Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17

Луноход проехал мимо небольшого кратера с красивым зубчатым валом, поразительно ровным в уклоне. Похолодев, Федор Дмитриевич остановился, и сдал назад.

— Ты чего? — удивился пассажир.

— Сейчас, сейчас… — суетливо ответил водитель.

Он слез с платформы, доскакал до кратерного вала, и рукою в перчатке провел по шершавой поверхности. Вблизи угадывалась ячеистая структура наклонной стены, как будто сложенной из одинаковых серых сот.

«Нет… — обреченно подумал геолог. — Таких пород не бывает…»

— Это не кратер, — сказал он глухо, — это остатки рухнувшего купола.

— Фе-едя! — ласково пропел Бур Бурыч. — Ты, случайно, кислородом не обдышалси?

И тут всегда такой мягкий, уступчивый Дворский ответил резко и грубо:

— Иди сюда, сам увидишь!

Наверное, Кудряшов испытал настолько глубокое изумление, что не возмутился, а живо, хотя и неуклюже, запрыгал к кратеру.

Старое сердце, пусть и затвердевшее в цинизме долгих лет, забилось гулко и часто.

— Я же проезжал здесь… — бормотал Бур Бурыч растерянно. — Дважды…

Он огладил выступавшие края шестигранных ячеек, нащупал щель, сунул туда руку…

— Осторожно! — вырвалось у Федора.

— Пустоты… — бормотал Кудряшов, будто не слыша. — Волокна какие-то, тяжи…

Соты оказались хрупкими — вытягивая руку обратно, Борис Борисович обломил порядочный кусок плоской части ячейки.

— Как наши стеклянные кирпичи! — задыхался он от возбуждения. — Миллионы, десятки миллионов лет этот купол… Да, да! Этот купол обтесывали, обтачивали метеориты… Микрометеоритная эрозия! Тут любой стройматериал истончится, — изогнувшись, ученый сумел поглядеть вверх. — Выпуклость едва заметна, а диаметр у купола…

— Четыреста метров, — быстро подсказал Дворский.

— Ага… Давай, объедем его!

Сказано — сделано. Гусеницы лунохода ворохнулись, и понесли. Ячеистая стена кое-где возвышалась метров на двадцать-тридцать. В одном месте ее рассекала щель, но слишком узкая, даже человеку в скафандре не пролезть.

Краулер нырнул в тень, автоматически включились фары — и сразу же высветили пролом. В незапамятные времена купольный останец разрушил болид, оставив по себе мелкий кратер.

— Вперед! — издал Кудряшов воинственный клич.

Луноход плавно съехал в воронку, а выбрался из нее уже по ту сторону кольцевой стены.

Огромное круглое поле слегка холмилось — слой реголита покрыл толстым слоем рухнувшие обломки, сгладив хаос осыпания.

— Федор, смотри! — воскликнул Бур Бурыч, поводя рукой. — Они строили базу по окружности, вдоль основания купола!

Не выдержав, Кудряшов слез с краулера, и запрыгал к стене — в пяти-шести местах к ней примыкали сооружения в форме четвертей сферы, такие же невзрачные и серые, исшарканные метеоритами. Остальная часть «базы» тонула в черноте серповидной тени.

— Да не беги ж ты так! — прокричал Дворский страдающим голосом.

— Я осторожно! — ликующе отозвались наушники.

Федор Дмитриевич, с трудом удерживая в горле нецензурщину, бросился вдогон. Однако Бур Бурыч первым миновал входной проем в виде равнобедренного треугольника.

Оказавшись на пороге, который не переступали ни ноги, ни щупальца долгие семьдесят миллионов лет, Дворский замер — и шагнул во тьму, нашаривая включатель пары головных фонарей. Четыре луча обегали полость метров двадцати длиной. Ее наклонные стены смыкались в высоте, куда свет не доставал, зато наметы реголита под ногами утончались и утончались, пока «космические сапоги» Федора Дмитриевича не ступили на ровные и гладкие шестиугольные плиты.

— Там еще вход! — радио донесло взволнованный голос Кудряшова.

На этот раз треугольный проем выглядел четко ограненным, а с остроконечной притолоки бессильно опадали выцветшие фестоны пушащихся нитей. Дворский остановился, боязливо вспоминая «Пикник на обочине», да всякие коварные ловушки инопланетян в Зоне Посещения, однако Бур Бурыч небрежно, мимоходом раздернул внеземные волокна, обронив:

— Наверное, это всё, что осталось от дверей…

Замирая, Федор ступил в следующий объем, и наткнулся на горбатую спину Кудряшова — встроенный ранец придавал человеку в скафандре согбенный вид.

— Это они, — проскрипел в наушниках голос Бур Бурыча.

Дворский отшагнул в сторону, столбенея. На серых матовых плитах пола лежали фигуры в серебристых скафандрах. Раз, два, три, четыре… Пять, шесть… Семь.

Скафандры отдаленно походили на полужесткий «Кречет» — цилиндрические кирасы с прозрачными полушариями наверху, а конечности прятались в пластинчатых рукавах и штанинах.

Чуть дыша, Федор Дмитриевич приблизился — и содрогнулся: на него уставились широко открытые глаза чужого.

— Рептилоид? — промямлил он, вспоминая развеселые комментарии в «Одноклассниках» или в «Контакте».

— Может, и орнитоид… — пропыхтел Кудряшов, с трудом опускаясь на колени. — Птицы тоже динозавры…

Дворский, чувствуя себя, как в сказке, с упоением разглядывал существо из невообразимо далекого мира.

Клювообразный безгубый рот… Круглая безухая голова…

Безволосая кожа, толстая и гладкая… Травянисто-зеленая на черепе, она постепенно светлела, стягиваясь к похожему на нос клапану мягкой кожи, и вокруг громадных, выпуклых глаз.

— Балбесы… — выговорил Бур Бурыч дребезжащим голосом. — Они погибли по собственной дурости… После столкновения с планетоидом в Море Дождей, часть трансуранидов от удара перешла в сверхкритическое состояние. Какое-то время по периметру колоссального кратера — и здесь, в том числе, по отрогам Юрских гор — шла цепная реакция распада, и радиация тут стояла свирепейшая! Вряд ли кто из рептилоидов-орнитоидов выжил, все окочурились от лучевой болезни… — с трудом встав, он заговорил другим тоном, сухим и деловитым: — Загоняй сюда краулер, увезем с собой хоть одного долбоящера…

— Сюда надо всей базой! — воскликнул Федор Дмитриевич, воодушевляясь. — Организуем Институт Внеземных Культур! Раскопаем тут кучу артефактов, разгадаем инопланетные технологии! Да ладно — технологии! — разбушевался он. — В них разве дело? Мы впервые в истории столкнулись с чужим разумом! Нашли следы иной цивилизации!

— Остапа несло, — насмешливо фыркнул Кудряшов. — Заводи, давай, свой драндулет! И поживее — запас кислорода не растет!

— Я мигом! — крикнул Дворский, уносясь.

Проводив его взглядом, Бур Бурыч снова склонился над рептилоидом, жадно всматриваясь в жутковатое лицо.