Цивилизация Древней Греции

Цезарь несколько дней спустя прибыл в Александрию, где с болью и гневом принял от Птолемея странный подарок. Тогда же он получил еще один подарок, завернутый в ковер: это была царица собственной персоной, которая придумала этот авантюрный способ приблизиться к Цезарю, избежал шпионов своего брата и стражи римлянина. Это был выигрышный ход для Клеопатры, потому что Цезарь поддержал ее в конфликте с ее супругом. Но, подстрекаемое агентами царя, население Александрии восстало и окружило царский дворец. До марта 47 года до н. э. бушевала эта война в Александрии и закончилась, когда из Сирии прибыли резервные войска, чтобы освободить Цезаря. Птолемей XIII погиб при этом, Клеопатра тут же вышла замуж за своего второго брата — Птолемея XIV. Волнения в Александрии привели к невосполнимой для античной культуры потере — сгорела знаменитая Библиотека, единственное хранилище произведений греческой литературы и науки. Спасшись от мятежа, Цезарь и Клеопатра вместе отправились в Верхний Египет по Нилу, благодаря чему римлянин, как когда-то Сципион Эмилиан, увидел собственными глазами просторы страны и ее богатства. По возвращении Клеопатра и ее новый муж Птолемей XIV были утверждены в своем царском достоинстве, и Цезарь, прежде чем покинугь Египет, разместил там оккупационный корпус из нескольких легионов: под предлогом защиты лагидской монархии он, таким образом, укреплялся в Египте как в собственном владении. Вскоре после его отбытия Клеопатра родила сына Птолемея Цезаря, прозванного Цезарионом, который был признан своим отцом в Риме перед сенатом. Этот ребенок должен был позволить царице чувствовать при живом Цезаре тесную связь с диктатором.

Этот последний прибыл в Малую Азию, где Фарнак, вероломный сын Митридата, оставив свое Боспорское царство, пытался восстановить отцовские владения, отвоевав Понт. В июне 47 года до н. э. по спешно прибывший Цезарь одним-едннственным сражением разбил все надежды мятежного принца: именно после этой битвы он произнес знаменитую фразу: «Veni, vidi, vici». Вернувшись в Рим в октябре, он был встречен там Клеопатрой, которая жила на одной из его вилл до самой смерти диктатора. Там она держала целый двор, которым восторгались все, кто боялся и льстил Цезарю, пока тот между своимипоходами в Африку и Испанию завершал политическую и административную реорганизацию, которая подготовила трансформацию Республики в монархию. Покушение Брута и Кассия в мартовские иды (15 марта 44 года до н. э.) прервало этот процесс. Клеопатра в начавшейся сумятице, которая царила в Риме, охваченном гражданской войной, вернулась в Египет, избавилась от своего никчемного мужа и брата Птолемея XIV и стала править совместно со своим сыном Цезарионом: под именем Птолемея XV Цезаря он официально стал последним Лагидом, но, так же как и его дядя, он не имел реальной власти в управлении Египтом, которую полностью оставила за собой его мать. И с этой задачей явно справилась, насколько позволили обстоятельства. Несмотря на два серьезных неурожайных года, вызванных недостаточными разливами Нила (один между 50 и 48 годами до н. э., другой — в 42-м), несмотря на слабость местной администрации, несмотря на растущую инфляцию, о чем свидетельствуют нумизматические данные, царица сумела поддержать внутренний порядок и в египетских деревнях не происходило прежних возмущений. Бесспорно, это затишье следует приписать той заботе, которую эта государыня, первая из Лагидов, говорившая на местном языке, проявляла к своим египетским подданнам. Если ей было за что негодовать на греческое население Александрии, всегда готовое взбунтоваться, то она старалась предстать царицей фелахов: по крайней мере, формально она разделяла собственно египетские религиозные обряды по традиции древних фараонов. На глазах жрецов и верующих она совершала некоторые фараонские ритуалы, идентифицирующие правителя с великими местными божествами: так, например, родившийся Цезарион был уподоблен Хору и представлен как сын Цезаря-Амона и Клеопатры-Исиды. Это стремление выглядеть повелителем всего Египта проявилось у Клеопатры в еще большей степени, чем у ее предшественников, и объяснялось отчасти потерей монархией всех внешних владений. В любом случае, это было в духе традиции, установленной Александром Великим как преемником Ахеменидов.

Мы видели, какое влияние имел на средиземноморский мир греческий Восток в первые месяцы после смерти Цезаря. Два главных заговорщика, Брут и Кассий, бежали: один в Македонию, другой — в Сирию. В Азии они собрали средства и армию, обложив тяжелой данью провинции, свободные полисы и союзных правителей. Так что в конце концов во Фракии, при Филиппах, на Эгнатиевой дороге, в октябре 42 года до н. э. произошло решающее сражение между убийцами Цезаря и его мстителями. Когда поэт Гораций, сражавшийся на проигравшей стороне, вспоминает, что ему пришлось, спасая свою жизнь, позорно бросить щит, relicta non bene parmula, он не случайно воспроизводил слова Архилоха шестисотлетней давности: именно во Фракии древний паросский поэт вынужден был совершить такой же унизительный поступок [31] . Речь идет об оде Горация «К Помпею Вару».

