Цивилизация страуса

– Либо информацию в сети кто-то подправил, правда, с неизвестными мне целями, либо он твой клон.

– Клонирование людей, вроде бы, запретили, - сказал Гусев.
– Его еще при мне запретили. Или уже можно?

– Нет, все еще нельзя, я проверял, - сказал Хомяк.
– То есть, по частям-то можно, конечно, почку там отрастить или сердце, а целиком - нельзя. Но ты ж понимаешь, что официальные запреты - это дело такое... Наркотиками вон тоже торговать нельзя, однако ж торгуют.

– Бред, - сказал Гусев.
– Кому бы понадобилось меня клонировать? Да и зачем?

– А я знаю? Я что вижу, то и говорю.

– Ты меня точно не паришь?

– Вот, результаты сохранились, можешь сам посмотреть.

Гусев посмотрел. Он тоже в этом не разбирался, но медицинская программа, сравнивающая анализы ДНК его и Лавинского, действительно выдала абсолютное совпадение по всем параметрам. Случайностью тут ничего не объяснишь, строение ДНК - штука такая же уникальная, как и отпечатки пальцев, так что Хомяк прав. Или данные подделаны, или их с Лавинским на самом деле сотворили из одного материала.

– Но и это еще не все, - сказал Хомяк и вывел новое изображение на экран.

Березкин Борис Ефимович, тридцать два года, не женат, коммерческий директор мебельной фабрики. В прошлом тоже воспитанник детдома. И у него тоже было гусевское лицо.

– Запустил поиск по медицинским базам данных, - пояснил Хомяк.
– Тоже стопроцентное совпадение. И не говори мне, что так не бывает. Я сам знаю, что так не бывает, однако ж вот оно.

Допустим, медицинские карты кто-то подделал, пусть и с непонятными целями. Но лицо, лицо-то зачем подделывать?

И все же, в версию с клонами Гусеву верить не хотелось. Это вообще ни в какие ворота не лезло.

– Ты мне можешь все эти данные на флешку какую-нибудь скинуть?
– спросил Гусев.
– Я потом на досуге поизучаю.

– Зачем флешку? Я тебе просто в телефон все закачаю.

– А, ну да, - Гусев передал Хомяку присланный Максом смартфон и тупо следил, как тот перебрасывает данные.

– Какие-то странности вокруг тебя творятся, приятель, - сказал Хомяк.

– Это да. Но я все равно не понимаю, зачем кому-то понадобилось меня клонировать.

– Может, ты истинный ариец или что-то вроде того?

– Вряд ли.

– Или генотип у тебя очень хороший. Ты, часом, не гений какой-нибудь?

– Вроде бы, нет, - сказал Гусев.
– По крайней мере, я за собой ничего подобного не замечал. А если бы был гением, о, наверное, заметил бы.

– Многие ли гении знают о том, что они гении?
– задался философским вопросом Хомяк.

– Понятия не имею. Я их не слишком много встречал.

– Существует ли что-то, что ты умеешь делать лучше всех?

– Нет, - сказал Гусев.
– Я - вполне обычный человек. Да и клоны мои, если они клоны, тоже не музыканты и не ученые, как видишь. И даже не писатели.

– Ну, тогда я не знаю, - сказал Хомяк.
– Вот тебе факты, сам с ними разбирайся.

– Ты меня на поверхность-то выведешь?

– А не рановато тебе на поверхность?
– спросил Хомяк, посмотрев на часы.

– Ну, так не прямо сейчас, а попозже.

– Выведу, - сказал Хомяк.
– Мне все равно сегодня на работу идти.

– Как тебя найти-то потом? Дорогу сюда я уж точно не вспомню. Телефон есть?

– Только рабочий, - сказал Хомяк и продиктовал номер. - Я с восьми вечера дежурю, через день. Возникнет такое желание, звони, посидим, водки выпьем. Ты-то вроде человек нормальный, в отличие от...

– Мне вообще крупно повезло, что я тебя встретил, - сказал Гусев.

– Это да, - согласился Хомяк.
– Мне тоже повезло. Больно любопытная у тебя история, попробую побольше раскопать.

– Любопытство - отличительная черта хакеров?

– Да разве ж это хак был?
– удивился Хомяк.
– Там защита игрушечная, ее любой школьник обойдет. В смысле, нормальный, конечно, школьник, а не среднестатистический, который на уроке информатики предпочитает в игрушки играть или девок голых в интернете рассматривать.

– Я бы не обошел.

– А что, в твое время уже информатику преподавали?

– Нет, мы еще при помощи камешков все считали, - сказал Гусев.
– Ну, уже после того, как мамонта дубинами забьем.

Так, за приятными разговорами, они провели еще два часа, когда Хомяк внезапно приложил палец к губам и погасил свет.

– Шаги, - сказал он.
– Идет кто-то.