Цвет предательства

Аларис открыл дверцу резного дубового шкафчика с напитками и извлек оттуда запыленную бутылку темного стекла, запечатанную восковой нашлепкой. Вытащив пробку, плеснул бордовой жидкости в серебряный кубок, подал его герцогу. Руки у него не дрожали, приметил Бастиан — брат хорошо умел овладевать собой, когда это было необходимо. Порой, даже лучше его самого.

Герцог вдохнул терпкий аромат вина, пахнувшего ежевикой и сушеной сливой, сделал небольшой глоток и поставил бокал на подлокотник кресла, вопросительно глянув на брата.

Аларис налил себе виски, глотнул, шумно выдохнул и уселся в другое кресло напротив герцога. Глаза его горели мрачной решимостью, губы сжались в тонкую линию.

— Брат, — начал он твердым голосом, — как получилось, что ты оказался здесь? Что произошло, почему вас только трое? Кто ранил твоего капитана?

— Как я здесь оказался? Кажется, этот вопрос я могу задать и тебе, Аларис, — холодно ответил герцог. — И, думаю, правила этикета требуют, чтобы ты ответил на него первым.

Лорд Кровавого Копья яростно сверкнул глазами, словно собираясь выпалить что-то резкое, но сдержался.

— До меня дошли слухи о том, что в столице неспокойно, — бесстрастно проговорил он, — вторжение, или что-то в этом роде…

— И ты решил помочь дорогому братцу войсками? — издевательски перебил его герцог. — Или, быть может, просто вовремя подсуетился, на случай, если со мной что-нибудь произойдет? Оказаться, так сказать, поближе к центру событий?

— Брат, как ты мог подумать… ерунда какая, — пробормотал Аларис, пряча взгляд. — Скажи лучше, что же привело сюда тебя?

Герцог изучающе посмотрел на него, потом опять пригубил терпковатого вина.

— Сначала давай разберемся с тобой, брат. Думаю, ты чего-то недоговариваешь. О беспорядках мне ничего не известно, а ведь я должен был узнать о них раньше тебя, не находишь? Что здесь происходит, Аларис? Зачем ты прибыл в замок с отрядом?

Аларис порывисто вскочил на ноги, глотнул из своего стакана и заходил взад-вперед между камином и креслами. Его самообладание улетучивалось прямо на глазах.

— Бастиан, мне кажется, ты немного недооцениваешь ситуацию! — выпалил он, пронзив герцога возбужденным взглядом. — В этом замке ты находишься в моей власти, и отвечать на мои вопросы — в твоих же собственных интересах!

— Я, герцог Алого Леса — в твоей власти?? — уничижительным тоном проговорил Бастиан. — У тебя горячка, Аларис? Или мне понимать это, как открытый мятеж? Осторожнее, брат, ты же знаешь: слово — не воробей.

— Не угрожай мне, Бастиан, довольно! — Аларис саданул кулаком по мраморной полке камина. — Или ты вообще ничего не понимаешь? Одно мое слово, и эти ребята за дверью разделаются с тобой, как с последней крысой! У меня в замке гвардия и отряд, который предан мне до последнего солдата. С юга подходит войско лордов Териана и Галуса, которые тоже не горят к тебе преданной любовью!

— Войско, значит? — по-прежнему абсолютно спокойно промолвил герцог, хотя внутри у него быстро поднималась дикая ярость. — Неужели ты решился объявить мне войну? Сколько у вас солдат? Тысяча, две, три? У тебя нет ни единого шанса, Аларис.

— Войны не будет! — рявкнул лорд Кровавого Копья, хватанув стаканом о стену. Золотистая, резко пахнущая жидкость потекла по выцветшему гобелену с охотничьей сценой.

— Войны не будет, потому что после тебя трон наследую я! Или ты сейчас же, на месте, подпишешь отречение от престола, или…

— Аларис, да ты глупее, чем я думал, — вскинул брови герцог, — неужели ты считаешь, что лорды Алого Леса признают права узурпатора? Братоубийцы? Сколько из них ты переманил на свою сторону — двоих? И выжившего из ума Тивелиуса, так?

