Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II

И если к концу первого дня боя на русских броненосцах типа “Орел” оставалась четверть запаса снарядов, то на японских броненосных кораблях запасы снарядов должны были быть уже на исходе. Недаром японский флот каждый раз прекращал стрельбу, как только русская эскадра меняла курс на восток, юг или запад, и снова вступал в бой, как только русские корабли снова поворачивали на север.

Адмирал Того прекрасно сознавал опасность, что ему может не хватить снарядов, поэтому ограничивал их расход только для достижения одной цели — не дать русским кораблям прорваться на север». 

О самурайской бережливости

Не так давно пошли разговоры, что Того шибко экономил снаряды, а 12-дюймовых и вовсе потратил только 446 штук, стреляя в 7 (семь!) раз медленнее, чем позволяла скорострельность его орудий, и это в битве, когда «решалась судьба империи».

И это на фоне минимум 1000 выпущенных нами крупнокалиберных снарядов. Когда почти сразу вышел из строя, а затем погиб «Ослябя», а вслед за ним вышел из строя «Суворов», а на относительно мало поврежденном «Орле» оставалось к вечеру в действии одно 12-дюймовое орудие.

Эдуард фон Берендс в своих показаниях пишет, что именно с Цусимы возникла теория «засыпания снарядами» по образцу японцев. И в этом с ним единодушны все уцелевшие участники боя.

А тут 70 лет спустя выясняется, что Того и вовсе почти не стрелял, а так — постреливал. Якобы сам Пэкинхэм сообщил. Так он для того, чтобы показать, что на фоне Того и «Нельсон жалкий сноб», он еще и не то покажет, особенно 70 лет спустя.

А японцы — те вообще говорят о себе очень тепло. Стреляли, мол, просто замечательно. Редко да метко. Били русские броненосцы, как белку в глаз.

Объяснимся. В 1978 году в № 5–8 журнала «Warship» была опубликована статья «The Battle of Tsu-Shima» Джона Кэмпбелла — «металлурга-пенсионера», посвятившего себя на заслуженном отдыхе вопросам морской истории. Базирующаяся в основном на стандартных японских данных о Цусиме, она посвящена именно вопросу, как Того смог 446 двенадцатидюймовыми снарядами уничтожить русский флот. Анализом, откуда взялись те или иные данные и насколько они достойны доверия, Кэмпбелл в принципе не занимался.

Любопытно, однако, что если версию Вячеслава Чистякова, основанную на строго фактических данных, не критиковал только ленивый, особенно из историков в погонах, то данные статьи металлурга на покое Джона Кэмпбелла вошли в работы многих отечественных авторов без какой-либо критики ^{262} . [314]

Что характерно, еще в 1955 году остававшимся в живых офицерам Русского Императорского Флота, в том числе участникам боя 14–15 мая 1905 года в проливе Крузенштерна, ничего о самурайской экономии в расходовании боеприпасов известно не было, хотя за новостями в этом вопросе они следили внимательно. И отчет Британского Адмиралтейства был им также знаком. Как, кстати, и Франку Тиссу, который, как и все до Кэмпбелла, считает, что русские корабли засыпались дождем японских снарядов.

314

Автор выражает глубокую благодарность своему старому и верному университетскому другу Михаилу Матушанскому, предоставившему — из далекого, но близкого русскому сердцу Дармштадта, — возможность ознакомиться в натуре с часто упоминаемой, но весьма труднодоступной статьей Кэмпбелла.

Так что нет оснований отказываться от традиционной и многократно подтвержденной всеми без исключения свидетелями точки зрения на невероятную интенсивность японской стрельбы при Цусиме. И слова Александровского, что к вечеру 14 мая снаряды крупного калибра на эскадре адмирала Того могли быть на исходе, вполне обоснованы.

Следует вместе с тем подчеркнуть, что если и справедлива версия о 446 двенадцатидюймовых снарядах, то она только подтверждает чудовищную силу новых японских боеприпасов.

Хотя, возможно, ларчик открывается проще: в этом варианте японцы могут смело утверждать, что они проявили завидную предусмотрительность, и наутро у них оставался огромный запас снарядов. А потому нашу эскадру они остановили бы по-любому. Лишний листик в лавровый венок любимому адмиралу.

Внимательный читатель, думаю, уже обратил внимание, что ссылки на официальные японские данные без возможности их сколько-нибудь независимой проверки вообще сомнительны. 

Забыли инструкцию?

Однако никто из командующих лиц 2-й эскадры не знал и не мог знать ни действительную силу новых японских боеприпасов, ни поражающую и сейчас воображение самурайскую запасливость. И верно говорит Георгий Александровский:

«…Инструкция адмирала Рожественского держаться соединенно должна была с особенными упорством соблюдаться в течение ночи, чтобы утром предстать перед японским флотом в соединенных силах и выдержать последний натиск японских броненосных кораблей в течение того короткого срока, на который им хватило бы остатков запасов снарядов.

А если японский флот в течение ночи будет пополнять свои боевые запасы, то он значительно отстанет от русской эскадры и вряд ли сможет в течение следующего дня ее догнать».

Однако, продолжает Александровский, оставшись без Адмирала, «командующие отрядами забыли об инструкции Рожественского, перестали заботиться о поддержании контакта с остальными отрядами и даже со всеми кораблями, входящими в состав их собственных отрядов.

Точно наступление темноты уменьшило у части начальников сознание своей ответственности и долга, которыми были они исполнены в столь высокой степени в течение дневного боя. Вместо того чтобы продолжать соединенно свой путь ночью, они вдруг начали заботиться только о сохранении своего корабля, а начальники отрядов — хотя бы только части кораблей, обладающих наибольшей быстроходностью».

Слова «…забыли об инструкции… перестали заботиться о поддержании контакта…» представляются слишком мягкими для характеристики действий командующих отрядами — вроде сочувственного похлопывания по плечу Куро-паткина со словами: «Бездарный ты наш!»

Но ситуацию, сложившуюся в ночь на 15 мая, Александровский описывает достаточно верно.

8.2. Черная ночь

Этой ночью брошенные флагманами погибли при исполнении воинского долга эскадренные броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий». Ветераны китайской кампании 1900 года. Корабли, волею адмирала П.П. Тыртова дважды прошедшие путь от дальневосточных берегов и обратно.

Апокриф с «Наварина»

С торпедированного «Наварина» чудом спаслись три матроса: комендор Степан Кузьмин, кочегар 2-й статьи Порфирий Дергачев и сигнальщик Иван Седов. Всем им более полусуток пришлось провести в ледяной воде, поскольку потопившие «Наварин» японские миноносцы не только не спасали гибнувших людей, но, напротив — стреляли по ним «на голос»!