я ведь похож на туземца. На базе мне встретились русские летчики. Они улыбались, угощали красным супом… сейчас вспомню… borshch. А вечером всем показывали кино – под навесом, на белой простыне. Фильм назывался «Апачи», про вождя Ульзану. И все русские переживали за краснокожих, а бледнолицых считали врагами! Ночью я освободил Пегготи, но ту встречу с пилотами запомнил. – Повернувшись лицом к лесу, Чак закурил и четко проговорил: – Это с реки холодом тянет. Стаканчик виски – и согреетесь, хе-хе…
– Нет уж! – непринужденно рассмеялся Вакарчук. – Лучше я чайку…
Ливанув из термоса в стаканчик, он с показным удовольствием отпил.
– М-да. Шоколад! Но тоже неплохо… И горячий еще! Макс!
– Плесни мне.
– О’кей…
Все трое сделали разворот «кругом», уставясь на речные перекаты.
– Вы хорошо шифруетесь, но вы не предавали свой народ. – Призрак Медведя внимательно обшарил глазами окрестности. – А мой народ… его загнали в злые земли – вымирать. Американцы – наши враги. Хау.
На мостках показался Даунинг, бубнящий в плашку рации. Куратор шел не один, рядом вышагивал молодой мужчина в длинной кожаной куртке.
– Что-то не то… – глухо обронил Вакарчук.
Обычно открытое и улыбчивое лицо «Айвена» пугало замкнутостью, как сигнал тревоги. Джек будто невзначай, заученным движением шерифа с Дикого Запада, распахнул куртку – тускло блеснул «кольт» в кобуре.
– Позвольте представить Фреда Вудроффа, – ровным голосом сказал он, приблизившись. – Фред возглавляет опергруппу ЦРУ нашего генконсульства в Ленинграде.
За спиной Вакарчука выразительно клацнули затворы винтовок.
– Вы арестованы, tovarishchi! – хищно оскалился Вудрофф.
Тот же день, позже
Балтимор, Мэриленд-авеню
Мидтаун-Белвез здорово смахивал на Арлингтон, разве что этажей побольше, а так все то же самое – чистенько, опрятненько, скучненько. А в салоне «Линкольна» – тесненько.
Сбоку Вакарчука зажимал капитан Хартнелл, а напротив в рядок сидели Вудрофф, Фолви и Смок Парнелл.
– …Мы вытрясли из информатора всё, вычислили каждую мелочь, – довольно щерился Фред. – Даже то, tovarishch старший лейтенант Вальцев, что горбинку вашему носу придал хирург! Кстати, поздравляю с повышением
в звании.– Благодарю, – в ледяном тоне Максима скорей угадывались, чем слышались, нотки сдержанной злости и унизительной беспомощности.
Степан опустил веки. Провал.
Второй раз в жизни Вакарчук ощутил всю жуть этого существительного. Провал – и почва под ногами разверзается, и нутро выворачивается наизнанку от томительного падения…
«Переживем и это! – подумал он упрямо. – Если доживем…»
«Линкольн» тряхнуло. Огромная машина еле вписалась в ворота внутреннего дворика – за стеклами проползла кирпичная кладка.
– Райф! Запрешь ворота! – резко скомандовал Даунинг. – Смок! Разверни колымагу. Чарли, Пег! Обоих наверх.
– В «лабораторию», сэр? – осведомился Призрак Медведя с бесстрастностью английского слуги.
– Да, пожалуй. Фред, на пару слов…
Сжав зубы, Степан миновал высокие узкие двери с претензией на готику и поднялся в «лабораторию» – небольшую комнатку с парой стрельчатых окон. Бледные лучи, падая наискосок, оскальзывались на гладких панелях приборов и спотыкались о вороха проводов.
– Сюда, – мрачно буркнул Пегготи.
Степан с содроганием плюхнулся на жесткое кресло, напоминавшее электростул. Чак ловко снял с него «браслеты», но лишь для того, чтобы пристегнуть руки и ноги фиксирующими ремнями.
– Спасибо, капитан, – сухо поблагодарил Даунинг, возникая в дверях. – Проверьте тут все и расставьте людей.
– Есть, сэр!
Дверь закрылась с негромким щелчком, и Макс процедил:
– Допрос третьей степени?
– Допрашивать буду не я и не здесь, – бесцветным голосом ответил куратор и скривился: – Ч-черт! Такие планы из-за вас рухнули! Ну, вот что мне теперь делать?
Степан не выдержал.
– «Айвен», – глумливо ухмыльнулся он, – а это уже не ваша забота. И не ваш уровень. Тут свое веское слово должен сказать мистер Форд!
Даунинг по-коровьи глянул на него, печально моргая, и молча вышел. За дверью послышалась короткая возня, а мгновеньем позже порог переступил Призрак Медведя.
– Уходим! – обронил он.
Быстро отстегнув ремни, Чак освободил обоих.
– За мной!
Степан даже спрашивать не стал куда. Обстоятельства менялись настолько стремительно, что сознание не поспевало за ними и откровенно тупило.
– Быстрее!
– А эти?
– Забудь!
Вакарчук ссыпался с лестницы, замечая сникшего Фолви, прикованного наручниками к перилам. На лбу опера-хиппи наливался багрецом здоровенный синяк.
Индеец выскочил во двор первым и завел «Линкольн». Степан, чуя железный привкус во рту, нырнул в салон, едва не стукнувшись лбами с Максом.
– Гони!
Мотор взревел, покрышки шаркнули, и лимузин с ходу растворил хлипкие ворота, круша никелированный бампер. С визгом развернув огромную машину, Чак направил ее по Мэриленд-авеню.
– Куда мы? – крикнул Вальцев, хватаясь за поручень.
– В Нью-Йорк! Машину сменим по дороге. Держитесь!
«Линкольн Континенталь» пошел в разгон.
Воскресенье 29 ноября 1975 года, день
Нью-Йорк, 255-я Западная улица
Дроздов отпустил желтый кэб, не доезжая до жилкомплекса «Ривердейл». Обычно если приходилось задерживаться на работе, то он не рисковал зря – гулять вечерами по Бронксу опасно для здоровья. Но сегодня управились на удивление рано. Или в МИДе тоже считали дни до Нового года?