Он поднялся на ноги и подошел к брату, пристально глядя ему в глаза. От Алариса сильно несло виски.

— Ты совершаешь тяжелую, непоправимую ошибку, братец. Еще не поздно…

В этот самый момент герцога вдруг озарило понимание. Аларис вовсе не был идиотом, отнюдь нет. Бастиан должен был погибнуть этой ночью на тракте, и его брат знал об этом заранее.

Все складывалось в стройную логическую цепочку: герцога случайно убивает невесть откуда взявшаяся тварь; лорд Кровавого Копья (не имеющий к произошедшему никакого отношения) узнает об этом и сразу же выдвигается в сторону столицы, чтобы предъявить свои вполне законные права на престол — а в случае, если кто-то из высших лордов решит воспротивиться этому, притязания его может подтвердить собранная Аларисом армия.

Одно дело — пытаться поднять мятеж и осадить столицу: для этого брату потребовалось бы вдесятеро большее войско. Совсем другое дело — заявить о своих претензиях в условиях безвластия, когда каждый лорд начинает вести собственную игру, пытаясь добиться максимальной выгоды поддержкой того или иного претендента на престол. Тем более, что Аларис, хотя и не самый популярный лорд Алого Леса, все-таки является прямым наследником Бастиана. До тех пор, пока у герцога не родится сын.

Аларис попятился — его взгляд недвусмысленно говорил о том, что герцог не ошибся в своих подозрениях.

— Стража! — крикнул он хриплым голосом, схватившись за рукоять своего меча.

Дверь с треском распахнулась, и на пороге выросли четверо давешних гвардейцев с оружием наголо.

— Приказываю арестовать моего брата! — выпалил Аларис, продолжая пятиться к окну. — Его права на престол недействительны, я только что узнал об этом.

Гвардейцы приблизились, не решаясь прикоснуться к герцогу. Один из них встал между братьями, трое других окружили Бастиана, отрезая ему путь к выходу.

— Аларис, — холодно проговорил герцог, — прекрати ты ломать комедию. Подумай лучше о том, что будешь делать дальше. Во дворце уже знают, что мне удалось избежать гибели на тракте. А это, как мне кажется, была твоя единственная надежда.

Аларис ничего не ответил, продолжая сверлить герцога бешеным взглядом.

— Ваше высочество, — пробасил стоявший перед ним гвардеец, — ваш меч.

Бастиан медленно, стараясь не делать резких движений, отстегнул оружие от пояса и протянул его офицеру. Его парадный меч, главная реликвия короны, с незапамятных времен передававшаяся по наследству среди герцогов Алого Леса: десять ладоней остро отточенной стали венчала изящная золотая рукоятка, инкрустированная двенадцатью самоцветами. Искусно ограненные камни были все разные, и ни один цвет не повторялся дважды: кроваво-красный рубин соседствовал с темно-фиолетовым аметистом; черный, как ночь, оникс резко контрастировал с безукоризненно-прозрачным бриллиантом; ядовито-зеленый изумруд поблескивал рядом с ярко-оранжевым янтарем.

Бастиан очень не хотел расставаться с мечом, но в данный момент было куда важнее сохранить на плечах голову. Он видел, что Аларис пребывает в некотором замешательстве, и понятия не имеет, что ему сейчас предпринять. Плохо было то, что брат прекрасно понимал: пути назад у него нет — а это могло сподвигнуть его на действия, грозящие герцогу фатальным исходом.

Он протянул оружие гвардейцу и опустошил свой бокал — вино было и впрямь слишком хорошим, чтобы оставлять его недопитым.

— Отведите его в верхние покои! — приказал Аларис, снова обретая уверенность в себе. — Вы, двое, будете охранять моего брата, как зеницу ока. И чтобы никому больше не слова, пока я не прикажу, понятно?