31

Речь идет об оде Горация «К Помпею Вару». В вольном переводе Пушкина (стихотворение «Кто из богов мне возвратил…») строфа с приведенной выше латинской строкой звучит так:

Ты помнишь час ужасной битвы, Когда я, трепетный квирит, Бежал, нечестно брося щит, Творя обеты и молитвы?

Подобным образом когда-то поступил и Архилох, и у него тема брошенного щита дана в ироническом ключе:

Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный: Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах. Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть.

(Перевод В. Вересаева)

Один из двух победителей в битве при Филиппах, бывший полководец Цезаря — Марк Антоний — взял на себя задачу в свою очередь собрать на Востоке достаточно средств, необходимых для новых триумвиров. В связи с этим он изучал обстановку в этом огромном регионе, охваченном волнениями. Оказавшись летом 41 года до н. э. в Тарсе, в Киликии, он призвал Клеопатру поддержать его. Она прибыла по реке Кидн на пышно украшенной галере, окруженная роскошью, способной ослепить римлянина, хотя бы даже и знакомого с великолепием восточного приема: чуть раньше жители Эфеса приветствовали его как Нового Диониса. Такое появление Клеопатры произвело немедленный эффект: Антоний, очарованный женщиной, покоренный царицей, готов был во всем ей подчиняться. Следующую зиму он провел с ней в Александрии, где они вместе проводили время в удовольствиях, празднествах и пирах — образовав так называемый «союз неподражаемых», ведя себя, как боги, которым их уподобляли — Дионису-Осирису и Афродите-Исиде. При этом Клеопатра, как истинный Лагид, была безжалостна из предосторожности: в Тарсе она добилась, чтобы ее сестра Арсиноя, укрывшаяся в храме Артемиды Эфесской, была, несмотря на право убежища, выведена оттуда и убита. Так, в разгаре любви и безумств политические расчеты оставались для Клеопатры делом первостепенной важности.

Наслаждение образом жизни «неподражаемых» продолжалось всего несколько месяцев. Политическая обстановка в Риме и угроза парфянского вторжения в Сирию вынудили Антония покинуть Александрию и вернуться в Италию, чтобы урегулировать свои отношения с Октавианом и потребовать армию для войны с парфянами. Он добился от других триумвиров, чтобы ему передали управление на Востоке, и, женившись на Октавии, сестре Октавиана, провел в Афинах зиму 39/38 года до н. э. Один из его военачальников взялся очистить Сирию от парфянских захватчиков. В 37 году до н. э., планируя подготовить большой поход на Средний Восток, Антоний переселился в Антиохию. Он отослал в Италию свою жену Октавию и вызвал к себе Клеопатру. Она привезла с собой двух близнецов, которых родила в 40 году до н. э. после его ухода и которые не знали еще своего отца: сына Александра-Гелиоса и дочьКлеопатру-Селену, названных так, чтобы получить покровительство космических божеств — Солнца и Луны, ибо им предназначено было править вселенской империей. Тогда Марк Антоний, прежде чем отправиться в следующем году за Евфрат в поход, явно вдохновленный примером Александра и, по-видимому, задуманный еще Цезарем, в свете недавнего опыта реорганизовал административное деление греческого Востока, бывшего во власти Рима.

В Малой Азии провинция Понт, которая считалась слишком отдаленной, чтобы сохранять там прямое управление, снова становилась царством, которое предоставлялось контролируемому правителю. Провинции Вифиния и Азия сохраняли свой облик. В Киликии было введено сложное управление: теперь она была разделена надвое — восточная часть присоединялась к соседней провинции Сирии, а западная половина, или Киликия Трахея, старое горное убежище пиратов, преобразовывалось в царство и поручалась образованному царю и поэту Полемону. Галатия и Каппадокия остались зависимыми царствами. Независимые греческие полисы и некоторые мелкие царства дополнили римскую Анатолию, в которой Антоний, проявив политическую осторожность, поддерживал в основном систему, установленную Помпеем, но в связи с упразднением двух провинций — Понта и Киликии — внес в нее некоторые изменения, чтобы облегчить тяжесть прямого управления и сделать более гибкими механизмы политического и финансового контроля в обширной и разнородной стране. Южнее провинции Сирия, расширившейся до равнины восточной Киликии, Антоний оставил без изменений арабское государство набатеев и еврейское государство Иудею, преобразованное в царство после парфянского вторжения и получившее в качестве царя клиента Рима Ирода Великого, в правление которого тридцать лет спустя родился Христос. Зато большая часть Южной Сирии с Дамаском, Халкидой Ливанской и побережьем Финикии была возвращена лагидскому Египту, который тем самым неожиданно опять оказывался в Келесирии. Кроме того, к Египту снова был присоединен Кипр вместе с частью Западной Киликии. Эти пожалования были не просто подарками пылкого любовника своей возлюбленной: речь шла о том, чтобы обеспечить лагидское царство необходимым лесом для восстановления военного флота, который, как предвидел Антоний, мог понадобиться в ближайшем будущем. И для похода в Азию нужны были крепкие базы, существенным элементом которых являлись ресурсы Египта.

