Циничный Алхимик

— Вы меня извините, господин Рей, но кто в здравом уме станет покупать печенье за такие немыслимые деньги? — Бен хмурится и едва сдерживается, чтобы не назвать меня идиотом. — Если килограмм удастся продать хотя бы за один серебряный — это будет огромным успехом.

— Бен, ты ничего не понимаешь в маркетинге, а я на этом собаку съел.

— В чём? В маркетинге? — он пытается выговорить незнакомое слово.

— Печенье твоей дочери — это уникальный продукт, которого нет на рынке. И на этом же рынке присутствуют мешки с деньгами, которые уже не знают, чем ублажить свои вкусовые сосочки. При грамотном таргетировании и ограниченном выпуске мы сможем взвинтить цены до небес. Однако сперва придётся заработать себе репутацию, благо себестоимость копеечная. У меня уже даже созрел план…

Лиза мычит что–то невнятное и улыбается, а затем начинает писать. Я вижу, что она спрашивает про перспективы открытия пекарни и выражает готовность трудиться не покладая рук. Желание похвальное, если эта молчунья будет справляться на отлично и без косяков, то я даже подниму им с отцом жалование.

— Кстати, всё забываю спросить… — обращаюсь к Бену. — А вы не пробовали исцелить немоту?

— Господин Рей, я обошёл не один десяток целителей, но никто не смог нам помочь… — он подходит к дочери и гладит её по голове. — Все, как один, говорят, что горло и другие речевые инструменты в полном порядке. Признаться, мы уже смирились и привыкли. Да, порой это неудобно, и мужа для моей девочки всё никак найти не можем, но мы справимся.

— А она в детстве у вас на голову не падала?

— Причём тут это? — на их лицах появляется недоумение.

— Проблемы с речью могут быть вызваны повреждением мозга. Я, конечно, не врач, но это логичное умозаключение, ведь именно мозг в конечном итоге отвечает за наши действия, — продолжаю обедать.

— Когда Лизе было два месяца, они вместе с матушкой упали с лошади… — вспоминает Бен. — Но мы в тот же день залечили все раны.

— Раны — это внешнее проявление, а мозг находится внутри. Его повреждения вы могли пропустить, — вытираю руки и подхожу к Лизе. — Не шевелись.

— Что вы хотите сделать?.. — с тревогой в голосе спрашивает Бен и берёт дочку за руку.

— Попробовать одну задумку, — начинаю рисовать алхимический круг. — Реанимация! Клеточное Восстановление! Саморегенирация!

У меня уходит более десяти минут, и всё это время на кухне стоит гробовая тишина. Маны на лечение уходит очень много, но сегодня серьёзных трудностей не предвидится, а поэтому можно немного потратиться. Ведь даже если не получится, то Бен и Лиза должны оценить мои старания, что положительно скажется на их преданности.

Я заканчиваю лечение и прошу Лизу попробовать что–нибудь сказать. Судя по глазам ни она, ни её отец не испытывают особого энтузиазма. Скорее всего, эти двое уже давно смирились, что даже удивительно, ведь обычно надежда на лучшее живёт в человеческом сердце до тех пор, пока оно не перестанет биться.

— Ну же, Лиза, попробуй, — настаиваю я.

— Спасибо вам за старания, господин Рей, но я не думаю… — вежливо начинает Бен.

— П… Па… Па–па–а-а-а! — с трудом произносит Лиза.

— Но как?! — Бен аж вскакивает на ноги. — Как вы это сделали?..

— Па–па! — уже более уверенно говорит она. — Папа!

— Лиза… Я просто не верю своим ушам… — он обнимает её, и они оба начинают плакать от счастья.

— Обращайтесь, — бросаю дежурную фразу и возвращаюсь к своей тарелке. — Сегодня я, пожалуй, от печенек откажусь в пользу щербета…

— Спасибо вам, господин Рей, — сквозь не прекращающееся рыдание цедит Бен. — Вы даже не представляете, что сейчас сделали… Это настоящее чудо! Мне за всю жизнь не отплатить вам за помощь…

— Верно служи мне, и я приму это в качестве оплаты, — кручу в руках аппетитный кусок щербета с орехами и думаю, с какой стороны его укусить.

— Спа… Спа–сибо! — Лиза подбегает ко мне и вцепляется сбоку. — Я не зн… не знаю, как вас отбла… га… до… Отблаго–да–рить..

— К тебе у меня такое же предложение, — продолжаю сидеть в той же позе и чувствовать, как её груди касаются моего плеча. — Служи мне и никому не рассказывай секрет своего печенья. Вашей с отцом преданности мне будет достаточно, больше ведь у вас всё равно ничего нет.

— Мы сделаем всё, что вы прикажете, — Бен склоняет голову, видимо, забывая, что перед ним сидит полукровка.

— Рад это слышать, — дабы Лиза от меня отстала, приходится погладить её по макушке. — Ну всё–всё, хватит меня благодарить. Лучше чайку налей.

— Ко–конечно, господин Рей… — с каждым произнесённым словом, её речь становится всё более чистой.

— Бен, ты потянешь роль управляющего поместьем? Да и вообще хоть что–то в этом понимаешь?

— В прошлом я был травником, но за столько лет работы по дому, узнал много вещей, которые позволяют обслуживать особняк на достойном уровне, — он разводит руками, как бы показываю на всё, что есть внутри помещения. — Управляющим быть мне не доводилось, но что касается контроля за исполнением тех или иных задач — в этом вы можете на меня рассчитывать.

— Сойдёт, — я киваю и, наконец–то, кусаю шербет, запивая свежим чаем. — Будешь эдаким прорабом, контролирующим других слуг.

— Вы хотите нанять больше людей? — спрашивает он.

— Нет, мы переезжаем в новое поместье, которое раз в десять больше этого дома.

— В Верхний Город?.. — Лиза смотрит на меня, как кот на Шрека.

— Ага.

— Господин Рей, позвольте поинтересоваться, как вам удалось заполучить столь ценную недвижимость? — спрашивает Бен.

— Вот, читай, — протягиваю ему бумагу от Милиана, которая лежит в кармане. — Лорд оценил мои способности и подарил поместье, дабы я продолжил вытаскивать нашу академию из того болота, в котором она прозябает последние несколько лет.

— Невероятно… Я и не знал, что господин Милиан настолько щедр к простолюдинам, а тем более… — Бен замолкает, но я знаю, какое слово должно идти следующим.

— А тем более полукровкам, — договариваю за него.

— Простите меня, я не хотел вас оскорбить… — он сжимает губы и сглатывает скопившейся комок слюней.

— Да не парься. За столько лет я уже привык. Да и из слов песни не выкинешь, как говорится. Я глубине душу я даже рад, что родился полукровкой, ведь так интереснее пробираться наверх.

— Интереснее? — недоумевает Бен.

— Ну да, — уплетаю остатки щербета и допиваю чай. — Родись я наследником лорда, жизнь моя была бы скучна. Когда все твои желания исполняют прислуга, а ты для этого не прилагаешь никаких усилий, тогда ты вырастешь зажравшимся хлюпиком. В пример могу привести отпрыска Болтонов, вы, кстати, слышали, что у них вчера случилось?

— Говорят, их родовое гнездо полыхало ярче солнца, — рассказывает Бен. — А хотя что я вам рассказываю, господин Рей. Вы же наверняка и сами всё видели.