Цивилизация страуса

Тем же вечером, но много позже, после второй бутылки вина, нескольких часов приятного неторопливого разговора и поездки на такси, они целовались в полутьме единственной гусевской комнаты. Однако, разложив диван и помогая Марине снять одежду, Гусев нежно, но очень тщательно обыскал ее тело на предмет наличия нам нем миниатюрных динамиков и микрофонов.

Утром ему стало за это нестерпимо стыдно. Чувствуя себя последним ничтожеством и негодяем, Гусев выплелся из ванной, направил свои стопы на кухню и уселся за барную стойку с самым виноватым видом. Марина варила кофе и жарила яичницу.

– Прости, - сказал он.
– Наверное, это была ошибка.

– Тебе удалось найти те самые слова, которые способны сделать счастливой любую женщину, - сказала Марина.
– Особенно утром.

– Просто я внезапно осознал, что я тебя не достоин, - сказал Гусев.
– Ты заслуживаешь кого-нибудь получше.

– А кого же заслуживаешь ты?
– поинтересовалась она.

– Я знаю?
– вздохнул Гусев.
– Наверное, никого.

– Дурак ты, Антон.

Гусев не любил собственное имя (а от песни 'Антошка, Антошка, пойдем копать картошку' его просто передергивало), но ему нравилось, как оно звучит из ее уст.

– Дурак, - покорно согласился он.

– К тому же, я не помню, чтобы мы вчера клялись друг другу в вечной любви.

– Мы не клялись.

– Тогда к чему это все?

– Я зрю в будущее, - сказал Гусев.
– Ты мне очень нравишься, и я, наверное, начну за тобой ухаживать и всячески добиваться.

– И это проблема, потому что...

– Потому что ты можешь поддаться, - сказал Гусев.
– В то время, как заслуживаешь кого-то получше. О чем я тебя и предупреждаю.

– Самое романтичное, что я слышала в последнее время.

– Прости, - снова сказал Гусев.
– Мне семьдесят лет, у меня старческий маразм.

– Завтракать будешь, пенсионер?

– Буду.

После завтрака Марина ушла к себе, сославшись на накопившееся домашние дела, а Гусев занялся очередными изысканиями в интернете.

Технически клонирование человека было вполне возможно, однако запрещено во всех цивилизованных странах мира. А нецивилизованные страны соответствующей базой все-таки не обладали. В России клонированные было признано преступлением особой тяжести. Это означало, что число государственных обвинителей на каждого обвиняемого может быть больше одного. По суд бы пошли все причастные, начиная от ведущих специалистов и заканчивая чуть ли не уборщиками, так что Гусев счел риски чрезмерно большими. Возможно, клонов изготовили где-нибудь в Азии, а потом ввезли в страну под видом обычных близнецов. Или по одному.

Проследить биографию обоих Гусеву удалось только до детского дома, и ни в одном из общедоступных источников не указывалось, как они там появились.

Прибегать к услугам хакеров, помня о судьбе Хомяка, ему не хотелось. Он был почти уверен, Хомяка убили не случайно, а именно за то, что он накопал лишнего.

Какой-нибудь профессиональный наемник легко мог затеряться в толпе обычных игроков и выдать умышленное убийство за попутный ущерб. Макс был прав, информация оказалась чересчур опасным товаром.

Кстати, Березкин о Максе знал, и это еще раз подтверждало, что за каждым шагом Гусева следили с самого начала.

Найденная в сети информация про экстрасенсов и прочих людей с паранормальными способностями подтверждала слова Марины. Экстрасенсов было много, впрочем, их было много всегда, особенно в девяностые, когда любая газета пестрела объявлениями от всевозможных гадалок, деревенских знахарок, черных, белых и серобуромалиновых колдунов, потомственных ведуний, энергетических магов с чистыми чакрами и прочих шарлатанов. По мнению Гусева это доказывало только то, что в окружающем его мире все еще пребывает достаточное для прокорма этих сомнительных деятелей число идиотов.

В дверь позвонили.

Почти уже привычным движением Гусев взял в руки пистолет и пошел смотреть, кого там опять принесло. Принесло Березкина.

– Чего надо?
– недружелюбно спросил Гусев.

– Извиниться хочу, - всем своим видом Березкин показывал, что виноват. Что ему стыдно, он сожалеет и никогда больше так не будет.
– Мне сказали, что ты обязательно придешь, сказали, что тебе нужно рассказать... ну, то, что я рассказал, и что это для твоей же пользы. Я спрашивал, зачем это, но они не объяснили. Только говорили про пользу и про то, что ты...э... эмоционально нестабилен. Они мне денег предложили, и я согласился. Их человек мне реплики подсказывал, ну, ты знаешь.

– Знаю, - подтвердил Гусев.
– А они тебе не рассказали, откуда ты такой на меня похожий нарисовался?

– Нет. И еще сказали, что если я буду задавать лишние вопросы или еще как-то пытаться это выяснить, они меня убьют.

– Убьют, - равнодушно согласился Гусев.
– Они могут.

– Даже не спросишь, кто они такие?

– А ты знаешь?

– Нет. Они не представились. Но люди серьезные, это видно.

– Сюда тебя тоже они прислали?

– Нет, я сам.

– Почему?

– Ну... не знаю, не чужие же.