Цветик

Алька устала рассказывать, Игорь ей не поверил, посчитал, что она покрывает подругу, на что Алька обозлившись, сказала:

– Я что её к ноге должна привязать, ей двадцать лет, а не двенадцать.

Анна же явилась... в пять часов. Оказалось, что из ремонтировавших стену между ДОСом и солдатскими казармами солдатами - с одним Анна сначала улыбалась, потом перемигивалась, а в его увольнение пошла 'на рынок'.

Наивной Альке поплохело, стало так противно-неуютно, она, такая доверчивая и бесхитростная, попала в неприятную ситуацию, а тут ещё её ненаглядного назначили начальником караула пять раз через сутки, как назло, получался этот караул до её отлета...

Глава 2.

И было тяжко провожать на сутки свое солнышко, а его так сказать, сменщик, летёха Аверченко взял моду после смены дежурства приходить к соседям по коммуналке и изводить Альку своими внимательными взглядами.

– Аля, ты как подсолнушек, солнца нет и ты никнешь. Аля, ну улыбнись, Аля, давай я тебя прогуляться свожу...

– Отстань, Авер!
– его все называли так, редко кто по имени - Сашка.

Но он не унимался, постоянно приходил и сидел до позднего вечера, неотрывно следя за Алькой, если она выходила на кухню.

– Аля, давай чайку сварганим, у меня пироженки есть, или, там, шоколадка...

– Саш, чего ты меня доводишь, поиздеваться не над кем больше?

– А может, ты мне сильно нравишься?

– Ага, заметно!

– Ладно, расскажи мне о Свердловске, не довелось, вот, побывать там пока.

Поговорив немного, Алька сбегала от Авера, ну тошно ей было, оставалось шесть дней и все - улетать. И страдая от предстоящей разлуки, она решилась на близость с Мишкой.

Полета и вспышки сверхновой, как пишут в любовных романах, не случилось, было непонятно, ему-то, да, было неплохо, да и похоже, распирала гордость, а Алька... может, чего недопоняла, да и откуда у девчонки опыт, если даже поцеловалась в первый раз в семнадцать...

– Наверное, что-то со мной не то?
– подумалось ей.

И словно услышав её слова, Мишка выдал: -Знаешь, на внешность ты далеко не красавица, но что-то в тебе есть такое, чего я не встречал в других. И ещё - если тебя раскочегарить, то муж твой будет на седьмом небе!

Это было как холодный, даже ледяной душ, про мужа... Только вот, вернуть всё назад не было возможности. Алька как-то интуитивно и враз поняла, что не быть им вместе, и любовь всей жизни случилась только у неё.

А тут ещё и Анна опять подвалила дерьма - после скандалов и разборок с мужем, сидели вечером вшестером - пришел знакомый прапорщик со смешным для Альки именем - Маис (Крахмал такой есть -шепнула она Мишке) с девушкой. Сидели, попивали сухое, смеялись, общались, и как-то незаметно пошли мужики покурить...

Анна тоже вышла, Алька через минут пять пошла в комнату и увидела... Анна стоит, прижавшись спиной к стене, не сводя глаз с Мишки, а её солнышко, одной рукой упираясь в стену возле её головы, второй держит эту... за руку. Как хватило выдержки не сделать гадость обоим?

Алька молча вышла. Вечер был убит напрочь: - Пошла я спать, извините, голова разболелась.

Мишка вскочил, пошел за ней и в коридоре ехидненько так спросил: -Ревнуешь, что ли?

– Было бы к кому!..

Первое время Алька усиленно ждала писем, каждый день проверяя ячейку на букву "Ц", письма были, писали ребята-одноклашки, самые лучшие в мире друзья, служившие в разных концах страны, писали девчонки, а самого нужного письма так и не было...

А в октябре стало ясно - беременна. Вот тут и сникла Цветик, полностью, не стало искрометной, брызжущей весельем Альки, появилась поникшая, печальная, резко схуднувшая девушка.

– Цветик, ну не сошелся на таком свет клином!

– говорила ей Валюха, - ну не грусти, сколько их таких ещё будет?

А Цветик усиленно размышляла - рожать к концу мая, осталось учиться ноябрь, в декабре месяц преддипломная практика, потом диплом чертить и в феврале выпуск. Поскольку одежда на ней стала болтаться, живот можно будет скрыть, никому не надо объясняться, никому не попадет, а вот распределение... тут беда.

Свободный диплом, все уже точно знали, будет только у одной девчонки, и то потому, что её муж служил в Венгрии.

Да и дома, в небольшом уральском посёлке Медведка, где все друг друга знают, будет много сплетен и разговоров - нагуляла, гулящая, и прочее, - не исключено, что доброжелатели в проститутки запишут. Мать опять же грызть сильно будет и нудить... Аборт делать Алька не собиралась, не сможет она потом жить, деточка ни в чем не виноват, это её глупость и ей за это отвечать. Мише писать, что беременная? Что-то мало верится уже в благородство, да и все было по согласию, и смысл?

– Валь, пойдем, прошвырнемся, а?
– попросила она Поречную.

В парке сели на скамью, усыпанную вокруг красно-оранжевыми листьями клёна. -Валь, я....
– Алька сглотнула и как с обрыва бросилась, - я беременна.

– Ох! Цветик!
– Валька, одна из немногих, знала Цветикову ситуацию: они с братиком выросли без отца. Мать, немного ветреная, мало уделяла внимания им, все пыталась найти себе мужчину для жизни, а они какие-то не те попадались, вот и была она, похоже, в вечном поиске. Росли они с братиком, как трава при дороге. Братик же последний год в школе, и поскольку учился хорошо, даже не возникало вопроса, кто будет на следующий год учиться, Сережка или Алька у которой до беременности где-то теплилась мысль на заочном отучиться дальше.

– Цветик, милая, может, аборт?

– А как потом с этим жить?

– А если Мишке напишем, может он..?

– Валь, ну какое "может", сама же видишь, - Алька грустно улыбнулась, - ни письма, ни весточки...

Долго сидели молча, дни стояли на самом деле волшебные, бездонное осеннее голубое небо, тихий шелест падающих листьев, золото берез и разноцветье клёнов, вся природа была успокоительно-умиротворенной, казалось, что всё будет хорошо...

– Валь, я наверное пойду к Малышевой, поговорю, она тётка серьёзная, может что и присоветует?

– Я с тобой! Давай её пригласим в нашу кафешку, днём там всегда народу мало, это вечером не протолкнешься, а так хоть мороженого спокойно поедим!

Валюха за мороженное, как говорится, могла отдать душу, а Алька его не любила, и всегда получалось, что мороженое брали на двоих, Алька клюнув несколько раз, пододвигала вазочку Валюхе.

Так и сделали. Через пару дней все трое сидели в кафешке, Малышева с удовольствием съев несколько разных шариков, с улыбкой наблюдала за девчонками.

– Елена Борисовна, мы всегда так едим, я как-то не любитель мороженого.

– Колитесь, девочки, я так думаю, что грозную училку вы попусту в кафе бы не пригласили?

– Да, нам очень требуется ваш совет, - начала Валюха.

– Валь, давай я уже расскажу?

И Алька, волнуясь, переживая всё заново, рассказала Елене Борисовне свою проблему, та долго-долго молчала.

– Я понимаю, моя вина. Моя ошибка. Ни на кого не собираюсь перекладывать, мне бы подсказка нужна. Вот у нас в соседнем посёлке есть пекарня, может, если я сумею договориться, они пришлют запрос именно на меня, такое не пройдёт?