Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

А когда содержание этого сигнала было сообщено ему словесным приказанием, переданным командиром миноносца, приблизившегося к борту “Николая I”, тогда он, вступив {не ранее удаления главных сил неприятеля) в голову уцелевших наших броненосцев, прибавил ход до полного, развил 11¹/₂ узлов, при каковой скорости, без сомнения, не мог держать оставшуюся эскадру соединенно и скоро растерял ее».

Добротворский — путь на юг. Шанхай или Манила?

«Вопрос 57. Отчего “Буйный”, имея сигнал: “Адмирал на миноносце”, в 6 часов 35 минут повернул на зюйд от эскадры (рапорт капитана 1-го ранга Добротворского)?

Ответ. Я не знаю, шел ли миноносец “Буйный” на юг 14 мая в 6 часов 35 минут вечера, и очень сомневаюсь, чтобы бывший командир крейсера “Олег”, капитан 1-го ранга Добротворский, вел в то время запись курсов миноносца “Буйный”.

Я думаю, что “Буйный” следовал, насколько позволяла ему расстроенная машина, за адмиралом, которому передано было командование эскадрой, хотя, может быть, и менял курсы, чтоб уклоняться от неприятельского огня.

Я имел возможность совершенно убедиться в том, что движениями “Буйного” капитан 1-го ранга Добротворский не мог быть настолько введен в заблуждение относительно моих намерений, чтобы иметь право проявить неповиновение несшему флаг на “Олеге” контр-адмиралу Энквисту и увести свой корабль по направлению к Шанхаю в предположении, что путь на юг был указан в 6 часов 35 минут вечера курсом “Буйного”, на котором я находился.

Предположение это было бы совершенно произвольным, так как вполне точно установлено, что с “Буйного” вместе с сигналом о передаче мною командования было сигналом же отдано и последнее приказание — идти во Владивосток, каковые сигналы были репетованы “Олегом”». 

Что на самом деле горело на броненосцах?

«Вопрос 60. Какое дерево и материалы горели главным образом на судах во время боя?

Ответ. На тех кораблях 2-й эскадры, по которым в бою 14 мая неприятель сосредоточивал артиллерийский огонь своих отрядов, зажигались разрывными снарядами деревянные шлюпки, палубы, чемоданы, а также тросы, брезенты и койки, употреблявшиеся вместе с сетями для защитных преград, хотя именно на всех расстреливавшихся неприятелем судах шлюпки, окрашенные с примесью трудно воспламеняемого состава, были наполнены водой, палубы, пропитанные жидкостью Новосельского (испытанною в противопожарном отношении комиссией под наблюдением Великого Князя Александра Михайловича), непрерывно обливались из пожарных помп, а все временные защиты были также смочены.

Кроме вышеупомянутого дерева, троса и парусных вещей, горели местные шкафы, часть мебели, которая не могла быть убрана в трюмы, и попадавшие в сферу действия бомб ящики и тележки с патронами. Но особенно обильным материалом для пожаров служила масляная краска, несмотря на то, что последние слои оной, наложенные у Аннама, обрабатывались испытанным упомянутой комиссией веществом, специально предназначавшимся для предохранения краски от горения».

Байки. Небогатые, но злонамеренные

«Командовавший 3-м броненосным отрядом в жалобе на меня, напечатанной за его подписью в альманахе Jane'a на 1906–07 годы, утверждает, что пожары на судах эскадры были так губительны потому, что я приказал ко дню боя набить углем сверх угольных ям верхние и жилые палубы, проходы в батареях и казематах и капитанские каюты.

Этот лишний уголь, перегрузив корабли и лишив их большой доли остойчивости, служил, по мнению командовавшего 3-м отрядом, для питания чудовищных костров, не дозволявших командам действовать артиллерией и поглощавших большую часть личного состава прежде, чем корабли тонули от накопления внутри их той самой воды, которой обезумевшие люди стремились тушить пожары [304] .

304

Заметим, что «Мнение экс-адмирала Небогатова» практически целиком вошло в Мнение Следственной Комиссии!

Командовавший 3-м отрядом, нагромоздив в своем сочинении столько неправды, старался доказать свидетельством одного японца, что на сданных неприятелю броненосцах “Император Николай I” и “Генерал-Адмирал Апраксин” оказалось утром 15 мая угля больше, чем могло помещаться в угольных ямах». 

Не более 60 процентов…

«По этому поводу я просил бы припомнить, что в ответе на предлагавшийся мне ранее вопрос Следственной Комиссии — “С каким количеством угля суда 2-й эскадры вступили в бой” — я принимал, что расход угля в пути от Аннама до Цусимы был так мал, как он на деле никогда не бывал, и при этом показал, что новые броненосцы, то есть те именно, которые горели в бою, не могли иметь 14-го мая более 60 процентов от нормального запаса угля.

Если так и если б была верна также и повесть для иностранцев, сочиненная командовавшим в Цусимском бою нашим 3-м броненосным отрядом, то, пожалуй, иностранцы могли бы прийти к неожиданному для автора заключению, что корабли с неполным запасом угля страдают от пожаров в бою больше, чем такие, как “Николай I” и “Апраксин”, у которых, сверх угольных ям, палубы, батареи и капитанская каюты завалены были углем.

Ведь сам командовавший 3-м отрядом в той же повести самодовольно сообщает читателям, что за все продолжение боя 14 мая на “Николае I” и на “Апраксине” не было пожаров.

Не думаю, однако, чтобы серьезные исследователи обстоятельств, имевших место в Цусимском бою, оставили без критической оценки “факты”, указанные командовавшим нашим 3-м отрядом броненосцев и его японским сотрудником.

Всякому здравомыслящему ясно, что флагману 3-го отряда не следовало бы гордиться ни отсутствием пожаров на “Николае I” и на “Апраксине”, ни тем, что он вывел эти корабли из жестокого боя 14 мая, не подставив их огню неприятеля». 

Как расходовали уголь

«Нашлись, впрочем, между иностранцами непривыкшие к печатной лжи люди, которые, не решившись заподозрить бывшего русского адмирала в клеветнических измышлениях, разрешили свое недоумение так.

Отправляясь от берегов Аннама, корабли 2-й эскадры заполнили избыточными запасами угля верхние палубы и даже капитанские каюты, а за тринадцать дней пути расходовали только уголь, вмещавшийся в ямах; и, таким образом, ко дню боя корабли, независимо от количества наличного угля, оказались лишенными остойчивости и приспособленными для возжигания угольных костров при разрывах попадающих японских снарядов.