Цветочек. Маска треснула. Том 2

– Да она тебя как кары небесной боится! Эй! – Милаш вскинул голову. – Варон! Дейна замуж выходит. Спускайся знакомиться с женихом!

Дракон с ликующим рёвом сорвался в пике и выровнялся лишь у самой земли, едва не вписавшись в неё мордой. Всадник обхватил ящера за шею и легко вспрыгнул вниз, а зверь вновь взмыл к небу и затерялся в черноте. Выпрямившись, мужчина отбросил за спину длинную косу и неторопливо направился к виконту. Он шёл с вальяжностью хищника, уверенного, что добыча от него уже не убежит.

Когда он вступил в пятно света, сердце закалённого жизнью Ссадаши дрогнуло, а улыбка медленно стекла вниз. В груди появилось что-то очень похожее на возню совести, и в памяти всплыло воспоминание, которое посещало его не так давно.

По городу во все стороны и во всю ширь разносился тревожный звон набатного колокола. Где-то что-то горело. Из-под храмовой крыши вверх возносился сладковатый дымок благовоний, от которых Ссадаши уже тошнило. Звёзды на чёрном небе горели так ярко, словно спустились чуть ниже от любопытства: что же здесь происходит?

Ссадаши лениво пощипывал струны лютни и, тихо-тихо напевая наагатинскую колыбельную, осматривал городские улицы, по которым с факелами метались люди.

Столица не спала.

Столица искала дворцового мага.

Столица грезила об обещанных богатствах.

Столица со страхом и благоговением смотрела на силуэт прекрасной нагини, сидящей на храмовой крыше на фоне яркого и круглого волчьего месяца.

Троицу, пробирающуюся тёмными улочками, он приметил сразу и напрягся в предвкушении, как кот, услышавший шебаршение мыши. Двое тащили третьего. Когда они подошли ближе, Ссадаши смог их рассмотреть. Один из тащивших был крепким бородатым дядькой, второй – совсем мальчишкой лет пятнадцати-шестнадцати. Третий же мотался между ними, словно сам идти не мог.

К площади перед храмом дядька с мальчишкой уже бежали, волоча вора. Их заметили, и жаждущие получить награду бросились вдогонку. Но они успели добежать до храма, и за их спинами сомкнули ряды наги.

– Передвигай ноги! – дядька пихнул мага кулаком в бок.

Они встали прямо перед божеским домом, чтобы сиятельная нагиня могла полюбоваться ими. Лицо бородатого дядьки лучилось ликованием, экую прорву денег они отхватили! Мальчишка же, темноглазый, с длинной чёрной косой, смотрел на Ссадаши с обожанием и неверием.

– Госпожа, как велели, приволокли, – дядька вздёрнул сползающего на мостовую мага на ноги. – Вы уж будьте благородны обещание исполнить. Мы тут порешили, что стар я для женитьбы, так что мне деньга, а вот товарищ мой сердцем к вам расположен.

По лицу Ссадаши медленно расползлась улыбка. Вот только смотрел он исключительно на мага, чьё лицо наполовину скрывала косая русая чёлка, а губы кривила пьяная улыбка.

Сейчас маг интересовал Ссадаши меньше всего. Перед глазами предстало восторженное лицо пятнадцатилетнего мальчишки, смотрящего на него влюблёнными тёмными глазами.

…а вот товарищ мой сердцем к вам расположен.

В горле запершило.

– Этот? – хрипло вопросил Варон, кривя губы в усмешке.

Мальчишка сильно прибавил в росте, раздался в плечах и обзавёлся щетиной и тяжёлым взглядом.

– Скорее небо с землёй местами поменяются, – сквозь зубы процедил дядя Дейны, злобно сужая глаза. – И даже через мой труп ты до неё не доберёшься. Труп, – мужчина хмыкнул, – станет только ещё большей проблемой.

Ссадаши нехорошо прищурился.

Как же всё-таки неудобно быть слишком обаятельным.

Глава XXXVI. Кошмар из реальности

Повисла напряжённая тишина. Даже яростная Дония умолкла и, извернувшись, с непониманием и подозрением уставилась на спину младшего брата. Ссадаши не оборачиваясь освободил Дейну и пихнул её хвостом в руки Оршоша и Шема. Ощутив напряжение, охранники подобрались и напряглись.

– Значит, – Ссадаши нагло улыбнулся и сложил руки на груди, – обойдёмся без трупа.

– Варон, что такое? – Милаш заинтересованно затянулся дымом. – Вы уже знакомы?

– О да, – брат криво ухмыльнулся. – Позволь представить, – желваки заходили буграми, – моя первая любовь, госпожа Ссашелия.

– Что? – Шерр вытянул шею и с изумлением уставился на наагалея.

Виконт Милаш и его сестра взглянули на Ссадаши с не меньшим удивлением и, кажется, не очень поверили Варону. Наги же непонимающе нахмурились. Шширар первым вспомнил, при каких обстоятельствах господин назывался Ссашелией, и пристально всмотрелся в лицо Варона, пытаясь вспомнить его. Лицо в миг просветлело от озарения и тут же помрачнело.

Очередная запоздавшая неприятность от выходок господина.

– Варон… – Милаш предостерегающе посмотрел на брата.

– Я не шучу, – огрызнулся тот, продолжая смотреть на Ссадаши.

– Да, господин Милаш, – отозвался наагалей, – он не шутит. Между нами действительно когда-то произошло недоразумение.

– Обманул полгорода, поставил на уши всю стражу и вольных, посеял хаос и пообещал то, что не мог исполнить, – описал «недоразумение» Милаш.

Шерр не выдержал и захохотал.

– Дейна, ты увела возлюбленного у собственного дяди.

Дейна изумлённо уставилась на спину наагалея. Историю первой любви дяди Варона знала вся семья. Дядя уехал в Дардан, решив начать службу, в возрасте пятнадцати лет. Сама она плохо помнила дядю в этом возрасте, была слишком мала, но дядя Милаш нередко с ностальгией припоминал, каким милым и радостным ребёнком был Варон. Бойким, энергичным, очень весёлым. От его розыгрышей страдал весь их провинциальный городок.

Из Дардана он вернулся мрачным и нелюдимым. Любовь к девушке, которая на самом деле не существовала, здорово его огорчила. Да и в страже он оставаться не смог из-за насмешек товарищей, солью ложащихся на раненое юное сердце. Юношеская радость от каждого прожитого дня сменилась недоверчивостью и показательной жёсткостью.

Потом он уехал на заставу к границе с кочевниками, а через несколько лет и вовсе улетел из Давридании в степь, наведываясь домой лишь изредка. Повзрослев, он стал относиться к своей юношеской доверчивости и самой ситуации с насмешкой. Но лжебарышню не простил и не забыл.