Цветик-2 . Обычные судьбы

– Дедунь, наверное, тебе мужика придется взять, девочку-то я ещё когда папкиному знакомому менту обещал, врать-то нельзя.

Аверы выбрались в Екатеринбург - школа понравилась, но чтобы отдать ребенка в интернат при художке, не могло быть и речи:

– Филюня - это не Минька. Минька в первом классе уже был очень самостоятельный, а младшенький уродился полностью Цветик, и с его доверчивостью и открытой, такой нежной душой... Нет, это нам не подходит, пусть ребенок берет частные уроки, но дома, возле нас. Аль, может, мы младшенького очень балуем?
– задумался Авер.

– Мы-то как раз и не балуем, а наш ненаглядный Минечка - это да, Филюха на нем верхом ездит, а тот и поощряет. Как же, маленький братик! А братик этаким мурчащим котенком прикинулся: "Минечка, братичек", и все - большой тает. Да ребенок наш - вылитый Цветков. Я посмотрела на дядь Ваню в поездке, один в один они похожи, но хорошо, что сынок в нормальных Цветиков уродился. А то бы, не дай Бог, в нашего с Серегой папашку. Подрастет наш художник, постарше будет, тогда посмотрим, сейчас не пущу. Ребенок должен возле родителей быть, ну хотя бы до шестнадцати лет.

На том и порешили, Филюшка, наоборот, обрадовался:

– Не хочу я никуда, я с вами хочу!!

В ноябре Настюшка в разговоре с родителями обрадовала их, что к концу июня они станут дедом и бабкой. Авер на радостях заказал двойню:

– Тем более у Лёши сестрички двойневые, а мы только рады будем такому подарку!!

– Не слушай его, Насть, одного, потом, лет через пять можно и парочку.
– Алюня шутя шлепнула Авера по макушке.
– Мы рады. Ты только поаккуратнее, не носись и не скачи.

– Что ты, мам, Лёша теперь меня как маленькую, везде за ручку водит.

– Вот и замечательно, зять у нас - то что надо!!

– Насть, я что ли тогда дядей стану?
– всунулся Филипп.

– Да, будешь молодой дядька.

– Класс!

А на севере радовался Минька:

– Племяшик - это здорово!!

Один Стоядинович грустил:

– Настя далеко, Дарья Ивановна тоже, а учиться ещё три года, надоело одному, - жаловался он Миньке.-Есть приятэли, но как с Настюхой, чтобы душу настэж, не, не получается.

– Не грусти, Михайлик,(так его по-прежнему звал только один Минька) время быстро пролетит, вон я уже второй год на северах, а вроде недавно школу закончил.

У Чертовых категоричная Дашка твердо сказала:

– Восемнадцать исполнится - тут же за Стоядиновича пойду, он видный, там на него гроздьями вешаются, пока отучится, как вы советуете - точно кто-нибудь окрутит... я знаю! Не отпустите по-хорошему... убегу и буду там рядом с ним.

– Не, а учеба?
– Ванька даже растерялся.

– А что, там технарей нету что ли, зато буду рядом!!

– Во, мать, вырастили ещё одну козу-дерезу.

– Мы подумаем, Даш, - улыбнулась Наташка, - до дня рождения ещё почти год, решим, не переживай.

– Не переживай!
– ворчал Ванька.

– Вань, ну в ней наша с тобой дурь вся уместилась и плюс ещё и своя. Согласись, ведь удерет к своему Стоядиновичу и без нашего разрешения, давай уже думать, как лучше сделать, да и братец Санька там живет, что-то дельное и присоветует!

– Не, Стоядинович - мужик хороший, но наша... мне его даже жаль, вот сокровище ухватит.

– Они, в отличие от нас с тобой, уже сколько лет женихаются? Было бы несерьезно, давно бы уже разбежались.

– Эх, вот вырастишь их, ночей недосыпая, а они потом хвост трубой. Один Санька у меня молодчина, иди сюда, жулик мелкий!

У Ваньки и Саньки обоюдная любовь зашкаливала, если папа был дома, Санька не признавал никого -"Сяся папина!"

Лизавета летела из Тюмени до Москвы, а там её встречали два таких серьезных мужчины лет за тридцать, которых прислал Дрозд. Извинились, сказали, что в связи с трехчасовой задержкой вылета из Тюмени они немного опаздывают, и надо прямо сейчас ехать, пока доедут, будет совсем темно, да и Андрей Сергеевич уже несколько раз звонил, волнуется.

– Мы, Елизавета Андреевна, вам еды купили, ещё раз извините, придется перекусывать на ходу. О, как раз, Андрей Сергеевич звонит. Да? Да, встретили, да, рядом. Да, передаю.

– Лизонька, девочка моя, наконец-то ты прилетела!! Я тут волнуюсь и папани рядом сидят бурчат, ждем тебя, доченька.

Немного перекусив, Лизавета задремала, и не видела как заинтересованно поглядывал на неё в зеркало водитель. А второй, ухмыльнувшись, негромко сказал:

– Глаза не сломай!

Совсем стемнело, да и в ноябре день короткий, когда подъехали к ярко освещенному двухэтажному коттеджу. Полусонную Лизу тут же закружили, заобнимали все три папки, последним обнял свою доченьку Дрозд.

– Верил и не верил, все боялся, что передумаешь от своих олешков уезжать. Пошли скорее в дом, на улице зябко.

Все трое суетились вокруг дочки, Лёва забрал куртку, Федорыч держал новенькие теплые тапочки -замшевые, с меховой опушкой, Дрозд забрал сумку и чемодан у водителя.

– Спасибо, мужики, совещание, будь оно неладно, помешало дочку встретить.

– Для нас это не трудно, Андрей Сергеевич! До свидания, Елизавета Андреевна.

– До свидания... ох, извините меня, я даже не спросила как вас зовут?

– Да, понятно, что Вы устали, мы не в обиде... Я, - который постарше, с заметной сединой в волосах, улыбнулся, - Константин.

<