В 36 году до н. э. Антоний двинулся в Азию во главе многочисленного войска. Выйдя из Коммагены, он пересек Армению и достиг Мидии Атропатены, находящейся на юго-западе от Каспийского моря. Но с ним не было осадных машин, что помешало ему взять город Фрааспу. Застигнутый врасплох неблагоприятным сезоном, он вынужден был возвращаться в суровых погодных условиях. Плутарх очень живо описал страдания, которые пришлось испытать армии во время этой кампании, где Антоний проявил свои качества полководца, храбрость и несгибаемую стойкость, сближавшую его с простымсолдатом. Тем не менее это было поражение. В результате второй кампании, в 34 году до н. э., была занята и сделана провинцией Армения, чтобы наказать царя, оказавшегося неверным союзником.

Между тем в 35 году до н. э. Антоний испортил отношения с Октавианом и запретил своей жене Октавии воссоединиться с ним на Востоке, что было равносильно разводу. В то время пока Октавиан готовился на Западе к неизбежному столкновению, настраивая общественное мнение против своего соперника как против врага Рима, Антоний силой обстоятельств все теснее связывал свою судьбу с судьбой Клеопатры и лагидского царства. Рядом с царицей, родившей ему третьего ребенка, названного Птолемеем Филадельфом, он воспринимался как некоронованный царь средиземноморского Востока, как наследник эллинистического мира, в последний раз представшего единым целым под единой властью. Он жил в Александрии, ставшей, таким образом, на короткое время фактически политической столицей всего Востока — честь, которой этот великий город никогда раньше не удостаивался. Осенью 34 года до н. э. состоялось потрясающее знаковое празднество: в гимнасии Александрии перед народным собранием Антоний тожественно провозгласил Клеопатру «царицей царей», Цезариона, который разделял с ней власть, «царем царей», а трех малолетних детей, рожденных от него Клеопатрой, — правителями царств, завоеванных Римом в настоящем и будещем: Александру Гелиосу отдавалась Армения и земли за Евфратом, Клеопатре Селене — Ливия, то есть, по сути,

Киренаика, Птолемею Филадельфу, самому юному, зачатому после разлуки в 37 году до н. э., — Сирия и Киликия. Этому провозглашению предшествовали своеобразные дионисии, во время которых Антоний, как Новый Дионис, играл первую роль бок о бок с Клеопатрой, Новой Исидой. Теперь этот римлянин разделял верования и обычаи эллинистических монархий и народов. Он упразднил римские провинции Сирию, Киренаику и Армению, чтобы превратить их в царства для своих детей. Он сделал Александрию центром нового мира, контуры которого только что наметились. Через полтора века, в течение которых Рим непрерывно одну за другой разрушал политические структуры, восходящие к империи Александра, чтобы заменить их своей безраздельной властью, Антоний волевым решением, возможно отчасти реализуя планы Цезаря, совершил революцию: старая мечта македонского Завоевателя и диадохов возродилась после столетнего забвения, и дочь Лагидов, опираясь на крепкую руку триумвира, была близка к тому, чтобы вместе с новым супругом и детьми получить своего рода вселенскую монархию в рамках средиземноморского Востока.

Мечта эта вскоре оказалась разбита. Раздача владений в Александрии предоставила Октавиану прекрасную возможность для пропаганды: она обрушилась против неверного римлянина, отказавшегося от своей родины и своих богов ради чужестранки. Официальный развод с Октавией, позволивший Антонию узаконить своих детей, рожденных Клеопатрой, и стать супругом царицы, послужил еще одним аргументом. Другие обнаружились в завещании Антония, которое хранилось у весталок и было бесцеремонно вскрыто Октавианом. В нем указывалось, что для Антония единственным наследником Цезаря является Цезарион, тогда как на это наследство претендовал Октавиан как внучатый племянник диктатора. Решение о войне против Клеопатры, то есть против Антония, принятое голосованием в Риме, стало неизбежным завершением этого конфликта.

Через два года подготовки с обеих сторон произошло столкновение армий на границе греческого и римского миров — у побережья Ионийского моря, у Амбракийского залива, отделявшего Акарнанию от Эпира. По совету Агриппы Октавиан занял Керкиру на севере и Патрас на юге, тогда как лагерь Антония в заливе и его флот и присоединившийся к нему флот Клеопатры, которая присутствовала в нем лично, были оторваны от своих баз. Сражение произошло на море, у мыса Акций, 2 сентября 31 года до н. э. Когда исход битвы был еще сомнителен, Клеопатра приняла решение бежать, уведя свои суда. Увидевший это Антоний повернул корабль и последовал за ней в Александрию, бросив свою армию и эскадру и отдав Октавиану победу, которая не была предрешена заранее, но которая определила на века судьбу античного мира. Эта дата по праву была избрана во многих регионах Римской империи в качестве точки отсчета новой эры — «от победы цезаря». Действительно, она ознаменовала триумф Октавиана и начало нового порядка, но в то же время она означала крушение восточной мечты Клеопатры и Антония и положила конец тому, что мы называем эллинистической эпохой.