Цветок боли

Лиз всегда была для меня тем огоньком, к которому так хотелось прикоснуться и почерпнуть его тепла и света. Вот именно поэтому все это время я не ездила к ней. Как я могла после всего, что делает со мной мой муж, взглянуть в глаза Лиз. Ведь она же все сразу поймет, почувствует. Ее дар магии был сильнее моего, а значит, мне не удастся спрятать от нее мою боль внутри себя. Но это было тогда, а сейчас, с зияющей пустотой внутри, я так хотела увидеть ее, понимая, что только она сможет дать мне силы жить дальше.

Замок родителей Лиз был в достаточном отдалении от замка моего мужа. Этот долгий путь в несколько часов я проделала в трясущейся карете, сто раз прокручивая в уме разговор с ней. Я не хотела выливать на нее всю мою боль. Зачем ей это? Но в тоже время мне нужен был от нее совет, как мне жить дальше. Или не совет? Наверное, просто дружеское участие в моей судьбе.

Приготовив весь диалог разговора с ней, я вышла из кареты.

Слуги заранее сообщили Лиз о приближении к замку чей-то кареты, и поэтому она стояла внизу ступенек и ждала. Мне даже показалось, что она ждала меня.

Дверки кареты открылись, и Лиз, на секунду замерев, бросилась мне навстречу.

Какая же она была красивая. Ее прямые и черные, как вороново крыло, волосы перехватывала лишь голубая лента в тон ее таких же ярких голубых глаз. Она была выше меня, и в ее фигуре уже проявлялись очертания женских форм. Я завидовала ее красоте и восхищалась ей.

– Злата! – кричала Лиз, подбегая ко мне.

Мы обнялись, и я ощутила, что меня накрывает вся та боль, сдерживаемая во мне. И от тепла объятий, от голоса Лиз, от искренней радости в ее глазах плотина, сдерживаемая внутри меня, прорывалась, и я зарыдала, уткнувшись лицом в ее платье.

Лиз не растерялась. Она почувствовала мою боль, но здесь, при всех, не стала о чем-либо меня спрашивать. Сказав, что это слезы радости от встречи двух подруг, она повела меня к себе в комнату. Там я уже не сдерживала себя и рыдала в голос, а Лиз, создав вокруг нас невидимый слой защиты от звука, утешала меня, сидя рядом и гладя по голове. Она дала мне выплакаться, зная, что только так я смогу начать говорить. Ведь пока слезы душат тебя изнутри, так тяжело что-либо сказать.

Когда поток слез иссяк из моих глаз, я взяла из рук Лиз чашку с горячим напитком и отпила. Настой из трав и магии помог мне. В душе воцарились тишина и все та же зияющая пустота, с которой я привыкла жить.

– Поговори со мной, – сказала Лиз, заглядывая в мои глаза.

Я стала говорить, и уже ничего не могло меня остановить. Все, что я держала внутри себя, все невысказанные мной слова боли, обиды, унижений и непониманий лились и заполняли пространство вокруг нас.

Высказавшись, опустошенная, я сидела в тишине, боясь поднять глаза на мою подругу. Я не знала, что она думает обо мне после всего услышанного.

Лиз пересела ко мне на диван и обняла меня.

– Я не знаю, что тебе сказать… – ее голос предательски дрогнул, – я не знаю, что тебе посоветовать… Злата, но мне так больно знать, что все это происходит с тобой.

– Спасибо тебе.

– За что? – грустно спросила Лиз.

– Просто за то, что ты есть.

– Но он ведь разрешает тебе покидать замок? – видя мой кивок, она продолжила: – Пообещай мне, что ты будешь приезжать ко мне. Знаешь, я теперь поняла, почему все это время ты не приезжала… я бы тоже не смогла после всего… Но сейчас, когда ты смогла все рассказать – обещай, что будешь приезжать ко мне. Ты не должна хоронить себя там. Не нужно сидеть весь день и ждать ночи… Я не знаю, как помочь тебе, но я знаю, что мы должны быть вместе, и тогда я смогу взять часть твоей боли.

– Да, я чувствую это. Спасибо тебе, Лиз.

С этого дня мои визиты к Лиз стали регулярными. Я заставляла себя вставать и ехать к ней, даже после ночей боли и унижения. Я собирала себя, восстанавливала тело и с израненной душой ехала к ней. Наверное, только она давала сил мне жить дальше, хотя я понимала, что еще немного – и предел моей боли будет достигнут.

О, как же я ошибалась в этом! Оказывается, я еще не познала, что такое настоящая боль. А познать ее я смогла только после встречи с «ним» – с тем, кого я полюбила.

Глава 3

Встречи с Лиз приносили в мою душу свет, который потом выбивался оттуда с кровью и болью. Но я, уже не надеясь на что-либо, продолжала просто жить. Ведь и к боли можно привыкнуть…

Мы сидели в саду. Лиз налила настойку из трав в наши чашки, и я пила ее, впитывая тепло, и казалось, что мир вокруг меня замер в том идеальном миге, который дарит покой и умиротворение в душе. Лучики солнца, играющие в воде в кувшине на столе, мягкий свет, обволакивающий нас сквозь зелень листвы, пение птиц и аромат цветов – идиллия жизни. Вот только я знала, насколько эта жизнь может провести контраст во всем. И иногда мне казалось, что все это, что окружает меня, только сильнее усиливает контраст моей жизни. Теперь я знала, что такое свет и тьма. Познала ли я всю глубину тьмы? Конечно, нет. Я слишком слаба, чтобы выдержать тьму. И я знала это. Переведя взгляд от лучика солнца на столе на Лиз, я спросила:

– Ты ведь слышала о Цветке боли?

Лиз побледнела, и я видела, как она сжала платок в руке. Но при этом ее голос прозвучал очень спокойно.

– Я слышала то, что все говорят… но, скорее всего, это лишь легенды.

– Расскажи мне их. Пожалуйста.

Лиз отвела глаза. Она понимала, почему я хочу это знать. Она чувствовала, что скоро я достигну предела, когда не смогу все это выносить.

– Его называют Цветком боли, он растет в долине за горным ущельем. Там много цветов, но говорят, что его можно сразу узнать, – голос Лиз дрогнул, – те, кто его срывает и вдыхает его аромат, навсегда перестают чувствовать… они остаются прежними, такими же, как были, вот только все чувства: радость, печаль, грусть, любовь, боль… все эти чувства исчезают, и человек просто живет… Злата, но ты ведь не сделаешь это?

Я медленно перебирала свои волосы, заплетенные в толстую косу, перекинутую через плечо.

– Я больше не могу…

– Я понимаю, это звучит жестоко, но я прошу тебя, потерпи… Просто если ты найдешь этот цветок… ты и меня забудешь… ты будешь просто пустой оболочкой, красивой, но пустой…

– А сейчас разве я такой не являюсь? Только вот одно но: внутри меня живет боль. Зачем она мне? Пусть там будет пустота. Прости меня, Лиз…

Она опустилась передо мной на колени и стерла со щеки скатившуюся слезинку.

– Обещай мне, слышишь, обещай, если ты пойдешь искать этот цветок… ты скажешь мне об этом, я пойду с тобой. Я тоже вдохну его аромат, и тогда мы будем просто жить…

Слыша слова своей подруги, я понимала, что только она и есть тот единственный человек во всем мире, кто искренне меня любит. Ведь сейчас она готова была разделить со мной мою участь – жить века, ничего не чувствуя.

– Спасибо тебе, – сказала я, понимая, насколько же сложно словами передать то, что я испытывала в душе.